Горячая гей библиотека

Лейтенант Олег

Часть 3

Ранняя осень плавно перетекла в позднюю, а та, в свою очередь в предзимье. Из солдатских каптерок были выданы шинели и зимние шапки, майки и трусы рядовому и сержантскому составу были заменены на рубахи и кальсоны, а в воздухе казармы начинал витать едва уловимый запах ста дней до приказа. В офицерском "Хилтоне" тоже все шло своим чередом. Кто-то приобретал мебель, кто-то обмывал очередное звание. Олег оказался общительным малым, довольно скоро завязавшим хорошие отношения со всем офицерским составом. Он немного обустроил свою комнатенку, приобрел холодильник, телевизор и повесил на окна занавески. Когда позволяли обстоятельства, я наведывался в эту, ставшую очень симпатичной, комнату. Расквартированная вдали от остальной цивилизации, войсковая часть жила по своим, особым законам. Солдаты-срочники входили в офицерские дома не только в качестве грубой физической силы, но и в роли сантехников, электриков, а иногда и воспитателей, или даже репетиторов. Рукопожатия при встрече вне строя между солдатом и офицером были общеприняты. Человеческие законы, превалирующие в отдаленном полку над общевоинскими уставами, позволяли нам с Олегом встречаться, не вызывая никаких подозрений и воспринимались окружающими как нормальное явление.

В полку началась волна увольнений в запас последнего передо мной призыва, поэтому стал ощущаться острый дефицит сержантского состава, допущенных к несению нарядов дежурным по штабу полка. Как следствие - участились мои дежурства, но в сложившейся ситуации меня это только радовало. Каждый наряд являл собой возможность ночной встречи с Олегом, который тому времени стал для меня больше, чем другом. Он стал составной частью моей жизни, человеком, ближе которого в тот момент у меня никого не было. И наши интимные отношения в то время уже превратились не больше чем в дополнение к человеческим чувствам, кото-рые мы питали друг к другу. В своих отношениях мы уже отбрасывали многие условности. Учитывая отсутствие горячей воды в военном городке и единый банный день раз в неделю для всех его обитателей, мы прощали друг другу запахи пота, несвежего белья, портянок и дешевого одеколона. По окончанию очередной партии удовольствия, мы приступали к водным процедурам, поливая воду друг другу из бутылки над тазом, а потом с хохотом намывая этой водой пол в комнате. Моя жизнь оказалась наполненной смыслом, и время полетело намного быстрее, что для солдата не последняя вещь.

Олег, в свою очередь, тоже не бездействовал. Учитывая, что часть молодых офицеров была откомандирована для осуществления очередной призывной кампании, он ухитрялся оказываться на внеочередных дежурствах, да и еще попадать на мои дни. Как я ждал этих ночей! Предвкушение встречи начинало овладевать мной еще накануне. Я не мог дождаться того момента, когда вытянусь на плацу, подчиняясь командному голосу Олега, когда буду ему представляться и увижу его лицо в непосредственной близости от своего во время ритуального обхода, буду смотреть ему прямо в глаза и понимать, что это только начало сегодняшнего счастья.

Так было и на этот раз. Мы заступили на дежурство, и каждый исполнял свои обязанности, испытывая сладострастное сердцебиение в ожидании ночи. Время шло. Военный городок уже уснул, и стрелки часов вплотную приблизились к заветной двойке, часу начала волшебства. Исполнив необходимые ритуалы и отрапорто-вав дежурному по полку что удаляемся на отдых, мы отправились в "Хилтон". В полку недавно закончились учения, в которых принимало участие подразделение Олега, и ему пришлось почти неделю просидеть "на точке", что лишило нас возможности каждый день видеться по утрам на плацу. Поэтому радость встречи была обоюдной и объяснимой.

Мы только что вылили друг на друга первую половину накопившейся страсти и развалились на кровати, ловя кайф и обсуждая последние полковые новости, как раздался стук в дверь. Мы переглянулись. Стук повторился.

- Лейтенант, открой быстро! – это был голос подполковника, дежурного по полку.

- Под одеяло, – резко скомандовал мне Олег.

Я подчинился. Буквально за секунду Олег натянул на себя галифе, не тратя времени на надевание трусов, лихо щелкнул подтяжками по свои великолепным голым плечам, и открыл дверь. В комнату просто ввалился дежурный.

- Через несколько минут будет тревога. Бегом в штаб. Талгаев, поднимайся. Тебя тоже касается!

Происшедшее в последующие минуты я не могу объяснить до сих пор. Повинуясь этому командному голосу, я отбросил одеяло, представ перед взором дежурного во всем голом блеске, и принялся натягивать на себя форму. Боковым зрением я заметил, что Олег также одевается со скоростью, ничуть не уступающей моей. Дежурный смотрел на эту сцену равнодушным взглядом, и, странное дело, его присутствие нас абсолютно не смущало. Заметив, что мы уже принялись за сапоги, дежурный бегом покинул комнату Олега. Через несколько мгновений и мы вылетели из общежития, застегивая на ходу шинели и ремни. Держа в руках зимние шапки, мы бросились в направлении штаба.

Только здесь, на морозном воздухе, до меня дошла вся сложившаяся ситуация. Я резко остановился и за рукав шинели остановил Олега.

- У тебя нет подозрения, что мы залетели?

По глазам Олега я понял, что ситуацию осознал и он. Его взор уставился куда-то в пустоту, и он с трудом выдавил из себя.

- Что теперь будет?

- Без понятия. Меня, скорее всего, отправят в другой полк, а тебе придется объясняться с замполитом.

В штабе начинали загораться огни, необходимо было бежать туда и продолжать службу.

Всю последующую неделю мы провели в ожидании неминуемой кары. Даже на плацу, перед утренним построением всего полка мы боялись встретиться глазами. По вечерам, лежа на своей койке, я с напряжением вслушивался в солдатские разговоры, которые велись в разных частях казармы, не проскочит ли где-нибудь порочащая меня или Олега информация, и готовый, как лев, броситься в любую минуту и прервать эти байки. Душа была вся черная, мысль об этой проблеме не покидала меня ни на минуту. О себе я вскоре определился. В самом крайнем случае меня переведут в другой полк, пусть даже снимут с плеч сержантские лычки, но статус "деда" надежно защити меня на любом новом месте службы. Все равно, счет оставшейся службы уже идет на дни, дотяну как-нибудь.

Чем больше я углублялся в размышления о себе, тем больше начинал задумываться о судьбе Олега. Учитывая его офицерское звание и вскрывшуюся связь с солдатом, последствия могли быть совершенно непредсказуемые. Увольнение его из армии по статье "за дискредитацию звания военнослужащего" представлялось в тот момент более, чем реальным. Конечно, я понимал, что учитывая пикантность ситуации, все будет сделано по максиму конфиденциально. Все-таки офицер и сержант - не два чуркогомика, которых застукал с поличным прапорщик в каптерке в прошлом году. Но от этих мыслей спокойнее не становилось.

Я уже просчитывал варианты предложения к Олегу ехать со мной в Москву после увольнения. А там, может быть, мой отец поможет ему с трудоустройством и жильем, благо у Олега за плечами инженерное училище, а мой отец далеко не последний человек в этом мире. Уж не откажет в просьбе любимого единственного сына. Мысли роились в голове, просчитывались все новые варианты развития событий. Но время шло, а развязка все не наступала. Ожидание становилось уже просто невыносимым. По истине, лучше ужасный конец, чем ужас без конца. А что творилось в душе Олега, я мог себе только представлять. Подобное происшествие вполне могло поставить крест на его военной карьере, которой не было еще и года. И я не смог бы простить себе до конца жизни, что стал причиной поломанной судьбы далеко не безразличного мне человека. В любом случае, я чувствовал, что нам необходимо объясниться. Спустя десять дней я решил дождаться его около чайной. Заметив знакомую фигуру, скрывшуюся за дверями этого общепитовского заведения, я смело вошел следом. Купив стакан чая, я подсел за столик к Олегу.

- Ты уверен, что мы можем вот так, в открытую, сидеть за одним столом? – спросил он.

- Абсолютно. Прошло десять дней, думаю, проблема рассасывается. Подполковник, по-моему, не из болтливых.

- Я даже не могу себе представить, что он обо мне думает. Я избегаю встречи с ним, я просто не знаю, как на него смотреть.

- Эту проблему тебе придется решать самостоятельно.

Мы замолчали. Каждый, опустив голову, думал о своем. Установившаяся тишина была вдруг прервана чужим голосом.

- Я не помешаю? Разрешите присоединиться?

Мы вздрогнули. У нас за спиной стоял подполковник, держа в руках поднос с ароматно дымящимся капуччино. Не дожидаясь ответа, подполковник подсел за наш стол.

- Слушайте, сынки. Я понимаю, что твориться в душе каждого из вас, что вы боитесь смотреть не только на меня, но и друг на друга. Но вам придется выслушать мой монолог. Потерпите, и, может быть, вам станет легче. То, что я увидел, уйдет со мной в могилу, на этот счет можете даже не переживать, никакого скандала, а уж тем паче, репрессий по отношению к вам не будет. Все происшедшее, невольным свидетелем чего я стал, относится только к вашей личной жизни. Я давно догадывался о ваших отношениях, не раз замечал просветление ваших лиц и особую теплоту рукопожатий при встречах, и именно поэтому, в нарушение всех уставов и инструкций, я сам прибежал в ту ночь к вам, бросив на время боевой пост дежурного по полку. Я был обязан сидеть на месте, послав к вам какого-нибудь посыльного, но был уверен, что в сложившейся ситуации это сделать обязан только сам. Потому что, подобный скандал не нужен никому – ни командиру полка, ни вам, ни даже мне, потому что весь этот конфуз имел бы место во время суточного наряда, вся ответственность за который в тот день лежала на мне. Так что, ребята, молчим все. Я сейчас должен рассказывать вам о долге военнослужащего, о мужестве, о верности присяге. Но зачем? Я сам в ту ночь понял, что если сбросить весь этот наш армейский антураж, снять форму и откинуть в сторону казенное нижнее белье – все мы станем одинаковыми людьми, равными друг другу, не обремененными ни погонами, ни должностями. Вы это поняли раньше меня, и я, по хорошему, завидую вам. Вы два молодых человека, желающие быть счастливыми и стремящиеся к этому. Конечно, я ни в коем случае не поддерживаю вас, но и не осуждаю, так как не имею права этого делать. Вы не нравственные уроды, ни духовные инвалиды, вы - полноценные люди, хорошие солдаты и еще не раз будете полезны обществу. Таких как вы много, может быть намного больше, чем это может представить себе мое поколение. Поэтому у общественности никогда не получиться объявить вам бойкот, как бы этого не хотелось очень многим политиканам. Нельзя начать не призывать вас в армию, нельзя начать отказывать вам в приеме на работу или на государственную службу. Не слишком ли расточительно для страны отказываться от услуг таких молодых, полных сил, талантливых и толковых ребят, только на основании норм нравственности? Если всех вас объединить – получиться армия, пострашнее армии Чингизхана. И поверьте, что в этой многомиллионной громаде найдутся и свои полководцы, и инженеры, и учителя, и переводчики, и кто хотите. И такая армия будет непобедима. А потому с вашим присутствием в этой жизни надо просто примириться, и принять вас какими вы есть. И вы всегда будете служить примером верности, честности и порядочности. Живите, любите, творите, и ваша жизнь будет намного полнее и интереснее чем та, которую проживает мое поколение. Удачи, ребята, и будьте счастливы.

Он допил кофе и вышел из-за стола. Мы продолжали сидеть молча, опустив головы, не имея сил поднять глаза друг на друга.

страницы [1] [2] [3] [4]

Этот гей рассказ находится в категориях:
Любовь и романтика, Военные

Вверх страницы >>>
В начало раздела >>>
Прислать свой рассказ >>>