Горячая гей библиотека

Логика жизни (глава 1)

Часть 8

Влад сам не знал, зачем он это всё говорит - слова наворачивались сами собой, и было какое-то непонятное, даже, пожалуй, неосознаваемое удовольствие всё это проговаривать вслух - лежащему на спине голому Кольке.

- Я не голубой, - неожиданно проговорил Колька, с силой прижимая ладонью свой член к животу.

- Ну, и что? - отозвался Влад и, хмыкнув, он посмотрел на Колькину руку. - Я тоже не голубой и что с того? Так могут все, а не только голубые, понял? Все так могут, если нет девчонок.

Они вновь замолчали. Колька, с силой сжимая ягодицы, невидимо стискивая мышцы сфинктера, вдруг подумал, а что если... если в зад долбиться могут только "голубые", то тогда получается, что они с Владом "голубые" тоже. Но Колька никогда не буксовал на этой теме. Никогда он, как другие пацаны, втайне не гомофилил - ни разу он не дрочил, воображая секс с парнями и, точно так же никогда, как другие пацаны, на показ не гомофобил. Никогда он теме однополого секса не придавал какого-то особого - сокровенного значения. И если бы дед за ним приехал вовремя, то ничего этого вообще не было б... разве он "голубой"? И Влад не похож на "голубого", хотя что значит "похож" или "непохож"? И вообще... Влад сказал, что делать так - в зад долбиться - могут все.

- Все-все? - прошептал Колька, нарушая молчание.

- Всё-все, - отозвался, словно эхо, Влад. - Конечно, делают так не все, но делать так могут все.

"Делать так могут все", - сказал Влад, и это было удивительно. Сказав так, Влад невольно выразил квинтэссенцию - самую сущность человеческой сексуальности, но удивительно было вовсе не то, что так могут делать все, а удивительно было то, что сказал это Влад. Самый обычный паренек, ещё ничего не знающий ни о мире, ни о себе самом! Впрочем, Влад, говоря Кольке о том, что делать так могут все, вовсе не думал ни о какой истине - он сказал это исключительно для того, чтобы словами этими подчеркнуть, что он, уже трахавший парня, точно так же, как и Колька, ни в коем случае не является "голубым". Они оба жаждали продолжения - оба жаждали однополого секса, и оба при этом не хотели быть "голубыми", отбрыкиваясь от этого слова как от чего-то заведомо неприемлемого. Это хотение-нехотение было достаточно симптоматично, чтобы ставить диагноз социуму, в котором они жили и который преподносил им в качестве истин заплесневелые догмы.

Собственно, почему они оба - и Влад, и Колька - "голубыми" быть ни за что не хотели, объяснять не надо: самые обычные парни, они, как и многие их сверстники, мыслили расхожими клише - набором достаточно примитивных, но повсеместно укоренившихся представлений о том, что быть "голубым" для пацана и ненормально, и неестественно, и, что самое главное, позорно. Вот поэтому они - Колька и Влад - "голубыми" быть ни за что не хотели. А между тем, в сексуальном плане они оба были сущими младенцами, и дело здесь было не столько в отсутствии сексуального опыта, сколько в отсутствии самых элементарных - объективных и внятных - знаний: самые обычные пацаны, живущие в мире, где истина давно переплелась с ложью, они совершенно ничего не знали ни о Древней Греции, где однополая любовь неизменно ассоциировалась с мужеством и честью, доблестью и геройством, ни о легендарной Спарте, где однополая любовь не просто допускалась, а законом вменялась в обязанность каждому пацану, ни о Римской Цивилизации, где однополой любви предавались все, кто хотел, а хотели, как свидетельствует история, очень и очень многие - от императоров до рабов - ничего этого они не знали. Как не знали они и того, что на закате Античного Мира, упивавшегося всем многообразием безграничной чувственности, невесть откуда явились ловцы человеческих душ - творцы нового мирового порядка, жаждавшие неограниченной власти над людьми. И вместо многоцветия чувственности стал повсеместно насаждаться черно-белый аскетизм, а логика жизни сменилась логикой лицемерной святости, под которой с самого начала искусно скрылась ненависть ко всему, что делает человека самодостаточным и счастливым. О таком повороте в истории они ничего не знали тоже.

А между тем, история не стояла на месте: ловцы человеческих душ, едва набрав силу, тут же присвоили себе право определять, что свято для всякого человека, а что греховно - что можно делать земному человеку, а что нельзя. И двадцать столетий лукавые пастыри, используя ложь и культивируя страх, неустанно извращали логику жизни, делая это с одной-единственной целью - заполучить неограниченную власть над душами людей. Понятно, что и этого Влад и Колька тоже не знали: в школе об этом не рассказывают, да и вряд ли в обозримом будущем рассказывать будут - учитывая, как эти самые ловцы, слившись в экстазе с власть предержащими, рвутся сегодня в школу, а сами по себе ни Колька, ни Влад никогда всем этим не интересовались. Они были сущими младенцами в смысле сексуальной просвещенности. Точнее, они были самыми обычными парнями, и, видя негативное отношение к однополому сексу со стороны окружающих, они оба понятия не имели, чем обусловлена такая нетерпимость.

Усваивая наряду с информацией полезной и нужной разнообразные предрассудки, Влад и Колька, как многие и многие другие, воспринимали негативное отношение к однополому сексу как некую данность - как аксиому. А между тем, отношение такое формировалось в умах поколений столетиями, и делалось это под неусыпным надзором лукавых пастырей, провозгласивших секс результатом происков сатаны, объявив секс исчадием ада и по этой, дикой с точки зрения здравого смысла, причине, предав его анафеме, ловцы человеческих душ из поколения в поколение неустанно насаждали в сознании людей страх и ужас к любым проявлениям человеческой сексуальности и прежде всего к однополой любви, способной дарить человеку упоительную радость.

Как заметил в своё время Ницше, попы поднесли Эроту чашу с ядом, но Эрот не умер, а выродился в порок. Понятно, что однополое влечение, являющееся неотъемлемой частью человеческой сексуальности, само по себе пороком никогда не было и стать пороком оно не могло, но порочным и греховным влечение это стало в восприятии одураченной паствы. И в средние века тех, кто, вопреки запретам, был замечен предающимся однополой любви, для устрашения других, еще не замеченных, сжигали на кострах. Понятно, что о том, как безумствовала средневековая гомофобия, искусно подогреваемая хитрожопыми пастырями, Влад и Колька тоже ничего не знали. Как не знали они и того, с какой целью ловцы человеческих душ всё это предпринимали - для чего они это проделывали. А между тем, цель у них, у этих лукавых святош, была: целью их были кошельки людей, но прежде, чем начать людей доить, надо было их оболванить. Ведь ясно же, что человек счастливый и в счастье своём самодостаточный в пастырях не нуждается. В поисках утешения человек, радующийся жизни, к пастырям не пойдёт, а значит и деньги свои, за обещание рая небесного, пастырям человек такой не понесёт. С какой, бля, стати? Человек здоровый к лекарю не ходит, а внушив человеку чувство греховности, искалечив его психику, создав в душе человеческой хаос, можно было потом, лицемерно протягивая руку помощи и утешения, зазывать человека к себе - с его кошельком. И доить его, вечного грешника, по полной программе доить, что, собственно, ловцы человеческих душ не без успеха и делали на протяжении не одного столетия. Впрочем, и об этом Влад и Колька тоже ничего не знали. Как не знали они и того, что оголтелую гомофобию не без успеха брали на вооружение вожди тоталитарных режимов, не только используя уже сформировавшийся страх людей перед сексуальностью, но и подогревая его новыми домыслами и измышлениями.

Гомофобия, юридически закреплённая статьями в Уголовных кодексах, была очень удобна для обуздания тех, кто рвался ввысь. И вообще, преподнося однополую любовь как порок и ненормальность, как сексуальное извращение, как нечто позорное и потому неприемлемое, было легче одних шантажировать, других под страхом разоблачения вербовать в стукачи, третьими манипулировать, держа их на крючке, и так далее и тому подобное. Гомофобия была и остаётся универсальным средством, позволяющим кукловодам рулить недоумками. Конечно же, и об этом - о гомофобии, используемой кукловодами в своих целях - Колька и Влад тоже ничего не знали. Как не знали они и того, что гомофобия, порождённая и умело взращенная, выпестованная ловцами человеческих душ, коммерсантами в рясах, есть ничто иное как психическая болезнь, и больны этой болезнью те, кто, попав в расставленные сети, запутался между собственной сексуальностью и внедрёнными в сознание общества иезуитскими запретами, предписывающими эту сексуальность подавлять.

Гомофобия - это болезнь не уничтоженного, но извращенного желания, и чем сильнее такое желание, подчас с самого детства задавленное, в подсознание вытесненное и потому явно не осознаваемое, тем больше пучит такого больного от злобы и ненависти ко всем, кто, запреты презрев, любит так, как диктует природа. Впрочем, этого Влад и Колька тоже не знали. По сути, они не знал ничего - они были сущими младенцами в смысле сексуальной просвещенности, но, как известно, устами младенцев глаголет истина, и Влад, говоря с Колькой об однополом сексе, невольно сформулировал саму сущность - квинтэссенцию - человеческой сексуальности: "так могут все"...

страницы [1] . . . [6] [7] [8] [9]

Этот гей рассказ находится в категориях:
18-19-летние, Первый раз

Вверх страницы >>>
В начало раздела >>>
Прислать свой рассказ >>>