Горячая гей библиотека

Красный шар солнца

Часть 4

Пашкины движения стали более спокойны и неторопливы. Он уже нежно вытирал меня, придерживая меня свободной рукой. Он присел, чтобы вытереть мои ноги. Он поцеловал меня в ягодицу и запустил руку между половинок, мой съежившийся было от прохлады орган стал резко набухать. Пашка развернул меня к себе и неожиданно взял мой член в рот. Новые ощущения снова затопили мое сознание. Я еле удержался на ногах.

- Пашка, что ты... что ты делаешь, - никогда мой член не был во рту, меня словно било током, чтобы удержаться я схватился за Пашкину голову, запустил пальцы в его густую шевелюру и, не соображая, что делаю, стал насаживать его на себя.

Когда первая волна ощущений схлынула, я посмотрел на Пашку сверху вниз. В слабых отблесках молодой луны, выглядывавшей из-за ивы, пашкины губы ритмично ходили вдоль моего напряженного ствола, одной рукой он держал меня за задницу, уже нащупав мокрую от купания дырочку и теребя ее, второй наяривал свой, кажущийся огромным в слабом освещении орган. Он все увлекался, заглатывая мой член все дальше, я поднял Пашку и встал на колени перед ним - мне тоже захотелось взять у него. Он все еще держал его в руке. Так близко, такой красивый. Я нежно взял его в руки. Я рассматривал его, это было удивительно приятно, я чувствовал его пульсацию. Потом погладил сжавшиеся вместе яички. Его запах был такой родной и наполнял такой нежностью и спокойствием. Я провел головкой по губам. Он сильно вздрогнул. Пашка водил руками по моей короткой стрижке, по шее, по щекам. Сердце билось, рот сам открылся, впуская это горячее и такое нежное и гладкое чудо.

Мне все хотелось сосать и сосать, я изредка вынимал его изо рта, чтобы еще полюбоваться им. Одной рукой я сжимал его ствол, другой теребил яички. И тут Пашка стал делать резкие вдохи, прижал мою голову к себе, член, забитый мне по самую глотку, так приятно и мощно затрясся, наполняя мой рот чем-то очень терпким. Пашка застонал.

Потом я встал, боком прижался к Пашкиной груди, запустил руку ему между ягодиц, он обнял меня и целовал, и я кончил, помогая себе рукой. Мы так стояли еще некоторое время, отходя от оргазма и согревая друг друга, потом оделись и, молча, обдумывая все произошедшее, пошли к станице. А во рту все ощущался новый и неожиданный вкус спермы.

Там, в станице, все еще играла музыка. Станица светилась окнами и фонарями на улицах. Я смотрел вперед, на эти огни и не узнавал. Не узнавал дорожку, по которой мы шли, пение сверчков и цикад казалось незнакомым. Все изменилось, как будто я родился в каком-то другом мире. Но только одно казалось родным и знакомым - Пашкин силуэт впереди.

Когда мы вышли с тропинки на грунтовую дорогу Пашка, идущий впереди остановился и обернулся. Я почти не видел его лица, лишь отражение луны в глазах.

- Лёка, - он замолчал, опустил глаза, - я... мы это, ... Лека, ты не обидишься на меня? Я не знаю, что на меня нашло. Я соскучился, Лека.

Он пристально посмотрел на меня.

- Я никому не скажу, Лёка, никогда! Лёка, и ты не говори, ладно, - его голос задрожал, - выходит, я пидор?.. Я скучал по тебе, что со мной твориться, Лёка?

Он уткнулся мне в плечо.

"Выходит, я тоже пидор", - подумал я, - "Какой ужас!". Мое сознание категорически не принимало этого свершившегося факта, но ведь я хотел этого, я хотел и хочу Пашку.

- Я никому не скажу, я... ты мне нравишься, Пашка, очень.

Пашка отстранился и удивленно посмотрел на меня.

- Но ведь этого больше не будет, Лёка, - уже как-то серьезно и агрессивно сказал Пашка, - я не пидор, Лёка, нет.

Я не ответил - "какая в общем разница пидор ты или нет, если есть человек, который тебе нужен. Смогу ли я отказаться от него. И что, больше не будет походов на речку?"

Я пошел вперед, расстроенный пашкиными словами.

Мы подходили к околице.

- Пашка, ну раз больше ничего не будет, может поцелуемся последний разок, типа на прощание.

- Нет. Зачем?..

Мы шли дальше. На глазах наворачивались слезы.

Мы дошли до развилки, где должны были расстаться. Было темно. Мы остановились.

- Ну ладно, Лёка, давай, последний раз, пока никто не видит, - прошептал Пашка.

Он бросил удочку, сетку и схватив мою голову руками присосался к губам, потом сделал еще несколько поцелуев в лицо, щеки и нос, виновато взглянул на меня, подхватил брошенные вещи и скрылся в темноте.

Я, расстроенный и озадаченный последним поцелуем, побрел домой.

Мать неодобрительно посмотрев на мои покрасневшие было глаза спросила:

- Опять с Пашкой, чтоль, шатались впотьмах? И нежрамши целый день. И что им не сидится дома, картошка вон вся в жуках, а они до ночи рыбу ловят. Кошке то хоть хватило?

Я молча хлебал щи. Они были вкусные, тетка такие не готовила, и я наворачивал по полной.

- Ты уж сынок молодец, что поступил, ну уж родителям помоги, пока дома, потом уж редко будем видеться - каждые выходные не наездишься.

Я молчал.

Мать с тревогой посмотрела на меня.

- Чего случилось, та? Поругались, что ль, с Пашкой?

- Да не, так, поспорили, - соврал я.

Член надувался и побаливал, при воспоминаниях о нашем "споре".

- Он парень умный, не то, что ты, в университет, чай, поступил - больше тебя знает.

- Да уж, я тоже не провалил экзамены. Неизвестно кто из нас первый вылетит, говорят - из "универа" в первую сессию половину первокурсников выгоняют.

Фантазии и воспоминания разгорались в голове с новой силой, хотелось поправить вставший и неудобно загнувшийся в штанах член, но при матери было неудобно.

- Чай, в техникуме лоботрясов тоже держать не будут, - продолжала пустой разговор мать.

Наевшись щей, вареной картошки с грибами, луком и помидорами и запив все это большой кружкой молока, я стал смотреть как мотыльки кружат вокруг изрядно засиженной мухами лампочки.

Мать вышла из кухни и довольный желудок возвращал хорошее настроение, глаза стали слипаться. Громко тикали настенные часы, через открытые окна из комнаты доносились звуки работающего телевизора.

Мои глаза закрываются и почти несбыточная фантазия приходит в голову, будто мы с Пашкой в комнате, на паласе перед телевизором, он смотрит передачу, а я, засыпая, лежу у него на животе и перед глазами его член, и телевизор что-то бурчит, и я засыпаю и так хорошо и спокойно.

Мать пришла в кухню, разогнала забытье, стала убирать со стола.

- Иди уже спать, шатаются неизвестно где, как будто на них пахали.

Я умылся и вымыл ноги, разделся и забрался в прохладную постель, провалился во взбитую пуховую перину и мечты о Пашке снова овладели моим организмом. Я стащил трусы, скомкал и обнял подушку, как будто это был Пашка и быстро уснул.

Снился мне какой-то сумбурный разврат, что впрочем неудивительно.

Утром родители, уходя на работу, гремели посудой на кухне, шумел приемник, но полностью проснуться мне не удалось, да и надобности не было. Впереди целых четыре года учебы, да и до того 10 лет школы и подъема полвосьмого, а сейчас осталось чуть больше месяца возможности выспаться и нагуляться. Их надо с толком использовать, чтобы не было, как говорится, мучительно больно.

Я поворочался, обнял покрепче подушку-"пашку", потерся о постель обычно стоящим по утрам лохматым дружком, снова провалился в забытье.

Через какое-то время кто-то заколотил во входную дверь. Пытаясь отогнать остатки сна, я замотал головой и крикнул:

- Кто?

Дверь проскрипела, открываясь (у нас в станице двери не закрывались на замок, если дома кто-то есть, тем более, что замок навесной и открыть его изнутри было бы весьма проблематично).

- Лёка, Лёка, ты дома? Один?

- Да, Пашка, ты что-ли? - Пашка уже ворвался в комнату.

страницы [1] [2] [3] [4] [5] [6] . . . [10]

Этот гей рассказ находится в категориях:
Любовь и романтика, 18-19-летние, С другом

Вверх страницы >>>
В начало раздела >>>
Прислать свой рассказ >>>