Горячая гей библиотека

Ведерников

Часть 1

Эта история произошла не со мной. Ее мне рассказал мой приятель, когда мы коротали ночь на вокзале в ожидании поезда за бутылочкой сами знаете чего. Приятель мой тоже, как и я, по теме и история эта об его первом сексуальном опыте, который случился с ним, когда он служил в армии в незапамятные времена. Естественно, все фамилии я изменил, ну и, разумеется, придал этой истории некую законченную литературную форму. Итак…

Ведерникову крупно повезло со службой. Учебка, где не было никакого намека на дедовщину, так как все там были одного призыва, и, наконец, боевуха - боевая часть, из которой он прямиком угодил на точку. Точка эта собой представляла большой участок земли за взлетно-посадочной полосой, на котором располагались две станции, обслуживающие полеты тяжелой авиации, множество дизелей, питавших электричеством эти станции, симпатичный бревенчатый домик и сарайчик, переделанный местными умельцами под баню. Никакого намека на казарменный быт. И жили на этой точке постоянно всего-то два человека, одним из которых и оказался Ведерников. Второй был его погодок - Гоша Домрачевский, одного с ним призыва, но живший на точке больше на полгода. Не служба, а рай. Учитывая, что на точке они жили постоянно, и в казарму ходили лишь в наряды, за продуктами и на всякие там строевые смотры, о такой службе можно было только мечтать.

Командиром точки был старший лейтенант Полосухин - мужик высокий, видный с орлиным носом и пронзительным взглядом, немногословный и замкнутый. Впервые увидев его, Ведерников слегка растерялся - Полосухин молча, не моргая, в упор рассматривал его, наверное, с минуту. Тот сразу же залился краской и стоял, как вареный рак, пунцовый и растерянный. И чувствовал себя Ведерников так, как чувствуют себя, наверное, молодые бычки на ярмарке перед придирчивым покупателем. Рассмотрев его с головы до пяток, Полосухин молча мотнул головой, что, вероятно, означало, иди, мол, свободен. Ведерников поспешил удалиться. Что-то странное было во всем этом. Ни один офицер на него еще так не смотрел. Так оценивающе и одновременно равнодушно. Он поделился этим с Гошей, на что тот ответил, не бери, мол, в голову, у нас Полосухин со всеми так, он и меня также рассматривал. Чудак он какой-то.

То, что Полосухин чудак, Ведерников вскоре убедился сам, когда пошли обыкновенные будни на точке. Старлей приходил на точку утром, после развода, молча, не поздоровавшись, проходил в домик и долго заполнял какие-то там журналы-формуляры. Гоша с Ведерниковым старались в этот момент по-тихому слинять из домика на улицу. Впрочем, Полосухину было на них, по-видимому, глубоко плевать и он как будто бы и не замечал их отсутствия. После этого он шел внутрь станции и ковырялся там часами, а то и спал, как подсмотрел Ведерников. Солдаты были предоставлены сами себе. Конечно, такая халява была не всегда. Дизеля, бывало, ломались, аккумуляторы периодически садились, да и сама станция частенько давала сбои. Тогда день был заполнен до отказа работой и сам Полосухин наравне с ребятами вкалывал по черному. Но такое было не так уж и часто и, в основном, все-таки, дни проходили на редкость однообразно.

Но было в этом однообразии то, что немало тревожило и волновало Ведерникова. Это сам старлей. Ведерников уже давно заметил, что тот постоянно косится на него. Косится не так, типа, прошел и бросил взгляд. А косится исподтишка и все так же оценивающее. Надо сказать, что Ведерников хоть и считал себя геем, нет, скорее не геем, а бисексуалом, но никакого опыта еще не имел. С девкой он пробовал, но понравилось не особо. А вот с мужиком, хоть и хотелось, да боязно было, да и не с кем. И армия, считал Ведерников, предназначена совсем не для сексуального образования, поэтому прослужив уже почти год, Ведерников всячески давил в себе это свое желание. Но вот такие оценивающие взгляды украдкой он научился ловить моментально, так как сам частенько бросал их на симпатичных пацанов. И здесь, и на гражданке. Бывало так, что и на него так смотрели. И было, я скажу, на что смотреть. Ведерников парнем был статным. Широкие плечи, которые, впрочем, достались ему по наследству от отца (бывает же такое) многих вводили в заблуждение. Казалось, парень долго и упорно качался, хотя, на самом деле, Ведерников силой отнюдь не блистал, да и на турнике-то подтягивался от силы раз пять. Так вот. Широкие плечи, узкие бедра и очень крутая попка, на которой постоянно топорщилась гимнастерка. Еще вдобавок, Ведерников так ушил армейские галифе, что не то, что сидеть, в них-то и ходить трудно было. Но впечатление это производило. Вдобавок - миловидная мордашка, глубоко посаженные голубые глаза и светло-русый ежик волос дополняли картину. В армии такое встретишь не часто. А Ведерников тщательно следил за своим внешним видом и постоянно поддерживал его на высоте.

Вот на такого лапочку - солдата и косился постоянно Полосухин. Ведерников это видел, но и сам вида не подавал. А в душе у него гнездилось недоумение - по всем его понятиям выходило, что Полосухин к нему не равнодушен, но как советский офицер мог быть геем - этого Ведерников решительно не понимал. По его твердому мнению, геями могли быть артисты, там писатели всякие, абсолютно все танцоры балета, вообщем люди тонких ремесел. Но чтоб советский офицер - да гомосексуалист! Такого быть не могло никогда. Поэтому Ведерников особо-то и не волновался, рассудив так, что ну смотрит, ну и пусть. А мне плевать, и все, что мне кажется, про его взгляды исподтишка - это бред.

Между тем этот бред становился со временем все настойчивее и уже не украдкой. Ведерников заметил одну вещь. Когда Гоша уходил в наряд в казарму на сутки, и они оставались на точке вдвоем с Полосухиным, тот вел себя совершенно иначе, нежели всегда. Он был заметно веселее, иногда даже что-то мурлыкал себе под нос. И что самое главное, находил постоянно такую работу на точке, на которой было необходимо присутствие Ведерникова. Одним словом, старался не отпускать его от себя. В эти моменты старлей часто не таясь рассматривал ладно скроенную фигуру Ведерникова, отчего последний заливался пунцовой краской и поспешно прятал глаза. А оставаясь наедине с собою долго размышлял о Полосухине, о его непонятном поведении и приходил постепенно к мысли, что старлей - самый что ни на есть настоящий гей, хоть и офицер, и что он, Ведерников, чем-то очень приглянулся ему. От этих мыслей холодело внизу живота, и приятная волна охватывала все тело. Можно было сказать, что Ведерников уже был готов, но чтоб самому, первому, подойти к Полосухину, и что-то там ему предложить - Боже упаси! Приходилось смотреть на Полосухина и ждать, что он предпримет, и главное, когда.

страницы [1] [2]

Этот гей рассказ находится в категориях:
Военные, Первый раз, Вода: баня, река

Вверх страницы >>>
В начало раздела >>>
Прислать свой рассказ >>>