Горячая гей библиотека

Полюбить эгоиста

Часть 4

Мы заржали и повалились на кровать. День, ночь, день, ночь, утро. Мне давно не было так хорошо и легко с малознакомым мужчиной. Причём, его тело понравилось полностью и сразу. Некоторые вещи, например, те же ласки ануса и промежности языком я никогда не использовал с клиентами даже за деньги. Ещё чего. А тут все внутренние запреты и табу улетучились без всяких усилий. Крепкие ноги, хорошо подкачанная грудь, круглые ягодицы. Пусть не юношески упругие, но и не рыхлый кисель, как у многих знакомых. Я не особенно люблю, когда мне делают миньет. Привередлив зело в этом вопросе, что поделаешь, каюсь. А тут получил массу удовольствия, разрешая ласкать ртом, сколько партнёр захочет. Я бы ему тогда всё позволил не столько по обязанности, сколько из-за симпатии. Если бы у него хоть что-то встало. Увы, национальный праздник его солдатика в моей грешной дырке случится ещё не скоро. Но никакого разочарования, от этого ни он, ни я не испытывали. Тепло распрощавшись на площади Труда, мы расстались до неопределённых времён. Домой, в Америку, новый знакомый улетал на следующий день из Москвы. Всё было замечательно, особенно шпроты. Всем спасибо.

Он позвонил через два дня. В пять утра. Звонил через день, рассказывая, как скучает и как теребит свой член, разговаривая со мной, звонил пьяный, звонил трезвый. И приехал в Питер, спустя полтора месяца, заключив с одним из театров не особо выгодный контракт. Когда мы провели первую ночь в моей квартире, и он уснул, я долго курил на кухне, пытаясь убедить себя в ошибочности ощущений, что безумно люблю женатого мужика, на много лет себя старше, гражданина далёкой страны за океаном, и вообще, это чёрт знает что. Так и не смокнув глаз, утром взял записную книжку, обзвонил всех клиентов, попрощался и попросил вычеркнуть мой телефон навсегда.

Разумеется, глупо скрывать, что самые свои вздорные и спонтанные поступки я очень хорошо взвешиваю. Образовавшуюся финансовую дыру, на первое время пришлось прикрыть работой технолога в частной фирме по очистке воды. Днём я обслуживал установки на винном и молокозаводах, вечером танцевал в ресторанах и клубах, а ночами принадлежал любимому. И был абсолютно счастлив.

Как-то в выходной я впервые рискнул прочитать Юлию свои стихи. Писал их для себя лет с пятнадцати, искренне считая это графоманией. Никогда никому не показывал несколько заветных тетрадей, боясь вежливой похвалы или невежливого смеха. Любимый неожиданно завёлся. Мы проговорили целую ночь, и ему удалось убедить меня попробовать написать нечто серьёзное. Оказывается, как композитор, он давно искал автора, соответствующего ему по духу. Если человеку, которого любишь что-то нужно, разве так трудно это сделать? В его архиве давно пылилась партитура невостребованного балета по мотивам сказки о Белоснежке. Каких-то две ночи, и пьеса со словами песен готова. Господи, как я трясся, отдавая ему машинописные листы. Кстати, до сих пор, слушая любой собственный текст из театрального зала, считаю его несусветной глупостью. Но пьесу поставили. И достаточно быстро.

Как было не поверить Юлию, что настоящая любовь порождает чудеса? Подвернулся неплохой контракт на работу в Москве. Вместе мы поставили несколько спектаклей, продав их в Канаду. Именно благодаря любимому, я стал не только членом союза писателей, но и получил звание заслуженного артиста, сделав четыре одноактных балета в одном из Московских же государственных театров. Смешной случай произошёл в одном небольшом городке, где, за навороченные левой ногой и с ужасного бодуна псевдонародные пляски, меня чуть не сделали народным артистом Удмуртии. Протрезвев, отказался наотрез. Итак, в глазах любого профессионала, та моя постановка, может попасть только в разряд "кошмары и гримасы пьющего хореографа". Безусловно, не отрицая собственных способностей, я благодарен Юлию, что его связи открыли двери многих ведущих театров страны. А уж знакомства с людьми, давно ставшими легендой в мире искусства, требуют отдельного рассказа. Но речь не об этом.

Розовые очки совсем не мой фасон. Никогда их не носил, и примерять не буду. Видимо потому, что карьера меня нисколько не интересовала, все начинания удавались с невероятной лёгкостью. Я его любил. И делал всё, что бы ему не требовалось. До нашей встречи ни одно музыкальное произведение Юлия не было принято к постановке. А с текстами, они вполне пришлись ко двору. Двенадцать мюзиклов по моим пьесам, переведенным на английский и французский языки, он зарегистрировал в Америке на своё имя. Ну, и что? Если любимому так нужны деньги, мне не трудно их для него заработать. Тем более что нет ничего легче, чем писать сценарии, пьесы и оперетты. Сел и написал, делов-то куча. Конечно, он не имеет права тратить в России много, жена может потребовать отчёт. А мне отчитываться не перед кем. Значит отдых в Греции, в Крыму и другие поездки, в том числе и его одного в Париж на пять дней по непонятным делам, оплачу я. Так же естественно, было брать на себя все расходы на нашу жизнь здесь. Удивительно, что, не ограничивая особо наши траты, мне ещё хватало на алименты и подарки собственным детям. Да и откладывать немного удавалось.

Нильс Юлия ненавидел всеми фибрами души, рвал когтями его вещи, как-то особенно вонюче ссал в его обувь, и уж конечно, не упускал случая вцепиться зубами в тело моего любовника. Тот платил зверю такой же ненавистью, поминутно сообщая, как он ненавидит кошек, и какая прелесть, и умница его персиковый пудель. Мерзотная невоспитанная собачонка, надо сказать, получила от меня парочку хороших пинков и затрещин при близком знакомстве в Нью-Йорке. А за котика моего, невинно обруганного получай, говнюк, гранату! С женой любовника общались мало. Эта американская леди Кишинёвского разлива отчего-то вздумала при мне разговаривать только по-английски.

- Люба, а вас никто не просвещал, что некрасиво беседовать на непонятном языке в присутствии человека, этот язык не понимающего? Кстати, не позорились бы, больше двадцати лет живёте в Америке, а язык так и не выучили.

Проглотила. А что ей оставалась делать? Она полностью зависела от мужа материально.

В недели ожиданий, когда любимый улетал на неизвестный срок за океан. Или коротая в одиночестве все праздники, жестокий удел всех любовников и любовниц женатых мужчин, я рассказывал Нильсу, что на Юлия не надо сердиться. Он вырос, окружённый заботой трёх старших сестёр и матери, привыкший вообще не считаться с потребностями или желаниями других, даже женился, потому что Люба была ему очень удобна в тот момент. Он никогда никого не любил до нашей встречи. Не думал, что такое чувство не просто существует, а является главной силой вселенной. И потребности в любви не испытывал никогда. За что мстительные боги покарали его любовью почти под занавес. Вот и выходит это светлое чувство у него как-то уродливо и кособоко.

Но, самое главное, именно тогда, я впервые начал писать прозу. Для себя, разумеется. Так родились "Лето на Васильевском", "Танцор и киллер", первый, рукописный вариант "Дракона" и некоторые другие вещи. В интернетном варианте они здорово переработаны. Но создавались именно тогда. Уже за одно это, надо сказать спасибо той любви.

Познакомившись с Юлием в первый раз, мама позволила себе лишь лёгкую презрительную тень во взгляде, обращённом ко мне. Мол, ну, поиграй в это безобразие, пока оно тебя развлекает. Хотя, конечно, дерьмо ты повесил себе на шею ещё то. А наедине лишь попросила максимально ограничить её общение с этим человеком. Не устаю восхищаться её чутью и выдержке. Ведь даже при наших серьёзных размолвках с любимым, когда я бил ему морду и выгонял к ебене матери навсегда, мама никак не комментировала события. Зато сейчас, одно упоминание его имени вызывает шквал сарказма, перемешанного с неприкрытой ненавистью.

- Нильс, говорят, любовь бессмертна, - положив локти на кухонный стол, я разговаривал со своим зверем, занимавшим вторую половину этого стола. В коньячной бутылке плескалось приблизительно ещё дозы две, и назревал вопрос, сходить за добавкой, или махнуть в клуб, так сказать, пообщаться с народом. - Согласен. Сама по себе она такая и есть. Но это не значит, что её нельзя убить. Как думаешь?

Дикий кот фыркнул и потянулся носом к стакану, из которого я хлебал коньяк. Он любил иногда лизнуть грамм пятьдесят со мной за компанию. Именно коньяка, водку не терпел.

- На. - Подождав, когда верный друг вылакает свою порцию, я выплеснул из бутылки остатки. - Блядь, как быстро заканчивается всё хорошее. Так вот. У меня такое ощущение, что Юлий. Не шипеть! - Поймав толстую лапу, я поцеловал подушечку и уткнулся носом в мех под пальцами. Нильс медленно выпустил когти, бережно касаясь ими моего лица. Знакомые жутко пугались, когда он так делал. Глупости, мой котик позволяет мне даже пальцы себе в пасть запихивать. Если злится, начинает рычать, но ни разу за всю жизнь не оцарапал и не укусил. - Повторяю, так вот, Юлий потихонечку убивает мою любовь к нему. Зачем? Кстати, ты не будешь против, если утром я кого-нибудь приведу?

Кошак потянулся, легко соскочил со стола на пол и удалился в комнату. Что ж, это можно расценивать, как "а мне похуй, лишь бы не этот лживый козёл".

- Ну, раз вопрос поставлен таким образом, не будем изображать вдову на могиле мужа. Сколько там времени? Отлично, на Моховую вполне успеваю. Чёрт, сигарет маловато, придётся купить по дороге. Не скучай, братишка, утром буду.

страницы [1] [2] [3] [4] [5]

Этот гей рассказ находится в категориях:
Мужики, За деньги, Любовь и романтика

Вверх страницы >>>
В начало раздела >>>
Прислать свой рассказ >>>