Горячая гей библиотека

Конечно, Роман Александрович

Часть 6

Что-то большое и теплое обнимало меня со всех сторон. Попытался повернуться, но меня плотно зафиксировали. Открыл глаза. Егор спал, обхватив меня руками и ногами и положив голову мне на плечо. Он крепко прижимал меня к себе. Так смешно нижнюю губу выпятил. И плечо все в слюнях. Ох! Я пошевелил свободной левой рукой. Он, не открывая глаз, перехватил ее и подмял под себя. Зашевелился, не просыпаясь, сменил позу, накрыл меня собой целиком. Что-то пробормотал. Мне в бедро уперся возбужденный член. Утренняя эрекция. Интересно, Егор покраснеет? Сейчас проверим.

- Малыш.

Он открыл свои огромные зеленые глаза и сонно посмотрел на меня.

- Привет.

- Привет, ты не мог бы слезть с меня? Мне не в тягость, но, - я пошевелил ногой, - не слишком удобно.

Покраснел! Сначала соображал несколько минут. А потом покраснел!

- Прости.

- Я с тобой импотентом стану.

- Почему?

- Потому.

Он зевнул, улыбнулся. Я погладил его плечи.

- Знаешь, для меня всю жизнь несколько лишних минут по утрам в постели казались непозволительной роскошью. Всю жизнь - по строгому распорядку. Давай немножко поваляемся? Пожалуйста, - он прижался ко мне своим молодым сильным телом.

Разве я мог отказать? Член больно. Стоит, зараза. О-о-ох.

- Ты слишком соблазнительный, ты сам не понимаешь насколько. Зачем ты так со мной поступаешь? Я не верю в то, что ты делаешь это неспециально.

Он обиделся, отвернулся, лег на живот.

- Тебя послушать, так я только об одном думаю, как бы с тобой переспать. Я впервые в жизни почувствовал, что могу кому-то довериться, а ты мне не веришь. Разве это честно?

Не судите по себе, как говорится. Это у меня мысли об одном, а мальчик оказывается... Я положил руку ему на лопатку.

- Прости, малыш. Прости дурака! Просто ты молодой, нецелованный. Вот я и решил, что ты влечение перепутал с любовью.

- Дурак, - он посмотрел на меня мокрыми глазами. - Я люблю тебя.

- Что? Что ты сказал? - мир перевернулся.

- Я люблю тебя.

Я закрыл глаза и уткнулся лбом в его спину.

- Малыш...

- Молчи.

Я развернул его, притянул к себе и мягко поцеловал.

- Простил?

- Простил.

Мы встали и отправились на кухню.

- А готовить ты где научился? - я зачерпнул ложкой кашу и теперь смотрел, как жидкая субстанция медленно стекает обратно в тарелку.

- Я же один живу. Роман Александрович, а может, вы уже не будете с едой играть и позавтракаете? Или вас как в больнице, с ложечки? Роман Александрович, поставьте салат на место, сначала надо доесть кашу.

- Да надоела она мне! Хуже кефира.

- Совсем невкусно?

- Ты вкуснее.

- Роман Александрович, давайте вы уже позавтракаете?

- Зануда!

После обеда приехал Гриня, лекарства привез, продукты, сладкое для Егора. Пакет со сладостями был самым большим. Я не понимаю, как мальчишка еще зубы себе не испортил? Ладно, фигура, он с тренажеров не слазиет, следит за собой. Но зубы? Я бы такими темпами давно у стоматолога оказался.

- Новости у меня плохие.

Мы сидели в кабинете и разбирали бумаги.

- Что случилось?

- Давлетов - двухсотый.

- С нефтяником работал?

- Работал.

Я поднялся, подошел к бару, достал бутылку водки, два стакана. Плеснул в каждый на два пальца. Выпили молча, не чокаясь.

- Как это произошло?

- Собой прикрыл.

- Достойно ушел. Родные, близкие?

- Не женат, сирота. Да ты его помнишь, он почти никогда не разговаривал. Все время молчком. Ребята его Тенью звали. Вы с ним когда в спарринге стояли, он тебе нос сломал.

- Темноволосый такой, Игорь, кажется?

- Да.

- Хороший был парень.

Мы еще немного посидели, допили водку, и Гриня ушел. Желудок разболелся. От водки, наверное. Я не обращал внимания. Восьмой. Восьмой в этом году. Леха, Темный, Сайгак, Иван, Танк, Витька, Толян Маленький. Теперь еще и Игорь. Издержки производства. И ведь ясно, работа. И понятно, что... Да ничего не понятно! Ничего! Гребаная же жизнь! Гребаная работа! Как меня это все достало!

Восемь. Год не закончился. В прошлом одиннадцать. И это мы еще хорошо отработали. Хорошо... И не спасают ни бронежилеты, ни инструктаж. Господи, как я устал! Как на войне живем. Надоело. А если завтра вот так же Егор подставится? И ведь некого будет винить. Как я устал. Как мне хоронить надоело. И ведь это же никогда не закончится. Я ведь сам все это начал. А значит каждая смерть - на мне. Каждый убитый - мой... Водки бы еще. Да только не спасает водка. Сидишь трезвый и пьешь, пьешь, пьешь. И понять не можешь, как так-то? Ну как же так? Ох...

- Вы сколько водки с ним выпили? Литр? Григорий Валерьевич! Ему же нельзя! Ему вообще нельзя. Он же после операции! Ему же на полгода даже пиво пить запретили. Григорий Валерьевич, как вы могли. Вы же взрослый человек. Вы его в могилу загоните! Да успокоился я. Врач вовремя приехал. Помогли. Спит. Завтра уже нормально себя чувствовать будет. Зачем пили-то? Игорь? Черт. Извините, что наорал. Да, я понимаю. Позвоню. До свидания.

- Ты Гриню, что ли, сейчас отчитывал? Не стоило. Это была моя идея, - я стоял в кухне, держась за дверной косяк, чтобы не упасть.

- Вам вставать нельзя, - Егор с беспокойством на меня посмотрел.

- Можно, мне все можно.

- Вас еще после выпитого прет.

- Прет, - не стал отрицать я.

- Давайте, вы сейчас стакан кефира выпьете и спать. Роман Александрович, вы стресс перенесли, вам надо отдохнуть. Роман Александрович, вы меня слышите?

- Слышу Егор, - я опустился на стул, - сделай мне кофе.

- Вам кофе нельзя.

- А что мне можно?

- Чай.

- Хоть чаю налей.

Он поставил передо мной кружку с зеленым чаем.

- Опять эта трава, а черного нет?

- Вам нельзя. Пейте зеленый, утром не так хреново будет.

- Хреново... Да что ты понимаешь. Это восьмой. Восьмой в этом году! И все из-за меня! Это же я все организовал.

- Они взрослые люди, знали, на что шли. Это наша работа.

- И я вам ее предоставляю. Предоставляю право сдохнуть за неплохие деньги.

Я отхлебнул чай. Трава травой. Солому он, что ли, заваривает?

- Все честно. У вас еще условия неплохие, вы следите, чтобы у ребят все нормально было. Да чего я вам рассказываю, как будто вы не знаете, как ваши конкуренты работают. Там вообще тупо пушечное мясо живым щитом выставляют. Вот это нечестно. А вам себя винить не в чем. Ну что вы, как маленький? - он налил себе чая, взял конфету и сел рядом. - Понимаю, что тяжело. Каждый раз тяжело, когда друга теряешь. Мы с ним почти не знакомы были, но осадок все равно остался. Роман Александрович, вы только себя не вините, пожалуйста. Ладно?

- Ладно, психолог доморощенный.

Егор улыбнулся.

- Ну чего ты так меня пугаешь? Не пей больше, хорошо? Я когда в кабинет зашел, чуть не поседел. Увидел, как ты лежишь лицом в стол, а рядом бутылка пустая. Ну, думаю, нажрался и помер, - он вздохнул и сунул в рот подтаявшую к тому времени конфету, а затем начал облизывать испачканные в шоколаде пальцы.

Я его уже не слушал. Я внимательно следил за тем, как он вылизывает свои пальцы. А он еще что-то говорил и говорил. В моем полупьяном сознании четко оформился план действий.

- Пойдем в кабинет, - перебил его я.

- Зачем?

- Пойдем, - я встал и настойчиво потянул его за руку.

- Хорошо, - Егор очень удивился такой перемене настроения, - ты только не нервничай.

страницы [1] . . . [4] [5] [6] [7]

Этот гей рассказ находится в категориях:
Любовь и романтика, Служебный роман, Совращение натурала

Вверх страницы >>>
В начало раздела >>>
Прислать свой рассказ >>>