Горячая гей библиотека

Жендос

Часть 4

А потом настал тот самый день, когда он предложил мне остаться с ним навсегда. Я в этот момент был пьян (пришёл с очередной традиционной вечеринки), начал распаляться по поводу своей молодости, необходимости в воле и свободе, нетерпимости к быту, банальности и прочего бреда. Он молча выслушал, выпустил меня из квартиры, и я уехал.

Потом я звонил Юре. И в этот день, и на следующий, как только лишь испарился хмель. Ведь чего таить греха, я любил его и даже сейчас люблю. На послезавтрашний день трубку взяли, представились братом Юры и сказали, что он разбился на машине насмерть, пьяным, чего с ним никогда не бывало, только в периоды потрясений... Дальше я не слушал, просто выронил телефон, осел по стене и выл на уличном асфальте, как собака. Потом была долгая депрессия, сдавленный вой, вина, совесть, любовь и беспрерывная психотерапия...

Я не рассказал об ещё одной, к сожалению, ничуть меня не обеляющей детали: выйти из абсолютной пустоты (это когда кажется, что из тела удалили все кости и только вялотекущие мыслительные процессы свидетельствуют о том, что ты ещё жив) помогла не психотерапия, вернее, не только и не столько она, а клубы, клубная жизнь с регулярным приёмом ЛСД. На время весь это адский комплексный коктейль вышвыривал из рамок тягучей, серой и тяготящей реальности в мир дурманной сказки из лазеров, сумасшедшего ритма, бешеных ударов музыки и беснующейся на танцполе толпы. Самое страшное - бьющее по сознанию возвращением действительности утро, когда ежедневный кошмар возвращается с новой силой и охватывает сердце привычным сжимающимся кольцом.

Сейчас всё это позади. Что касается психозависимости от вышеназванной химии, так здесь я ныне чист: один из самых сильных из известных мне людей мощью своего воздействия выдернул меня из этого омута. И это при всём при том, что сам был отпетым клаббером. Человек с глазами цвета стали и такой же душой, как я это почувствовал. Я испытал триумф его абсолютной Воли. Я знаю, у меня сильный взгляд, но я ни разу не выдержал ни одного направленного взгляда его свинцовых глаз. И он победил эту грязь внутри меня, за что я благодарен ему до смертного одра.

В смерти любимого человека виноват я сам, и это гнетёт куда сильнее, чем само осознание его утраты. Всё так сложно... Дело в том, что Юра был непьющим, причём совсем, принципиально, даже догматически, да и не лихачил никогда, даже на трассе 100 км/ч было для него пределом возможной скорости. А в черте города - и вовсе никак не выше установленного правилами барьера. Педант и аккуратист, однако без намёка на снобизм. Он был для меня идеалом человека, верховенством проявления чуткости, доброты и благородства, и рядом с ним я сам становился таким же. А тогда, в тот самый вечер, всё то циничное, холодное, грязное во мне, что так долго пряталось под напором его позитива и моей любви, получив заряд в виде алкогольного угара, вырвалось на волю и снесло все дамбы и оковы. И он отпрянул, увидев не меня, а что-то другое. И всё завершилось трагедией...

Ты своим письмом заставил меня отчасти пересмотреть мою роль в нашей общей истории, переанализировать концепцию своей вины. Быть может, мне немного удалось. Ты, возможно, читал у Конфуция: "Дорога в тысячу миль начинается с первого шага". Ты призывал меня не нести груз по тернистой дороге к следующей любви. Мне кажется, её не будет. Я вовсе не пессимист, не склонен к ложному самопринижению и скромности, но таково мое мнение".

Не помню, что я тогда ответил Женьке. Что-то вроде: "Никогда не говори никогда!" или "Не любить - не зарекайся!" И как же я оказался прав в последствии... Но опять хочу дать слово самому Жендосу:

"...Сейчас я живу уже без этого, как-то сумел справиться и пережить, видимо, благодаря тому, что ты назвал внутренним стержнем. Я вдавил боль глубоко внутрь, на самые задворки сознания. Я так стараюсь увидеть Его пронзительные, но чуткие озорные тёмные глаза, улыбку уголками губ, заразительный смех, бархатистый голос, его непередаваемый естественный запах, смешанный с ароматом его любимого чая с бергамотом и женьшенем и дорогим одеколоном. Хочу почувствовать это, а чувствую лишь пустоту. Будто бы он умер вчера, а не год назад.

Я любил в нём не человека с неповторимым и эксклюзивным подбором внешних и личностных качеств, а его душу. И тем больнее было осознавать, что теперь она не в этом мире и я лишён возможности увидеть её, пока жив сам. Знаешь, недавно я увидел в тренажёрном зале человека, и он слишком сильно внешне был похож на Юру. Я чуть не уронил себе на грудь штангу, но услышал обрывок его беседы: совсем не тот бархатистый голос, не те глубокие, а иногда насмешливые интонации. Прошёл мимо и не почувствовал еле уловимого терпкого запаха женьшеня, и мой вспыхнувший интерес, жажда видеть это лицо, прикоснуться к нему, разбились от осознания простого факта: это не он! Я даже не взглянул на него больше. И даже не стало горше. Просто, наверное, чувство утраченной надежды, да и всё.

Спустя полгода после похорон мне позвонила девушка и сказала, что родила от меня сына месяц назад, но ей ничего от меня не нужно, она уезжает, лишь разрешает мне его увидеть, если я захочу. Я, конечно, приехал. И обомлел! Чуть не упал! Он как две капли воды похож на мои детские фотографии. Я попросил сменить свидетельство о рождении и назвать сына Юрой. И я считаю, что теперь в моём сыне живут части нас обоих. Мне, конечно, очень хотелось быть с сыном вместе, но я вряд ли смогу его найти, я разлучён с ним навсегда. Как и с моим Юрой..."

страницы [1] [2] [3] [4] [5] [6] . . . [8]

Этот гей рассказ находится в категориях:
Любовь и романтика, Студенты, Молодые парни

Вверх страницы >>>
В начало раздела >>>
Прислать свой рассказ >>>