Горячая гей библиотека

Мозаик* для Ангела (глава 7)

Часть 7

- Ну, что с тобой? Где ты? А?

Я усмехнулся растерянно, покачал головой, пожал плечами.

- Дин, - он коснулся пальцами моих разведённых коленей. - Ты хочешь к нему? Да? Дин! Поговори со мной! Слышишь?

- Свят, дело не в Яне, поверь. Поговорим, конечно. Я... мне позвонить, да... - я улыбнулся растерянно и виновато.

Давно я не чувствовал себя так по-идиотски. Не растерянно даже, а скорее, потерянно. Господи, я не понимал, как мне прийти в себя. Но знал точно: если предки мне разрешат остаться, я захочу набухаться по-чёрному. Прикрыв глаза, Свят выдохнул, кивнул как-то почти обреченно, а у меня сдавило сердце: я ведь не только над собой, но и над ним издевался. Но по-другому пока не мог. Не получалось.

Он поднялся, подошёл к холодильнику, достал баночку пива.

- Позвони. Я в спальне буду. Возьмёшь, если захочешь, - он показал на пиво. - В холодильнике ещё есть.

Я кивнул, и Свят вышел. Через минуту я поднялся, практически на автомате, стараясь ни о чём не думать, сделал пару шагов, достал из куртки телефон и вернулся на кухню. Из спальни послышались раскатистые аккорды "Korn" - Свят включил музыкальный центр. Наверное, не хотел, чтобы я напрягался при разговоре. И по-любому догадывался, что я захочу позвонить не только родителям.

Не буду описывать беседу с предками. С мамой, с отцом, который и должен был решить, "быть или не быть". Отец понял: мне это действительно необходимо. Да и я не сомневался почему-то, что меня отпустят. Даже с машиной. Родители у меня замечательные. А потом несколько минут пялился на дисплей телефона, но так и не набрал Яна, просто не зная, что ему сказать. Да, я останусь тут на ночь, но и со Святом мы ещё не всё обсудили. Чем может закончиться этот разговор, в какую степь выведет, бля. И я решил не спешить. Не звонить - пока не звонить.

Бросив телефон на стол, я двинулся в спальню и замер на пороге, невольно залюбовавшись. Неяркий, уютный светильник в углу, отражаясь в зеркале, освещал Свята. Он раскинулся на постели, согнув в колене одну ногу. Впалый живот всё с той же тоненькой дорожкой из волос, уходящей под расстегнутые джинсы, крошащей мне мозг на мелкие кусочки. Проступающие под смуглой кожей ребра. Свят свесил голову с края кровати и прикрыл глаза. Рядом на полу стояла открытая баночка пива. Он держал дистанционку от центра, постукивая ею по бедру в такт музыке, а вторая рука лежала на груди. Длинные узкие пальцы слегка поглаживали тонкую, почти прозрачную кожу. И мне на секунду до помутнения в голове захотелось стать этой рукой, чувствовать его тепло, ощущать биение сердца. Мне даже выдохнуть пришлось, чтобы сбросить с себя это сумасшествие.

Он не услышал моих шагов. А я осторожно приблизился и опустился на колени рядом с кроватью. Не трогал его. Просто старался тихо дышать, хотя и играла музыка, чувствуя гул сердца в груди, любуясь открытой шеей, на которой беззащитно пульсировала вена. Смотрел на красивый подбородок и едва заметную щетину. Так захотелось провести по ней рукой, что у меня начали покалывать подушечки пальцев, но я терпел, глубоко дыша, стиснув зубы. Лицо Свята было расслаблено, он шевелил губами, повторяя текст звучавшей песни. А потом, словно от боли, свёл брови, закусил губу и медленно открыл глаза. И замер, встретившись со мной взглядом. Отпустил уже влажную губу, сглотнул - его кадык дёрнулся. Не меняя положения и не отрывая от меня глаз, он поднял руку с пультом и, убавив громкость, положил его рядом.

Вы никогда не ловили себя на мысли о том, что страдаете моральным мазохизмом? А я вот в эти секунды понял, что это такое, понял, что страдаю им. Я смотрел на него и тихо, медленно, мучительно умирал от нечеловеческого желания впиться в его приоткрытые губы, умирал от того, что хотел прижаться щекой к голой коже его груди, а потом лизнуть горячим языком упругий сосок, осторожно закусить его, вызвав этим стон, и снова зализать, хотел до дрожи, но не делал. Казалось, что у меня болезненно сжимаются все внутренности, что их сковывает натянутыми до предела, звенящими, как струны, нервами. И всё медленнее бьётся сердце: еще пара секунд - и оно остановиться. Навсегда.

Свят всматривался в меня, в мои глаза и губы. Он ждал, хотел, чтобы я сделал первый шаг. А я понимал: от всего происходящего он растерян не меньше моего.

- Останешься? - шевельнулись его губы, и это стало последней каплей.

Я наклонился, прижимаясь к его рту. Мягко и влажно. Заскулил от невозможности держать в себе бушующие эмоции, осторожно взял его лицо в ладони, а потом прошептал в губы:

- Останусь, конечно, останусь. Разве можно от тебя так просто уйти, м? - я был напряжён, и он почувствовал это.

- Охуительно! Пива хочешь? - он поднял руку и положил её мне на затылок, притянув меня к себе и сжав в пальцах мои волосы. Осторожно прикусил нижнюю губу.

- Я хочу водки, - так же напряжённо прошептал я, а он замер, оставил в покое мою губу и перевернулся на живот, не отрывая от меня взгляда.

- Ты серьёзно? Всё в порядке? Мне кажется, ты бледный.

- Да. В порядке. Хочу. Есть?

Свят кивнул, я видел в его глазах настороженность. Да, наверное, всё это было странно, но не страннее того, что сейчас творилось с нами обоими.

- Давай сделаю горячие бутерброды, а потом выпьешь. Окей? Я не дам тебе нажраться, Дин. Не мечтай, нах. Я сам только-только протрезвел. Не хочу, чтобы и ты...

Я улыбнулся и кивнул. Он действительно не дал мне напиться. Затащив на кухню, сделал бутерброды, заставил съесть один, прежде чем налил водки. И всё это без каких-то ненужных вопросов. Пока без вопросов. А потом курил молча, сидя за столом напротив, глядя куда-то в сторону, и ждал, когда я допью остатки водки из стакана. Я выпил и выдохнул, закрыл глаза. Меня уже вело. Только я был уверен, что меня не разнесёт, слишком я напряжён эмоционально для этого.

- Ты хотел поговорить, - тихо сказал я, так и не открывая глаз, но чувствовал, что Свят на меня смотрит.

- Да. То есть, чёрт...

Я понял, что Свят встал. Он действительно отошёл к окну, встал спиной ко мне, вертя в руке зажигалку, затянулся, шумно выдохнул, немного помолчал, касаясь лбом стекла, потом отлепился. Его напряжение, и физическое, и моральное, было для меня так ясно видно! Хотелось прижаться к голой спине лицом, обхватив тонкую талию руками, поцеловать его в затылок и прошептать, что всё хорошо.

- Да, я, я попытаюсь сейчас... Мне нужно хоть что-то сказать, иначе меня разорвёт, - он то ли усмехнулся, то ли всхлипнул. - Ты только не перебивай. Мне и так охуеть как весело, бля.

Снова затяжка и выдох, а я смотрел ему в спину, испытывая и собственное напряжение.

- Знаешь, я ведь практически никогда не встречаюсь с одним и тем же человеком дважды, просто так было всегда. Хочется трахнуть, поиметь - и ты делаешь это. Без напряга. И всё. Больше ничего и не нужно. Потом больше и не интересует.

Я усмехнулся. Мне так хотелось ответить: "Я знаю это, Свят. Всегда знал, что ты именно такой". Но я промолчал. Он же просил не перебивать, да я и в самом деле видел, как нелегко ему даются эти слова.

- Считал, что и с тобой будет то же самое. Трахну, думал, блонда упрямого и успокоюсь. И как-то слабо волновало то, что меня прёт от тебя намного больше, чем от других, всё сильнее вставляло оттого, что я понимал: ты такой же, как и я. Похуист. Независимый, упертый, сука, идущий на таран, - он усмехнулся, покачал головой.

Я улыбнулся.

- И мне от этого ещё сильнее хотелось тебя уложить. Смять, показать ху из ху. Я всё ещё надеялся, что сильнее тебя, - Свят вскинул голову, глядя куда-то вверх.

Сейчас он говорил о том, что и я чувствовал к нему когда-то. Один в один.

- Ой, бляядь, - почти простонал он. - Только даже и не думал, что... Что сам под тебя лягу, в конце концов.

Он замолчал, обернулся на секунду, глянув через плечо.

- Дин, ты же так ни хуя и не понял, Дин! Ты же был первый, кто меня трахнул. Первый, кому я это позволил.

Что?! Я замер, перестав дышать. Меня словно холодной водой окатили. Онемевшей, будто не своей рукой я притянул к себе стакан с соком и сделал несколько больших глотков, потом, наконец-то, выдохнул. Ёб твою мать! Я же чувствовал, какой он узкий! Чувствовал! Но разве я мог предположить...

- Да ты, в общем-то, единственный, кто меня, если не считать сегодняшней дубинки, блядь, - он грустно засмеялся. - Вот же я придурок!

После этого меня окончательно разнесло на части, на куски с острыми, как лезвие, краями. Не знаю, почему я так воспринял его слова. То ли водка, то ли просто нервы или всё вместе. Но я же помню, с каким похуизмом в глазах он тогда лег под меня. Ничем, сука, не выдал, что это первый раз, не показал своего страха. Теперь я понимал, как для него тогда всё было...

В сознании промелькнул мой первый раз с Яном. Его первый раз. Когда это была и смазка обезболивающая, и я весь такой внимательно-трепетно-нежный, и подушка под попку Мозаику, и его глаза, в которых плескалось волнение и страх, который он пытался не показывать, и то, как я потом в него входил - как в хрустальную игрушку, боясь сделать лишний вдох, и сам волновался и боялся не меньше. Вот так это было. И оно так и должно быть в первый раз!

А со Святом? О, чёрт, он сам держал свои колени, когда я в него входил, и мне хватило тогда мозгов не насадить его на себя резко и по полной, а ведь хотел, ох, как хотел! И я же видел, как он себе губу грызет, блядь! Видел! И знал же, что ему больно, только подумать не мог, насколько... А потом я ведь драл его и на спине и на боку, господи, как же он тогда всё это выдержал в первый раз?

страницы [1] . . . [5] [6] [7] [8] [9]

Этот гей рассказ находится в категориях:
18-19-летние, Любовь и романтика

Вверх страницы >>>
В начало раздела >>>
Прислать свой рассказ >>>