Горячая гей библиотека

И Антоша тоже... (или Ноль Седьмой и его бАндиана)

Часть 2

- Наверное, Эйфелева оглобля? - продолжил Антоха.

- А чего в ней интересного? Башня и есть башня. Стоит врастопырку, как жирафа. Ну, вид там классный с неё... Вот в тамошних клубах клёво! Впрочем, и у нас тож такие есть. Мы ходили в Москве в один. А-фи-геть! А вот самое суперское впечатление, наверное, от "Диснейленда". Это что-то с чем-то!

- У них тоже есть свой "Диснейленд"? Не знал.

- Ух! Ещё какой! Это под Парижем. Целый город! Туча всякого... Горки там, водяные аттракционы. Самый прикольный, наверно, "Полет на Луну из пушки". Ха-ха-ха! Как же мы там орали! Я голос ваще сорвал. Труселя, похоже, мокрые были потом у всех. А самый зачётный, знаешь, какой аттракцион? "Дом привидений". Тока представь. Ты входишь. Угрюмый швейцар, весь с головы до ног в чёрном, церемонно открывает лифт, мы все набиваемся туда, и нас опускают вниз, в тёмное подземелье. Тебе уже страшно? Ещё нет? Вываливаем, значит, все на какую-то тёмную площадь. На ней полукругом стоят кэбы. Тоже черные. Рассаживаемся и медленно, печально едем, как на похоронах. Попадаем в старинный зал, весь затянутый паутиной, - двести лет, наверно, не пылесосили. А там, представляешь, откуда-то музыка заиграла, и появились танцующие прозрачные привидения. Голограммы, конечно, но всё так натурально, аж мурашки по коже! В другом зале проезжаем мимо зеркальной стены. Ты только представь, я смотрю в это зеркало, вижу свой проезжающий кэб, себя в окне, а сверху на моей крыше сидит жуткое чудовище, которое готовится вот-вот сожрать меня! Ужас! Я совал туда руку - на самом деле на крыше кэба ничего нет. Как они делают эти эффекты - уму не растяжимо. Но впечатление суперское!

Ребята так и шагали, непринуждённо болтая. Жара уже спала, и воздух стал похож на парное молоко, в котором хотелось расплыться топлёным маслом и ни о чем не думать... Комары, как ни странно, не беспокоили. И лишь вблизи редких светильников в дикой круговерти носилась совсем сбрендившая мошкара. Всё вроде бы было хорошо, спокойно, и Антон уже совсем расслабился. Грусть отступила. Но вдруг Димка резко остановился, задумался на пару секунд, собираясь с мыслями, и негромко серьёзно произнёс:

- Антоша, я всё-таки должен тебе кое в чём признаться. Очень я не хотел говорить это. Но мы всегда были друзьями... Короче, я, наверное, не смогу больше с тобой встречаться. Вернее, ты сам не захочешь.

- Чего ты мелешь, мельница? Почему это "были друзьями"? А-а-а, дошло. Я не вписываюсь в твой новый круг? "Noblesse oblige!" ("Положение обязывает!" - по-французски) Ну да, ты стал такой крутой! Можешь не отвечать. Я же всё понимаю, - сказал упавшим голосом Антон и уставился себе на туфли.

От недавнего умиротворения не осталось и следа.

- Да нет же, Тоха. Дело совсем не в тебе. Не знаю, как сказать. В общем... - Дима набрал полную грудь воздуха, как перед поднятием штанги, но тут же обречённо выдохнул и продолжил, - ладно, ты всё равно должен знать - я гей.

И, увидев, что приятель не понимает его, продолжил:

- Я голубой. Понимаешь? И я надеюсь только на одно. Ты не будешь трепаться об этом в группе. Лично мне глубоко насрать на них. А тебе-то как раз и достанется за то, что дружил с пидором.

До Антона с трудом всё-таки докатился смысл сказанного, и было видно, что он совершенно ошарашен этой новостью. Такого поворота он никак не ожидал. Он не верил своим ушам. Димка? Этот атлет и красавчик - гей? Его ближайший товарищ - голубой?! Для него на некоторое время вообще улетучился смысл всех слов, которые он знал. Он не мог воспринимать их на слух. Не мог и сам ничего выговорить. Как при внезапном инсульте. Оставалось лишь мычать и тупо пялиться на друга. Теперь уже... бывшего друга? Как же это? Почему это должно было случиться именно с ними? Ведь ещё в апреле всё было иначе. Они считались очень близкими друганами. А может, это просто казалось? Да нет же. Это так и было! Было... Было... Было...

- Подожди, - опомнился Антон. - А как же Джим? Как твои братья? Они знают, что ты... голубок?

- Если честно, они мне вообще не родственники.

Оторопение на Антошкином лице принимало катастрофические масштабы.

- Прости, я не стал тебе рассказывать раньше. Мы сами решили считать себя братьями. С Джеймсом мы очень дружим ещё со школьных лет. Он уже тогда был мне как брат. Остальные появились позже. Я потерял с Джимом связь на долгое время, а в мае мы случайно встретились. Как сумасшедшие, набросились друг на друга, обнимались, целовались... Серёга говорит, что это судьба. Может, и действительно так? - Димка замолчал на мгновение, что-то укладывая у себя в голове, и закончил, - короче, они все тоже геи.

Глаза Антона, казалось, остекленели уже навечно, а в рот, не стесняясь, начали залетать мошки.

- Но мы, как бы это тебе сказать, не любовники. Вернее, не только... Нас другое держит вместе. Мы очень крепко дружим, как настоящие братья. У нас общие интересы, общее хозяйство. Да тебе всё это, наверно, не интересно! Антошка, хороший мой, прости меня, подлеца, если сможешь. Я знаю, что предал тебя. Ты не подумай, я прекрасно помню всё, что ты сделал. Не забыл, как ты вытаскивал меня из жуткого депресняка, тогда, на первом курсе. Может, это чересчур пафосно, но наша дружба - это самое ценное, что осталось у меня от институтских лет. Это вот здесь, - Дима гулко хлопнул себя по груди, - в самом сердце. Да что там дружба. Эх! Если б ты знал всё... Но, прости, я тебе не пара. То, что я вот такой, мне не подконтрольно. Не могу я уже измениться, не могу опять стать натуралом. Я понял, что это навсегда. И ещё есть кое-что... Ладно, скажу. Думай, что хочешь, но я всё-таки хочу признаться тебе на прощанье. Не хотел, правда, этого говорить, но... Тоша, ты мне очень нравишься. Уже давно. Я с удовольствием дружил с тобой. Но, понимаешь, я всегда видел в тебе больше, чем товарища. Короче... Ой, у меня ноги дрожат... Тох, я часто думал о тебе там, за бугром. Хоть и Джим был рядом... Всё представлял, как мы встретимся, обнимемся, и где-нить тихой ночью я тебе буду рассказывать о Париже, о себе. И ты знаешь, мне кажется, что я, наверно, люблю тебя... Фу... Вот и высказался. Прости. Тебе не понять этого чувства, но между парнями тоже бывает любовь. Ты не представляешь, как мне тяжело было каждый день общаться с тобой раньше и не сметь признаться. Всё время я боялся выдать себя. А щас вот, блин, признался. Но теперь уж всё равно поздно. Сука, как же у меня погано на душе! Чего ты молчишь-то, Тош? Сказал бы хоть чё-нить? Обматерил бы, что ли? Не думал я, что так вот будем расставаться. Прости ещё раз. Пожалуйста! Ну, хочешь - на колени встану.

Димка плюхнулся на асфальт своими белоснежными штанами, и Антон увидел перед собой молящие синие глаза, полные слёз.

- А хочешь - ударь. Может, легче станет? Всё стерплю. Недостоин я тебя. Прости-и-и...

Голова Димки упала на грудь. Он тихо всхлипывал. Антон тупо пялился на Димкины слёзы, которых ещё никогда не видел (ну, может, за исключением тех редких воспоминаний о смерти родителей), и ничего не мог сделать. Внутри у него словно вышибли рубильник энергопитания. Он всё отчетливо слышал, но сознание отсутствовало напрочь. Руки и ноги стали ватными, а язык прирос к нёбу. Голова гудела, как церковный колокол, заглушая стрёкот цикад. Черепахой протащилась целая минута в немом молчании обоих... Наконец, Дима поднялся и, отворачиваясь от Антона, тихо проговорил:

- Прощай.

Он медленно пошёл по парку, втянув голову и опустив плечи. Он как бы сразу постарел лет на шестьдесят. Очень нелегко ему дался этот сегодняшний разговор...

- Димон! Стой! Ну, остановись ты, балбес! Прошу,- резко прострелили пустоту парка вслед Димке слова Антона.

Он махом догнал приятеля и, судорожно вцепившись руками в его плечи, смотрел на него в упор.

- Значит, вот так?! Сам за обоих решил? Я ему не друг, и баста! Сегодня дружили, завтра раздружили. А фиг с ним, перетрётся! Тебе не важно, что у меня в мыслях по этому поводу? А знаешь, эгоист ты хренов, что я всё лето только и думал о тебе. Места себе не находил. Слонялся, как собака на привязи, из угла в угол все эти три месяца. Не мог дождаться, когда увижу своего Димку. Когда, наконец-то, пожму руку, обниму. В ушах всё время голос твой звучал. Думал - галюники начались. Блядь! Да я, хоть и натурал, тебя ж, козла, тоже, сука, лю-ю-блю! Неужели этого нельзя было понять за четыре года?! Ну и хуй с ней - с твоей ориентацией. Могут же дружить и молодой со стариком. И парень с тёткой. И негр с азиатом. Почему ты не оставляешь выбора МНЕ? Ты сам всё решил за обоих, и отъебитесь все вокруг. Так? Трагедия у него, блин, мировая! Я, конечно, в шоке от твоих признаний. Но то, что ты вот так вдруг бросаешь меня, это подло! Это неправильно. Если ты сейчас уйдёшь, мы больше никогда не увидимся! Ты понимаешь это? Ни-ког-да! Ты рассказывал мне здесь, что судьба развела вас с Джимом. Но вы же по-прежнему друг к другу стремились. Скучали! Вы же радовались, как сумасшедшие, когда встретились. А как же я?! Почему ты даже не дал мне объясниться? Наговорил тут с три короба и отчалил - гуд бай, амиго! Так и въехал бы тебе щас между глаз!

страницы [1] [2] [3] [4] . . . [7]

Этот гей рассказ находится в категориях:
Молодые парни, Любовь и романтика, Первый раз

Вверх страницы >>>
В начало раздела >>>
Прислать свой рассказ >>>