BlueSystem >
Горячая гей библиотека
Сильные попперсы с доставкой в день заказа.
Юркино утроЧасть 4 Вжик... вжик... вжик... толчки Толика делаются сильнее – и Толик, изо всех сил вжимаясь в распахнутые Юркины половинки,
конвульсивно содрогается, кончая, – Юрка, лежа под Толиком, с любопытством смотрит, как у Толика меняется выражение лица:
сперма Толика извергается Юрке в зад – какое-то время Толик не шевелится... затем, не вынимая из норки член, приближает свои
губы к Юркиным: - Ну, так что ты хотел? Чтобы я тебя поцеловал? – говорит, улыбаясь, Толик, и Юрке
кажется, что Толик сам немного обескуражен своим повторным наскоком; по-прежнему не вынимая из норки член, Толик целует Юрку
в губы... зад Толика задирается вверх – член из попы выскальзывает сам собой, и Толик, тут же оторвавшись от Юрки,
стремительно поднимается. – Вот... видишь – поцеловал. Какие еще пожелания будут? - Ага, поцеловал... –
Юрка опускает ноги. – Чтоб тебя так целовали... По комнате распространяется специфический запах – пахнет,
как обычно, вазелином и еще... - Но-но! – зная, что Юрка боится щекотки, Толик хватает его за бока. –
Тебе что – не понравилось? Не понравилось, да? - А-а-а! – Юрка, пытаясь увернуться, со смехом бьется у
Толика в руках. – Блин, пусти... пусти меня, Толя! Пусти... извращенец! - Кто? Кто я? А ну, повтори! –
Толик щекочет Юрку под мышками. - Извращенец! Маньяк! Ой, не могу... пусти! Толя... Толя, пусти меня! –
Голый Юрка, задирая вверх ноги, вырывается, бьётся, словно рыба, в сильных руках – и, запрокидывая голову, неудержимо
смеется: – Всё, всё, я пошутил... Толя, пусти... Ой, не могу... пусти! - Кто я? Кто? А ну, скажи еще раз... –
Толик, не отпуская Юрку, продолжает его щекотать... Собственно, с этого – со щекотки – два года назад все
и началось... и не Толик открыл перед Юркой врата в сказочный мир секса – или, как любят говорить профессиональные моралисты,
Юрку "совратил" – а Юрка, дав невольный толчок, помог Толику определиться в сексуальных пристрастиях; да, именно так это
вышло-получилось! Юрке было уже двенадцать, и в ту весну он с удивлением наблюдал происходящие с его телом изменения: вокруг
членика, у самого основания, стали появляться первые волоски, а сам членик, увеличиваясь в размерах, по утрам напряженно
стоял, и когда Юрка, закрываясь в туалете, осторожно сдвигал с головки кожицу, открывалась алая, на ягоду клубники похожая
головка... – все это было ново и удивительно, но Юрка, еще не открывший для себя способ, к которому рано или поздно прибегают
все подростки, совершенно не представлял, что делать дальше – как и куда девать возбуждение...
И вот, когда у Толика уже была
на руках повестка – когда Толику оставалась неделя до ухода в армию, Юрка вдруг почувствовал – впервые почувствовал – что
Толик, его старший сводный брат, ему, Юрке, совсем не чужой, – чувство это было не совсем внятное и даже не очень понятное,
но живое и теплое, и Юрка, не зная, как это чувство выразить, стал Толика задирать, провоцируя на ответное к себе внимание,
а точнее – провоцируя на возню... да, именно на возню, – в этом смутном, им самим не понимаемом и потому до конца не
осознаваемом желании телесного контакта еще не было ничего конкретного, осмысленно сексуального – Юрка был еще слишком мал,
чтобы действовать целенаправленно, и тем не менее... тем не менее, стремительно пробуждающаяся в ту весну чувственность
совершенно неожиданно нашла выход: в тот вечер дома никого не было, и Юрка, чувствуя в душе непонятное и в то же время
сладкое томление-возбуждение, с каким-то пустяком к Толику обратился, и когда Толик от него, от Юрки, отмахнулся – типа "не
лезь!", Юрку это не только не охладило, а еще больше раззадорило – и Юрка пристал, привязался к Толику уже основательно, как
репей... отвязаться от Юрки было никак нельзя, и тогда Толик, зная, что Юрка очень боится щекотки, стал в отместку его
щекотать – они сцепились, сопя и пыхтя, завозились... и так, барахтаясь, повалились на диван.
Толик, навалившись на Юрку
сверху, без труда подмял его, взахлеб смеющегося, под себя, и тут... тут – совершенно неожиданно и даже, можно сказать,
немотивированно у Толика вдруг встал, подскочил член, – они были оба в шортах, член у Толика, лежащего на Юрке, в одно
мгновение затвердел, напрягся, и Толик, никогда не имевший на Юрку никаких видов, тут же, смущенно скатившись с Юрки в
сторону, быстро подтянул к животу колени, стараясь от Юрки эрекцию скрыть... ну-да, Толик смутился, и смутился искренне, –
Толику было уже восемнадцать лет, но никакого опыта, кроме одиноких упражнений в ванной или в туалете, у него еще не было, и
это в душе его тяготило... тяготило особенно сильно на фоне рассказов друзей-приятелей, у которых всё удивительным образом
получалось, – да, у других получалось – другие, со смехом смакуя подробности, время от времени живописали, как они трахают,
в разных позах натягивают "бабцов", и Толику, которому совершенно нечего было на эту тему рассказать, оставалось одно –
слушать, в душе завидуя своим более удачливым друзьям-приятелям... и он слушал, со всеми смеясь, как и все, понимающе – чтоб
не подумали, что он еще девственник – кивая головой, – уходящий в армию Толик был девственником, и тем не менее... тем не
менее, не имея опыта с девчонкой, Толик никогда не думал попробовать с парнем; более того, сама мысль – "попробовать с
парнем" – никогда не приходила ему в голову... кому-то другому эти мысли приходят – и другие, пьяные или трезвые, по взаимной
устремленности пробуют это, или кто-то кого-то где-то, зажав, насилует – за неимением женского пола, или кто-то кого-то
насилует потому, что не знает, как это делается по согласию, – формы проявления гомосексуальной активности так же
многообразны, как и формы проявления активности гетеросексуальной, но Толик...
Толик, взрослея – в туалете и в ванной упиваясь
мечтами о сиськах-письках своих одноклассниц, каким-то образом избежал пусть даже недолгого, но вполне закономерного,
совершенно естественного интереса к обратной – однополой – тематике, и вот... вот – на тебе! вдруг – ни с того ни с сего! – он
возбудился на Юрку, и возбудился самым неподдельным образом... было, было, блин, от чего смутиться! Торопливо скатившись с
Юрки, Толик поджал, подтянул к животу колени, чтобы Юрка его внезапно возникшего возбуждения не заметил... но от Юрки,
спровоцировавшего эту возню-игру, ничего не ускользнуло – ни то, что у Толика сделался твердым член, ни то, что Толик от
него, от Юрки, это пытается не очень умело, неуклюже скрыть... и Юрка, чьи мозги еще не успели засориться всякой трухой,
именуемой на языке обывателей "здравым смыслом", без ложной стыдливости – простодушно и вместе с тем лукаво – посмотрел
Толику прямо в глаза: "Толя, а же вижу... все равно вижу: у тебя писюн напрягся... напрягся, да? Ты в живот мне им только что
упирался..."
- Пусти! – Юрка, задыхаясь от смеха, бьется в руках Толика, тщетно пытаясь вырваться.
- Нет, ты сначала скажешь... сначала ты скажешь, кто я...
И Юрка, понимая, что Толик
теперь так просто его не отпустит, сдается, с трудом выдыхая сквозь смех:
- Ну, всё, всё... ну, ладно,
Толя, ну, всё! Ты хороший, хороший... всё, отпусти! - Точно хороший? - Точно!
Честное слово... пусти! - Просто хороший? - Нет... нет! Ты самый... самый лучший!
страницы [1] [2] [3] [4] [5] [6] . . . [12]
Этот гей рассказ находится в категориях: С братом, Любовь и романтика, Молодые парни
Вверх страницы
>>>
В начало раздела
>>>
Прислать свой рассказ
>>>
|