BlueSystem >
Горячая гей библиотека
Сильные попперсы с доставкой в день заказа.
Юркино утроЧасть 7 О, как в армии Толик о
Юрке мечтал – воображал-представлял Юркину попку! А сколько раз мысленно Толик Юрку в жопу ебал, сжимая в кулаке член... не
сосчитать, сколько раз! Разве Юрка об этом знает – о том, как Толик им, Юркой, грезил? Да, в армии это было главным; Толик
служить попал в учебку, и там, в учебке, командиром отделения у него оказался Артём, который только-только сержантом стал
сам, и вот он, этот самый Артём, Толика, особо не напрягаясь, "на палку" раскрутил: шли показушные учения, их роту бросили в
оцепление, и так получилось, что Толик и Артём оказались на целый день вместе – вдвоём на опушке леса, и там, в кустах, это
всё случилось: пока прилетевшим из Москвы генералам втирали очки да жарили для них, и без того толстопузых, шашлыки, Артём,
младший сержант – командир отделения, курсанта Толика "насадил на штык" – оттянул, говоря по-другому, в жопу... и с того дня
у них понеслось, покатило-поехало – стал втихаря Артём Толика в жопу поёбывать; в основном это было по воскресеньям, когда
роте давался выходной и можно было на какое-то время без опаски исчезнуть из поля зрения отцов-командиров, или случалось это
по ночам, когда они заступали в наряд: в караул, на кухню... и так продолжалось – всё это длилось – у них полгода, и Толик,
поначалу едва не скуливший под Артёмом от боли, сам не заметил, как постепенно втянулся – стал, играя, Артёму подмахивать...
полгода прошли-пролетели, и, когда Толик тоже остался в учебке сержантом и на смену их призыву, убывшему в войска, пришел
новый призыв и казарму заполнили новые пацаны, в одночасье ставшие курсантами.
Артём каким-то образом буквально через неделю
вычислил в роте одного, готового задик свой без проблем подставить, и они, Артём и Толик, оба – уже сержанты, командиры
отделений, следующие полгода за милую душу ебали этого внешне неприметного, от других ничем не отличающегося
пацана-курсанта, причем делали это, как правило, "в два ствола", или, как говорил Артём, "в два калаша", то есть дрючили
мальчика в попку и в ротик одновременно... и Толик, каждый раз кончая – делая это то спереди, то сзади, искренне удивлялся,
когда от подобных упражнений у пацана начинало само собой капать с конца – наступал оргазм... иногда этого не случалось, и
тогда пацан, обработанный сзади и спереди, тут же, на глазах у Артёма и Толика, сам себе сдрачивал – кулаком... ну, а это дело
уже обычное – это Толику было понятно; а потом этот парень убыл в войска, и Артём, который за все эти полгода натянул Толика
всего пять или шесть раз, при этом ему, Толику – точно такому же сержанту и командиру отделения – очко своё ни разу не
подставив, стал снова ебать Толика регулярно, но к этому времени то ли он, Артём, повзрослел – вошел во вкус, то ли Толик
вошел в доверие у Артёма, а только Артём стал давать – подставлять – Толику тоже, и они еще целых полгода драли в очко один
одного – кайфуя, втихую поёбывали друг друга, испытывая взаимное чувство ровной, спокойной симпатии, – это были обычные,
вполне доверительные, чисто партнерские – гомосексуальные – отношения, и ничего, хотя бы отдаленно напоминающего любовь, в
этих отношениях не наблюдалось... а потом Артём ушел на дембель, и Толик, не найдя ему замену – не зная, как
вычислить-угадать среди сотни новых, почти одинаковых пацанов-курсантов того, кто готов сам отдаться-подставить, последние
полгода службы, без труда где-нибудь уединяясь, доил себя сам – строчил кулаком, все чаще и чаще представляя при этом Юрку:
как будет он, когда вернется домой из армии, его, Юрку, шпилить – натягивать в жопу... Да, именно это он представлял, именно
это в мыслях лелеял: как будет он Юрку в попец ебать... но это – в армии!
В армии, где всё время хотелось ебаться, а ебаться
было не с кем, именно это было главным – с кем бы... а сейчас? Никакой проблемы в смысле "с кем бы" у него нет – всё сбылось,
и сбылось даже лучше, чем он мечтал: каждое утро он, стягивая с полусонного Юрки трусы, трахает Юрку в теплую, послушно
раскрывающуюся норку, и это для него, для Толика, высший, ни с чем не сравнимый кайф... трахать в попец миловидного,
тянущегося к тебе пацана, – что для души еще надо? Только это, и – ничего... ни-че-го больше. Как он, Юрка, сейчас сказал?
"Только трахаешь по утрам, и всё..." Да, именно так... именно так он сейчас сказал: только трахаешь по утрам, и всё... и – всё... а
ведь так, если разобраться, и получается, – совершенно неожиданно для себя думает Толик...
Глядя Юрке в
глаза, Толик вдруг ловит себя на мысли, что Юрка... да, Юрка в чем-то прав... безусловно прав. То есть нет, не так, – Юрка...
милый, вихрастый Юрка – отзывчивый, готовый всегда улыбнуться первым – не прав... тысячу раз не прав, говоря, что он для него,
для Толика, лишь партнер – "сексуальный станок", – это не так, совершенно не так, и здесь Юрка, если действительно он так
считает, однозначно не прав... тысячу раз Юрка не прав! Конечно, Толик, когда возвращается за полночь, его, спящего Юрку, не
целует... ну, и что? Разве это говорит о том, что Юрка ему безразличен? Конечно, нет! "Только трахаешь по утрам..." – зря он,
Юрчик, так думает... это неверно, и думать так – неправильно, несправедливо! А с другой... с другой стороны – как ему, Юрке,
думать еще? Как он сказал сейчас? "Ты мой старший брат, и ты должен мной заниматься, а ты... как будто тебе все равно..." Так и
сказал: "как будто тебе все равно"... блин! Юрка... Юрчик, Юрочка! не всё равно, нет! – эта последняя мысль неожиданно обжигает
душу накатившей, внезапно нахлынувшей нежностью, и Толик, глядя Юрке в глаза, вдруг отчетливо понимает, что нет, на всем
белом свете нет для него никого более дорогого, чем этот сидящий напротив него пацан – Юрка...
Юрка...
Юрочка... надо же, как сформулировал! "Ты мой старший брат, и ты должен мной заниматься"... яйца курицу учат, – не без
некоторого уважения к Юрке думает Толик. Вихрастый, по-мальчишески смазливый, всегда готовый первым улыбнуться, Юрка смотрит
на Толика, не моргая, смотрит доверчиво и вместе с тем – вопросительно-вопрошающе, словно сейчас, в эту самую минуту, он,
Толик – старший и потому умный, на которого можно во всём, не задумываясь, положиться, откроет ему, несмышлёнышу, самую
страшную тайну человечества – что никакой бесконечности нет и что Земля, вопреки устоявшемуся мнению, на самом деле держится
на трёх черепахах...
- Ладно... у нас что сегодня? Пятница? Завтра, если хочешь, поедем на дачу... хочешь –
поедем с ночевкой, на два дня. Если мама с ночевкой тебя отпустит... как ты скажешь, так мы и сделаем...
Толик произносит все это быстро, почти на одном дыхании, почти скороговоркой, словно желая таким образом
наверстать упущенное – и, едва он договаривает последнее слово, как губы Юркины вмиг разъезжаются в улыбке, а глаза
вспыхивают радостным блеском: - Правда? - Юрчик! Тебя, блин, послушать, так я
вообще – болтун и прохвост... да? Так, по-твоему? - Толя, нет, я так не говорил, – тут же парирует Юрка,
и в глазах его на мгновение вспыхивают веселые чертики. – Я только сказал, что ты мной не занимаешься, и все... а мы правда
поедем? Вдвоем? - Что значит – "правда"? Правда. Вдвоем. Или, может... может, ты хочешь кого-нибудь
пригласить? – Толик, на какой-то миг сбитый с толку Юркиными словами о том, что он, Толик, мало им, Юркой, занимается, вновь
обретает прежнюю уверенность. - Кого пригласить? – в Юркином взгляде проскальзывает недоумение.
- Ну, я не знаю... мало ли! Ты же сам только что говорил, что Сашка, твой одноклассник, ездил на дачу в
составе бригады... – Толик смотрит на Юрку с легкой иронией. – Я друзей своих звать не буду. А ты, если хочешь своих позови...
- Зачем? - Да мало ли зачем... протестируем, например. Может, кому-то поможем... –
Толик говорит это, улыбаясь, но ирония в его голосе уже не слышится, и Юрка, глядя на Толика, не может понять, серьезно
Толик сейчас говорит или над ним подтрунивает – смеется. - Ты про Виталика говоришь? Да? – Юрка смотрит
на Толика вопросительно, не совсем понимая, зачем им на даче кто-то еще... они что – каждый день бывают на даче, и им двоим
там уже скучно? Глупость какая! - А что – кто-то есть еще на примете? Я имею в виду, кроме Виталика...
- Вот, ты всегда смеешься! С тобой серьезно нельзя вообще... ты, Толя, взрослый, а сам – как маленький... –
Юрка, говоря это, отодвигает чашку. - Ты же сам говорил, что тебе интересно... - Ну,
говорил... говорил – и что? Да, говорил он... и что с того? При чем здесь Виталик, если на дачу они поедут
вдвоем? Конечно, ему, Юрке, интересно все: и про Виталика – про гомофобов – надо узнать, и про армию, и вообще про секс, и
про компьютер, в котором Толик неплохо разбирается... и вообще – ему всё интересно, и у него, у Юрки, к Толику столько
вопросов... при чем здесь Виталик?
страницы [1] . . . [5] [6] [7] [8] [9] . . . [12]
Этот гей рассказ находится в категориях: С братом, Любовь и романтика, Молодые парни
Вверх страницы
>>>
В начало раздела
>>>
Прислать свой рассказ
>>>
|