Горячая гей библиотека

Памирец

Часть 2

Я протянул к нему руки и обхватил его колыхающийся живот. Мужик кротко замер и даже отпустил мешающую ему жить часть тела в свободное торчание. Я стал задирать его футболку, обнажив бронзовую плоть. Просунув под неё руки, я прихватил мясистые груди и стал их наминать. Мужик стал мурлыкать, как гигантский котик. Никто так с ним на зоне, ясное дело, не обращался. Он сам стал стягивать с себя трико и освободил своего чёрно-лилового зверя.

Ни о каком оральном сексе в таких условиях не может быть и речи, если его вообще этому учили. Я тоже стал расстёгивать свои брюки, а у мужика от нетерпения стали подгибаться коленки. Затем он решительно отвёл мою руку, выхватил из штанов мой светлокожий бецыл и всосался в него, не забывая и о своём. Мне оставалось держаться за его уши и наяривать, пока он вдруг не зашёлся в телосотрясении, извергнув из себя мощную струю спермы, долетевшей аж до моих штанин.

Он рукой помог мне также финишировать на его пузо, и мы обмякли. Времени до комендантского часа оставалось мало, и мы не стали осмысливать случившееся. Сели и поехали. Оказалось, что "незнакомца" зовут Саид, что у него вполне симпатичное лицо и нежные руки. По дороге он стал насвистывать какую-то песенку, и возле общаги мы пообнимались. Весна выдалась потрясающей!

Прошло десять потрясных перестроечно-перестрелочных лет. Я вернулся в родную Одессу-маму, устроился там, женился и с азартом окунулся в деловую жизнь одной транспортной компании. При выполнении одного из контрактов внезапно в Термезе задержали наш груз, и шеф распорядился, чтобы я немедленно вылетел в Узбекистан и разрулил ситуацию.

Не доверяя моим познаниям в географии, он подвёл меня к огромной карте Советского Союза и ткнул в неё пальцем. Так получилось, что его толстый палец закрыл надпись "Термез", и я машинально, сканируя окрестности, зацепил взглядом "Хорог". Неясное волнение прокатилось по моим телесам. Получив нужные указания, я порулил домой собираться, стал подбирать нужные в дороге вещи. Почему-то в голове всё время всплывало "Хорог". Но мне же надо в Термез, что за наваждение? Я, уже намылившись, стал бриться, и тут в голове резануло - "Саид Мербеков". Что за чушь? Я уже давно не читаю детективы или что-либо из художественной литературы. И тут до меня дошло. Из глубины памяти вынырнуло жаркое потное чёрное тело, ночная общага и хриплый полурык:

- Хычу тибя сывсем.

Я ринулся в свой архив в виде старого кожаного "дипломата" и вывалил его содержимое на диван. Среди всевозможных документов и бумаг нашёлся обрывок почтового конверта. Из оцепенения меня вывело удивлённое восклицание жены, обнаружившей своего полуголого и недобритого мужа среди развороченного архива. Я тоже рассмеялся, что-то объяснил ей и продолжил собираться в дорогу. Кусок конверта я зачем-то засунул в портмоне и стал прощаться с женушкой. Это у нас вполне регулярная процедура - работа такая.

В Термезе заварилась обалденная каша, пахнувшая арестом груза и для кого-то даже тюрьмой. Я был бессилен исправить дело, но господь мне помог. Случайно я сошёлся с начальником таможни, а он служил в Уссурийске, и мы обнаружили общих знакомых из той, советской жизни. Этого оказалось достаточно. Прессинг прекратили, и самолёт вылетел в Одессу. До моего отлёта оставалось три дня, и тут я осознал, что нахожусь в красивейших местах мира, и было бы глупо этим не воспользоваться.

Я поделился этими мыслями с начальником таможни, когда угощал его в ресторане за оказанную услугу. Он вдруг, ни слова не говоря, встал и перешёл к соседнему столику, где сидела группа пилотов, и, чуть погодя, улыбаясь, сообщил мне, что завтра утром патрульный вертолёт летит в соседний Таджикистан в город Хорог. Увидев моё ошеломлённое лицо, он даже поправил мне мою отвалившуюся челюсть. Я заказал очередной коньяк, и уже вместе с молодым парнишкой-пилотом мы скрепили напитком такую неожиданную дружбу.

Мы подлетали к "крыше мира". Громадьё гор с приближением к ним вырастало всё больше и внушало мне религиозный трепет. И вот седые великаны обступили нас в суровом безмолвии, и наша стрекоза, избегая потоков тумана, начала рыскать по тёмным ущельям. Пилот весело улыбался, наблюдая за моим обалдевшим видом. А вот и дома небольшого города. И когда мы приземлились, до меня дошло, что никакого плана действий я не имею. Пилот сказал, что в моём распоряжении следующие два дня. А что я буду делать дальше? До города километра три. Во мне возрождался студенческий дух путешествий, и я тронулся в путь.

Снова дорога, потрясающий горный пейзаж и ни души. Горно-Бадахшанская автономная область. Здесь обитают потомки тохаров, Кушанской империи. Отсюда в Европу явились гунны. Они принесли с собой идеи христианства и заставили римских священников поцеловать крест. Они оставили чубастых казаков биться за православную веру, а их потомки-хохлы, потеряв память, мечутся в поисках славных предков.

Вот эти планинские исполины внушают трепет перед мирозданием и вечностью. Живые картины Рерихов! И совсем недавно это было частью нашей общей Отчизны. Но зловещая сила денег оказалась сильнее, а под крышей мира застрочили автоматные очереди. Я совсем не боялся погибнуть. Моя откровенно славянская внешность уже вызывала интерес у первых встречных на подходе к городу. Я нашел маленькую, единственную здесь гостиницу и, плюхнувшись на кровать, стал соображать. Стоит ли искать Саида?

Не найдя ответа, я вышел на улицу и стал разглядывать людей и дома, в основном низкие и плоские. Поскольку я мужик крупный, все прохожие пялились на меня, как на перенёсшегося в будущее скифа-арийца, и почтительно уступали мне дорогу. А вот и нужное питейное заведение, похожее на чайхану, с открытой верандой. Всю веранду занимали шумные молодые парни, родственники наших братков. Сейчас в стране их власть, и они вовсю этим упивались. На всякий случай я вытащил кури из кармана и сделал походку потвёрже. Поворачивать назад мне не позволяло достоинство, и я медленно и беззаботно продвигался мимо чайханы.

Внезапно шумный гогот и смешки стихли. Воцарилась зловещая тишина. Даже прохожие стали тревожно озираться и поспешили пройти дальше. Так бывало на танцплощадке перед серьёзной дракой. Я ни секунды не сомневался в том, что стало причиной подобного затишья. И я пошёл в бой. Дойдя до ограждения чайханы и пройдя вдоль застывших смуглых бандитских рож, я остановился и спокойно развернул своё фото в их сторону. Пацаны удивлённо уставились на меня, но их явно что-то удерживало от комментариев.

Я догадался, что дело в старшом. Я нагло стал его искать глазами и засёк. Как настоящий пижон, он был в светлом костюме, светлой тюбетейке, полутёмных очках и курил сигару. Это меня так позабавило, что я улыбнулся и поприветствовал его кивком головы. Братва мигом повернула головы к шефу, а шеф словно проглотил гвоздь. Он даже стал снимать очки, но я уже двинулся дальше, прислушиваясь. По-прежнему было тихо. Тогда я свернул и пошёл по другой улице. Постепенно напряжение спало, и я вновь стал самим собой.

Обойдя центр городка, я двинулся назад к гостинице, ибо уже смеркалось. Внезапно меня объехал крутой белый джип и недвусмысленно затормозил. Из машины вышел молодой таджик и вполне понятно объяснил мне, что я должен с ним проехаться. Началось. Но и выхода нет. Я сел, и мы поехали. Я вытащил мобильник и сообщил пилоту, что у меня всё нормально и что я в гостинице. Шофёр намотал на ус. Город кончился, и начались "дачи". Возле одной мы и остановились. Восточный стиль, арки, решётки, колонны, виноград. Мы вошли в шикарный двор. Несколько женщин уставились на меня, как на божество. Шофёр подвел меня к красочной двухстворчатой двери и, показав на неё, почтительно удалился.

Я робко приоткрыл её и вошёл в персидскую роскошь. Противоположная сторона - сплошное вычурное окно. Вдоль всей его длины - диван. И на нём восседал тот самый пижон и в том же самом обличии. Я остановился и поздоровался с ним. Пижон кивнул мне в ответ и встал. Потом он шагнул ко мне навстречу, и я обомлел. Эту походку я узнал бы из миллиона. Саид уже снял очки, почему-то тюбетейку, затем пиджак и двинулся ко мне.

Он стал ещё пышнее, чуть пузатистее, но был столь же диким. Было видно, как ему вдруг стали тесны брюки, а поправлять надувшийся бугор ему было неловко. Он снял с меня куртку, откинул её в сторону и облапал меня, как старого фронтового друга. Так мы и стояли, пока нам не стало нестерпимо жарко от наших пламенеющих тел. Нарушив всякое приличие, он не выдержал, обхватил меня снизу и вспотел. Но потом мы образумились, и нам принесли огромный поднос всякой восточной всячины и бутылку водки. С неё мы и начали наши воспоминания.

Я понимал, что в тайге и в неволе он изнывал от похоти, но сейчас он так же стал сверкать белками и снова пристал ко мне, прикусив моё ухо, и прорычал, что моё белое полное тело его сведёт с ума. Но этикет и его новый социальный статус удерживал его от нападения на меня. Он быстро оделся и куда-то ушёл. Я стал пробовать замысловатые яства и почувствовал сонливость. Тут же явилась женщина и знаком повела меня в покои. Ознакомившись с их обстановкой и туалетной комнатой, я бесхитростно завалился спать.

страницы [1] [2] [3]

Этот гей рассказ находится в категориях:
Азия и Кавказ, Тюрьма, Мужики

Вверх страницы >>>
В начало раздела >>>
Прислать свой рассказ >>>