Горячая гей библиотека

Дембельский альбом (глава 1)

Часть 1

Отслужив в недальнем Подмосковье, в целости и сохранности вернулся домой из армии мой племянник - сын моей единственной сестры; и вот - по случаю его благополучного возвращения - я сижу у них в гостях и расспрашиваю Антона о его службе. Не очень внятно, без всякого интереса, Антон пытается нам о чём-то рассказывать, но я вижу, что говорить ему об этом не хочется. Не то чтобы он старается что-то от нас скрыть или о чём-то умолчать, а именно не хочется, неинтересно, или, может, я задаю не те вопросы? Я спрашиваю Антона о "дедовщине", но и на этот вопрос он отвечает более чем лаконично:

- А что дедовщина? Всё так, как везде.

Конечно, я мог бы его расспросить и поподробнее о том, что именно означает это "всё так, как везде", но Антон, отвечая мне, невольно косится на мать, и я эту тему дальше не развиваю. Глядя на племянника, я прошу его показать свой дембельский альбом.

- А я не делал, - отзывается Антон, налегая на приготовленную по-французски курицу. - Нет у меня никакого альбома.

- А что так? - интересуюсь я не без некоторого внутреннего разочарования. - Фотографии, шаржи, пожелания друзей - это ж память о службе!

- Да ну, - отмахивается Антон, - было б что вспоминать!

- А что, вообще, что ли, нечего вспомнить? - хмыкаю я; под "вообще" я подразумеваю армейских друзей Антона или хотя бы просто приятелей-сослуживцев, с которыми он не день и не два бок о бок парился вместе, но Антон меня не понимает.

- Ну, а что вспоминать-то - чего там хорошего? Ничего там хорошего нет. Всё там, в армии, через жопу! - говорит Антон с лёгкостью человека, нисколько не сомневающегося в правоте своих слов.

- В смысле? - спрашиваю я, невольно улыбаясь.

- Тупость, глупость, понты, показуха - короче, дебильство! - не задумываясь, говорит Антон, поясняя, что в его понимании означает это самое "через жопу".

Говорить о понтах и показухе, а тем более о глупости и тупости у меня никакого желания не возникает: чего-чего, а этого добра сегодня с избытком хватает везде, и было бы странно, если бы армия в этом случае стояла особняком.

- Ну, а друзья? - наполняя рюмки, я смотрю на Антона вопросительно. - Были же у тебя друзья?

- Ну, были, - отзывается Антон. - Как же без друзей?

Мы чокаемся, выпиваем. Мать Антона сидит тут же. Слушая наш разговор, она с умилением смотрит на сына.

- Вот! - закусывая, назидательно говорю я. - Это и есть память о службе. Не понты, не показуха, а парни, с которыми ты... - я замолкаю, чувствуя, как меня тянет на пафос.

- Ну, - Антон, накладывая в свою тарелку салат, хмыкает, - может, оно и так, да только... Пока служили - корешились, а отслужили - и кто кому теперь нужен?

- Ну, не знаю. Дело же не только в том, нужен или не нужен кто-то кому-то после службы, а в том, какие отношения у тебя были с кем-то во время службы. Вот в чём дело! - я, говоря это, чувствую лёгкую досаду оттого, что не могу родному племяннику со всей откровенностью рассказать, какими могут быть (и бывают!) отношения между парнями в армии.

- Так я ж об этом и говорю: пока служили - корешились, то есть друг друга выручали. Я, Серёга, Толик, Васёк, Валерка - все нормальные пацаны! А теперь жизнь у каждого своя.

В первую минуту, слушая Антона, я не понимаю, что именно в его словах царапает мой слух, но уже в следующий момент... Чёрт! Чувствуя, как в груди у меня что-то незримо ёкает, я невольно тянусь за бутылкой, глядя на племянника, медленно откручиваю пробку и вновь разливаю по рюмкам. Я не ослышался?

- Я, Серёга, Толик, Васёк, Валерка - все нормальные пацаны! - словно эхо, повторяю я.

- Ну да, а что? - Антон смотрит на меня с недоумением.

- Так, ничего, - я, глядя на Антона, поднимаю свою рюмку. - Ты сказал - я повторил. Выпьем, Антоша! За возвращение.

Антон поднимает вслед за мной свою рюмку. Мы чокаемся, выпиваем. Я тянусь за хлебом.

- Значит, дембельский альбом ты не делал, и фотографий у тебя никаких нет. Нет даже фотографий тех, с кем ты корешился? - говорю я, вопросительно глядя на Антона.

- Нет, - отзывается Антон, заедая выпитое салатом. - Фотки пацанов были в "сотовом", да я их стёр. Случайно стёр, когда ехал в поезде. А альбомы такие в нашей роте никто не делал. Зачем? - Антон, глядя на меня, пожимает плечами. - Жизнь - она здесь, на гражданке, а в армии ничего интересного. Армия - это жопа!

- Да уж! - отзываюсь я.

А что я могу ему, племяннику, ещё сказать? Сказать, что при слове "жопа" лично у меня перед мысленным взором на какое-то мгновение всплывает картинка помывки в гарнизонной бане? Душевое отделение, набитое голыми пацанами. Гремят тазики, парни весело, энергично трут другу спины, не опускаясь мочалками ниже поясницы, не касаясь упругих задниц... У каждого свои ассоциации!

Мне ясно, что ничего путного о службе в армии я от Антона не услышу, и потому на правах родного дяди, имеющего какие-никакие связи в этом не самом худшем из миров, я перевожу разговор на ближайшие жизненные планы Антона, выясняю у парня, чем он собирается заниматься и нужна ли ему будет моя помощь. Мы говорим о будущем Антона, а у меня в голове крутятся четыре слова - четыре имени: Толик, Серёга, Валерка, Вася. Вот ведь как совпало! Совпало, как в сказке: один в один! И этот оболтус стёр фотографии. Стёр, и ничуть об этом не сожалеет! Хотя... о чём ему сожалеть? Его армейская служба прошла-пролетела так, что вспомнить ему о ней совершенно нечего, кроме глупости и тупости. Для него армия - это "жопа", а для меня? Разговаривая с Антоном, я пытаюсь вспомнить, где у меня лежит мой дембельский альбом, который мне не попадался на глаза уже добрый десяток лет. Альбом, где есть Толик, Серёга, Вася и Валерка - просто фантастика!

- Может, у нас останешься? Завтра воскресенье. А утром я приготовлю вам что-нибудь вкусненькое, домашнее, - предлагает сестра, видя, как я смотрю на часы. - Оставайся!

- Да, дядя, оставайся! - говорит Антон, и я нисколько не сомневаюсь в искренности его слов.

Я знаю, что Антон меня любит и уважает, но...

- Нет, - говорю я. - Ещё по одной, и мне пора - нужно еще, пока не поздно, кой-куда позвонить. Дела! - я вру, говоря и про звонки, и про дела.

- Я тебя провожу. Позвоню сейчас Юрчику, он подъедет, и мы тебя вмиг отвезём, - говорит Антон и ищет глазами свой "сотовый".

Я, глядя на Антона, невольно улыбаюсь.

- Зачем? Для этого есть Эдик. Сиди! - говорю я, наполняя рюмки.

- А Эдик - это кто? - Антон, проявляя дежурный интерес, вновь тянется к салатнице.

- Мой водитель, - коротко поясняю я, доставая свой "сотовый".

Я поднимаю рюмку и говорю:

- Ну, Антоша, с возвращением! Жопа армия или не жопа, а дома, конечно, лучше. Здесь я с тобой не спорю! Через неделю я позвоню, ты подъедешь ко мне в офис, и мы конкретно поговорим о твоих дальнейших планах. Ясно?

- Так точно! - кивает Антон.

Мы чокаемся, выпиваем-закусываем. Я смотрю на сидящего напротив меня Антона, и у меня возникает такое ощущение, что он за время своей службы ничуть не изменился. "Вмиг отвезём"... детский сад! Впрочем, Антон и понятия не имеет ни о масштабах моего бизнеса, ни о размерах моего состояния, а если учесть, что я никакими внешними атрибутами свою успешность в бизнесе не афиширую, то фраза "позвоню сейчас Юрчику" для легкомысленного племянника более чем простительна.

- Марьяна звонит? - спрашивает сестра, подкладывая салат в мою тарелку.

- Пишет, - отзываюсь я. - На электронный ящик.

- А Леночка?

- Учится, - говорю я, набирая номер Эдика.

Марьяна - моя вторая жена. С первой я прожил пять лет, и поначалу всё у нас было хорошо, но на исходе пятого года, никому об этом не говоря, я стал внутренне тяготиться браком, одновременно с этим всё чаще подумывая о том, как бы нам беспроблемно расстаться, так что когда мою первую жену неожиданно накрыло увлечение каким-то дизайнером-модельером, я воспринял это как подарок судьбы. Расстались мы с ней достаточно легко, а главное, по причине более чем понятной и совершенно объяснимой.

А Марьяна появилась в моей жизни спустя четыре года и вовсе не потому, что я в неё страстно влюбился, а просто на тот момент в моей жизни всё чаще и чаще стали возникать ситуации, в которых солидно и респектабельно было появляться не одному, а с законной супругой. Впрочем, Марьяна, когда я впервые её увидел, мне понравилась, так что в моём втором браке был не только голый расчёт, не один бездушный прагматизм. У нас родилась дочь Леночка, теперь она учится в Америке, и Марьяна живёт с ней - уже шесть лет мы живём практически врозь. Меня такое положение дел совершенно устраивает, о чём я, впрочем, не особо распространяюсь; во всяком случае, моей сестре кажется, что в личной жизни мне фатально не везёт, и я её в этом не разубеждаю. Пусть думает так, как ей думать хочется.

страницы [1] [2] [3] . . . [7]

Этот гей рассказ находится в категориях:
Военные, Первый раз, Молодые парни

Вверх страницы >>>
В начало раздела >>>
Прислать свой рассказ >>>