Горячая гей библиотека

Дембельский альбом (глава 2, последняя)

Часть 1

Когда я вхожу в спальню, Эдик сидит в кресле в шортах, которые я ему привёз из Чехии два месяца назад в качестве презента. Шорты, пара рубашек, махровый халат и пара махровых простыней, а также пара комплектов постельного белья - всё это есть у меня для Эдика. Да, есть, хотя официально он является всего лишь моим персональным водителем, но это официально. Впрочем, чему тут удивляться? Сегодня куда ни плюнь - везде параллельные жизни. В сексе, в церкви, в бизнесе, во власти - везде параллельная жизнь. "Кто пользуется своим правом, никому не делает несправедливость", - говорили древние. Ага, именно так!

- Ну, Эдик, кто-то заинтересовал тебя? - говорю я, появляясь на пороге спальни.

Эдик вскидывает на меня глаза, и я мгновенно вижу-понимаю, что что-то случилось. Секунду-другую мы молча смотрим в глаза друг другу, я и представить не могу, что могло случиться-произойти за те полчаса, что Эдик был в спальне, и тем не менее... Тем не менее, есть что-то во взгляде Эдика необычное, хотя сам он, сидящий в привычных мне шортах, выглядит, как всегда, спокойно и невозмутимо. Я цепко всматриваюсь в глаза Эдику. Вот оно что! Во взгляде парня сквозит несвойственное ему любопытство, какое-то совершенно наивное любопытство - любопытство-вопрос.

- Я посмотрел все фотографии, - говорит Эдик, причём выражение его глаз не меняется.

- Так. И что? - спрашиваю я, продолжая стоять в дверях спальни.

- Виталий Аркадьевич, я уже видел, - говорит Эдик, неотрывно глядя мне в глаза, - половину фотографий, которые есть в вашем альбоме.

- Где? - коротко выдыхаю я.

Слова Эдика о том, что он видел фотографии из моего дембельского альбома, для меня настолько неожиданны, что я своё "где?" произношу скорее автоматически, чем осознанно. Он видел половину фотографий, видел их раньше. Где он мог их видеть, где и когда?! Такого зигзага-поворота событий я никак не ожидал, совершенно не предвидел. Лихорадочно соображая, что всё это может значить, я неотрывно смотрю Эдику в глаза. Чёрт! Глядя на Эдика, я мгновенно трезвею.

- Где ты мог видеть эти фотографии? - спрашиваю я.

- Дома. В альбоме отца, - говорит Эдик. - "Память о службе" - и у вас, и у отца в альбомах один и тот шрифт... и фотографии. На нескольких фотографиях в вашем армейском альбоме - мой отец.

- Как интересно, - растерянно бормочу я.

Ещё бы не интересно! Эдик - сын кого-то из моих сослуживцев. Может ли это быть?! Пересекая по диагонали спальню, я стремительно подхожу к сидящему в кресле парню.

- Ну-ка, покажи мне, где твой отец?!

Эдик опускает взгляд вниз, на лист лежащего у него на коленях раскрытого альбома.

- Вот, - говорит он, - на этой фотографии мой отец.

Я смотрю вниз: указательный палец Эдика упирается в фотографию младшего сержанта Васи. Не может быть! Вася. Что за чертовщина! Вася - один из четвертых сослуживцев, с кем я так упоительно, так обалденно трахался в армии. И этот младший сержант - отец Эдика?! То есть парень, сидящий в моей спальне, мой персональный водитель, с которым я... Эдик - Васькин сын?!

Я, уже протрезвевший, уже успевший максимально сконцентрировать всё своё внимание на возможности возникновения самых неожиданных поворотов-открытий, на какой-то миг вновь перестаю соображать, но уже в следующую секунду, когда Эдик, вскидывая глаза вверх, вновь устремляет свой взгляд на меня, стоящего рядом с креслом, в котором он сидит, на моём лице нет ничего, кроме лёгкого недоумения.

- Эдик, - говорю я, и голос мой звучит совершенно спокойно, я говорю голосом человека, совершенно уверенного в своих словах; таким голосом я порой блефую на деловых переговорах в ситуациях полного форс-мажора. - Эдик, ты ошибся. Фамилия этого младшего сержанта, если я правильно помню...

Я умышленно делаю паузу, и Эдик, перебивая меня, быстро произносит фамилию, а затем и имя-отечество смотрящего на нас со снимка младшего сержанта Васи. Всё - один в один! Чёрт! Я даже помню - я до сих пор не забыл! - Васино отечество. Всё так! Один в один. И фамилия, и имя-отчество. Всё правильно! Я смотрю на Васькину фотографию, всматриваюсь в черты лица, изображённого на хорошо знакомом мне снимке, и только теперь вижу-замечаю, что, действительно, есть не явное, но вполне уловимое сходство между Васей и Эдиком, между парнем, весело смотрящим на нас с фотографии, и парнем, сидящим в кресле рядом со мной.

Фантастика! Сначала пришедший из армии племянник Антон называет мне четыре имени, что побуждает меня достать свой дембельский альбом, который не попадался мне на глаза и который я не открывал лет десять, если не больше, а теперь Эдик, держа на коленях открытый альбом, говорит мне, что один из моих сослуживцев, один из моих четырёх сексуальных партнёров - его отец, причём я сам побуждаю Эдика найти в альбоме фотографию того, с кем я трахался в армии, и, глядя на меня, Эдик упирает свой палец в фотографию младшего сержанта Васи. Как всё это объяснить?! Я смотрю то на Эдика, то на чуть пожелтевшую фотографию младшего сержанта Васи. Да, едва уловимое, но несомненное сходство есть. Теперь я вижу это сходство совершенно отчётливо. Воистину, нам не дано предугадать, как наше слово отзовётся, кто знает вначале, что будет в конце?

Остаётся ещё один вопрос - вопрос, который никакой принципиальной роли уже не имеет. И тем не менее.

- Не понимаю, - произношу я чуть растерянным голосом.

Неимоверным усилием воли я уже взял ситуацию под свой полный контроль, и потому мой голос теперь звучит так, как должен звучать голос человека, который действительно чем-то озадачен.

- Всё так. Ты всё сказал правильно. Но у тебя же другая фамилия! И другое отчество. Почему?

- Отец ушел от нас, когда мне было всего три года. Мама через год снова вышла замуж, и меня переписали на отчима. Хотя какой он мне отчим? Он меня воспитал. А о том, что у меня есть родной отец, я узнал в тринадцать лет. Ну, то есть он обозначился: был по каким-то своим делам в нашем городе и разыскал нас, пригласил меня на лето к себе в гости. Мама не возражала, отчим тоже ничего не имел против этой поездки, поэтому летом он приехал и забрал меня к себе на всё лето. Вот там я этот альбом и увидел, то есть не этот, а почти такой же. И надпись "Память о службе" точно такая же, и фотографий половина - одна и та же...

"Всё так, - думаю я, слушая Эдика. - Надпись "Память о службе" нам всем, как под копирку, писал дивизионный писарь Стасик. Точно! Писаря звали Стасиком. А фотографии? Ничего удивительного. Мы не просто вместе служили, а были одного призыва, и потому часть фотографий в альбомах одинаковые. И не только в наших двух альбомах. Всё, Эдик, так".

- Вот, Виталий Аркадьевич, - Эдик, говоря это, переворачивает несколько листов, - вот! Здесь вы и мой отец стоите вместе. Правильно? Вот вы и мой отец.

Мне совсем не обязательно смотреть, я прекрасно знаю этот снимок: я и Вася крупным планом перед самым дембелем. Опустив глаза вниз, я смотрю на фотографию. Кажется, это был конец марта или даже чуть раньше, потому что кое-где ещё лежал снег. Мы стоим около палаток, служба уже катится к завершению - до дембеля осталась пара месяцев.

- Пойдём, - просит меня Вася, - до обеда успеем. По разику, бля! Ну, чего ты жмёшься? Пойдём. У меня стояк!

Мы стоим на мартовском ветру в нескольких метрах от палатки, Вася напирает, у него сухостой, он хочет, и хочет сильно, а я только что трахнул в очко Толика. Куда я пойду? Весна, полигон, воскресенье. Жаль, что нет такой фотографии!

А тот снимок, на который мне показывает Эдик, был сделан уже в конце апреля. Мы только что вышли из столовой, и на её фоне нас кто-то сфотографировал. Не помню уже, кто сделал этот снимок, на котором мы, по-"стариковски" вальяжные, стоим на фоне столовой вдвоём - плечом к плечу.

- Фантастика! - говорю я, глядя на фотографию. - В это трудно поверить, но, кажется, Эдик, это действительно так. Мы вместе служили - я и твой отец. Вот ведь как вышло, какая неожиданность! Ну, и где он сейчас, твой отец?

В моём взгляде, обращённом на Эдика, сквозит совершенно естественный, абсолютно закономерный интерес. Эдик, глядя на фотографию, называет город на юге Урала.

- Я два года, точнее, два лета подряд ездил к нему в гости, а потом его жене показалось, что он уделяет мне слишком много времени, в общем, что-то ей в наших отношениях не понравилось, ну, и на третий год отец меня на каникулы к себе уже не позвал, и я потерял с ним связь. А альбом запомнился! - Эдик, глядя на меня, улыбается, сам удивляясь тому, как могло случиться-произойти такое совпадение. - Почти тот же самый альбом. Бывает же так!

- Да уж. Кто бы мог подумать! - говорю я.

Какое-то время мы оба молчим, глядя на фотографии. Действительно, кто бы мог подумать!

страницы [1] [2] [3] . . . [7]

Этот гей рассказ находится в категориях:
Любовь и романтика, Мужики и молодые, Служебный роман

Вверх страницы >>>
В начало раздела >>>
Прислать свой рассказ >>>