Горячая гей библиотека

Приключения юнги

Часть 3

Особенно Юрка любил матросов с большими членами. Был в экипаже один татарин, которого парень обслуживал с особым удовольствием, поскольку хуй у того был, как у коня.

- Асанчик, иди ко мне, - сладко шептал Юрка со своего матраса, едва завидев татарина, и призывно двигал попкой.

Асан всегда охотно откликался на этот призыв, и Никита вновь и вновь наблюдал за тем, как на спине у блондина появляются бисеринки пота, когда он выгибает спину от удовольствия, доставляемого ему этим огромным хуем.

Ещё Юрка любил сосать. Иногда по два-три матроса обступали его, спустив штаны, а он сидел на полу и поочерёдно с жадностью сосал их члены, сладко причмокивая. Иногда парень поднимался на верхнюю палубу, но и здесь его не оставляли в покое. Матросы сразу лезли к нему обжиматься, лапали его, как хотели. Только присутствие капитана могло заставить их не распускать руки.

Капитана Юрка боялся. По крайней мере, до одного случая. Как-то утром паренёк вышел на палубу, где его тут же стали тискать матросы. Он, разумеется, не сопротивлялся, а напротив, стал в ответ поглаживать их вздыбленные бугорки на штанах. Во время этой эротической сцены вдруг, откуда ни возьмись, появился капитан. Увлечённые матросы его поначалу не заметили. Фролов некоторое время наблюдал за тем, как постанывающему Юрке несколько мужиков залезают в штаны, а потом крикнул:

- Эй, ты, сучонок!

Матросы, моментально оставив пацана, рассыпались по палубе. Юрка, подтягивая сползшие штаны, испуганно воззрился на капитана.

- Иди за мной! - скомандовал тот и быстро пошёл в направлении своей каюты.

Юноша, разумеется, послушно поплёлся за ним. Лишь спустя два часа Юрка вновь поднялся на палубу. Двигался он как-то осторожно, широко расставляя ноги. Взволнованный Никита подошёл к нему.

- Что он тебе сделал?

Юрка посмотрел на своего товарища и блаженно улыбнулся.

- Понятно, - усмехнулся Никита.

- Тебе повезло, что он тебя не имел, - хмыкнул блондин. - Ты бы видел его размер!

С того дня Юрка стал регулярно пропадать в каюте капитана...

Жизнь Никиты на судне как-то устаканилась. На его задницу больше ни один человек не покушался. Оно и понятно: никакой конкуренции с гиперсексуальным блондином он не выдерживал, и не только потому, что Юрка был красивее. Просто тот был, ко всему прочему, несколько женоподобен, а у Никиты была внешность нормального мужика: никакой хрупкости и изящества.

В Гельсингфорсе Никита отметил свой день рождения. Отмечали на двоих с Юркой. Во время стоянки ненасытные матросы всё-таки отпустили парня, и они вдвоём с Никитой два дня кряду бродили по городу - за границей оба были в первый раз. Город Никите понравился, хотя он совсем не соответствовал своему резковатому и грозному названию, оказавшись аккуратным и тихим европейским городком. Ещё одна приятная неожиданность ожидала здесь Никиту: ему выплатили жалование за первую половину пути. Видимо, капитан хотел дать матросам возможность купить что-то за границей, но Никита ничего тратить не стал. Узнав в Архангельске, что такое голод, он стал очень бояться безденежья.

На обратном пути шхуна снова проходила через Выборг, где была запланирована трёхдневная стоянка. Опершись на борт, Никита и Юра смотрели на приближающуюся старинную крепость.

- Не желаешь вернуться на своё прежнее место? - с улыбкой спросил Юру Никита.

- Уже подумываю об этом иногда, - наморщив нос, ответил блондин. - Но пока ещё рановато. Вот через месяц, когда до Архангельска дойдём, я думаю, они меня совсем укатают. Тогда и сойду.

- Ну, как знаешь. Покажешь мне город сегодня? Ты здесь всё-таки жил столько...

- Не-е, я сегодня в город не пойду. Вся команда в увольнение идёт, а я хочу остаться здесь и отоспаться как следует.

- В объятиях капитана? - ехидно спросил Никита.

- С ним, пожалуй, отоспишься, - хмыкнул в ответ Юрка.

В одиночестве Никита отправился бродить по городу. Сперва он по старой памяти навестил кабак, где познакомился с Юркой, затем пошёл на рынок у "Толстой Катьки" - так местные жители называли приземистую круглую башню недалеко от набережной. Торговый день был в самом разгаре, и народу на рыночной площади хватало. Никита ничего покупать не собирался, но кошелёк с выданным в Гельсингфорсе жалованием с собой захватил, и ему приятно было ощущать эту тяжесть в кармане. И он чуть за такую радость не поплатился.

К счастью, ощущение тяжести и спасло его от очередной полосы безденежья. В какой-то момент Никита почувствовал, что кошелёк перестал оттягивать его карман, и в последний момент успел схватить за шиворот чумазого пацана, в загребущие руки которого перекочевала Никитина собственность.

- Ай, дяденька, пустите! - заверещал тот.

Кошелёк, звякнув, упал на землю. Никита поднял его свободной рукой, но воротник пацанёнка не выпустил. Тот верещал и извивался, словно уж. Вокруг стал собираться народ. В чём дело, люди поняли сразу, и Никита удивился тому, как озлобленно рыночный люд накинулся на пацана. Видно, воровство в торговых рядах всех уже порядком достало.

- Вот ведь паршивец, а? Такой маленький, а уже в уголовку метит!

- В участок его сдать, и все дела!

- Уши ему надрать хорошенько!

- Щас мы тя быстро пристроим, рожа бандитская!

Опешивший от такой агрессии Никита всё ещё держал пацана за ворот, а тот только тихонько и испуганно хныкал:

- Отпустите, дяденька...

Кто-то позвал полицию. Рослая фигура полицейского, выросшая за чужими спинами, раздвинула плечом толпу:

- В чём дело, граждане? Что за шум!

- Да вот, господин полицейский, пацан кошелёк украл. Беспризорник, наверное, - выкрикнул какой-то хлыщ из толпы.

И тут Никита вышел из ступора.

- Ничего он не украл! - вдруг неожиданно для самого себя заявил он. - Я его знаю. Мы просто поссорились.

- Как же не украл?! - возмутилась торговка рядом.

- Ничего он не украл! - снова гаркнул Никита. - И он не беспризорник. Я знаю, где он живёт. Я его сейчас к родителям отведу!

И с этими словами Никита вместе с пацаном стал пробираться через толпящийся народ к краю рынка. Толпа ревела и возмущалась, но остановить их никто не решился. Полицейскому, видимо, тоже неохота была разбираться в этом деле, и он позволил им беспрепятственно покинуть место происшествия. Как только они завернули за угол, оставив позади озлобленных торговцев, Никита выпустил воротник пацана.

- Ладно, парень, давай вали отсюда, пока цел, - он развернулся и зашагал прочь по улице.

Спустя пять минут он обернулся и с удивлением увидел всё того же пацанёнка, следующего за ним на некотором удалении.

- Тебе чего?

- Ничего, - ответил тот, словно бы даже обидевшись на такой вопрос.

- Ну, так иди отсюда!

Никита зашагал дальше. В конце улицы он снова обернулся. Пацан по-прежнему был тут.

- Ты чего за мной ходишь, а?

Тот опустил голову и ничего не ответил, разглядывая придорожную траву. Никита присмотрелся к нему повнимательнее. "А ведь действительно, наверное, беспризорник. И идти-то ему, небось, некуда... Так, а я что с ним делать буду?". Пацан подошёл к Никите чуть поближе и спросил:

- Ты моряк?

- Нет, я Папа Римский! По одежде, что ли, не видно?

Паренёк смутился и вновь опустил голову. Никита замер в нерешительности а потом вдруг спросил:

- Ты голодный?

Через полчаса они сидели за столиком открытого кафе, и пацан уплетал печёную картошку с мясом так, что за ушами трещало. Никита спокойно разглядывал его. Симпатичный, глазастенький, волосы рыжеватые, чумазый носик в веснушках, весь нахохленный какой-то и деловой, как воробей на помойке. Смешной малый, на лисёнка похож. Никита его так и прозвал про себя: Лисёнок.

- Тебя как зовут-то?

- Васька, - ответил тот, - а тебя?

- Никита.

Лисёнок вдруг улыбнулся такой доброй и открытой улыбкой, что Никите сразу стало с ним уютно и тепло.

- Слышь, Васька, ты местный? Можешь мне город показать? А то я здесь всего на три дня, а куда идти - не знаю, - в ответ Лисёнок только улыбнулся ещё шире и закивал головой.

Они не расставались целый день. Сначала обошли достопримечательности, а потом стали просто бестолково бродить по городу. Болтали. В основном, конечно, болтал пацанёнок, про жизнь свою несладкую рассказывал.

Васька действительно оказался беспризорником. Убежал из приюта полгода назад: били их там. В приюте он прожил всего год, а до этого жил с родителями в небольшом селе под Выборгом. Родители умерли от холеры, других родственников не оказалось, вот так и остался парень без присмотра. Попрошайничал, рылся на свалках в поисках еды, иногда воровал. Ночевал тоже где придётся: в подвалах, на чердаках. Ни читать, ни писать Васька не умел. Родители когда-то его учили, но он уже перезабыл всё, а в приюте им один Закон Божий вдалбливали в головы. А жаль, паренёк был смышлёный! Никита ему о своей жизни рассказал, хотя, понятно, о сексуальной ориентации не упомянул и в подробности своих недавних обязанностей на шхуне "Вестник" не вдавался.

страницы [1] [2] [3] [4] [5] [6]

Этот гей рассказ находится в категориях:
Прошлые века, Любовь и романтика, Молодые парни

Вверх страницы >>>
В начало раздела >>>
Прислать свой рассказ >>>