Горячая гей библиотека

Письма (глава 1)

Часть 4

Мише и Гоше

Вспоминая вас, парни, я неизменно улыбаюсь. Так хотел бы увидеть вас сейчас, обнять крепко-крепко и долго-долго целовать ваши одинаково милые мне лица. Интересно, вы сейчас такие же кудрявые и рыжие, как я вас помню? Для меня вы были словно два солнечных зайчика, два ангела, вечно светлых и прекрасных. В моей памяти вы сохранились именно такими, ведь я ни разу не видел вас без улыбок, без того ощущения счастья, которое вы излучали всегда и без устали. Как можно постоянно являться источниками такого неуёмного, всепоглощающего оптимизма? Неужели вам никогда не бывало грустно, тоскливо, больно? Наверно, это благословение судьбы, божий дар - жить в гармонии со всем миром, или же это лёгкая психическая патология. Либо и то, и другое одновременно. Как бы то ни было, будь на свете больше таких людей, как вы, мир стал бы добрей и счастливей. Когда я впервые увидел вас, то был поражён способностью природы создавать такую красоту, да ещё и в двух экземплярах.

Это было в тот год, когда в нашу провинцию пришло Mtv, с первых дней начавшее массово распространять, как бы раньше выразились, тлетворное влияние Запада. Круглосуточный приём беспрецедентного видеоряда стал неизменным атрибутом комнаты каждого тинейджера, имевшего в своём распоряжении телевизор. Поток аудиоинформации и ошеломляющих образов производил настоящую революцию в массовом сознании. Большинство людей до последнего не могли понять, к кому Джордж Майкл мог приставать в мужском туалете, как это красавица Дана Интернейшнл раньше была мужиком, а о половой принадлежности Мэрлина Менсона вообще разгорались отчаянные споры.

Вы это помните? Из каждого утюга хабальным прононсом выл Илья Лагутенко, то и дело сменяемый отчаянно мужеподобной Земфирой Рамазановой, страдальчески тянувшей обещание смерти. В обиходе непонятно откуда появилось модное слово "гей", и это понятие стало робко материализовываться на центральных улицах, одетое в голубые джинсы клёш, обтягивающие белоснежные майки и привлекающее к себе внимание высвеченными прядями. С каждым днем жить становилось лучше, жить становилось веселей. Казалось, перемены в обществе происходят неуловимо быстро.

Общий дух эйфории от первых проблесков свободы нравов как нельзя кстати совпал с моим, как это впоследствии стали называть, coming outом. Благодаря этому моменту мне не суждено было стать изгоем, подобно многим моим предшественникам. Сейчас я думаю о том, что мне очень повезло. С ранней юности я мог быть собой и наслаждаться этим по полной программе. Даже со стороны родителей давление в отношении моего сексуального самоопределения было минимальным, а разногласий с ними у меня было не больше, чем у любого отпрыска.

Бедные наши родители, что им пришлось пережить! Наверное, они были ошарашены всем происходившим тогда и, ничего не понимая в окружающей их действительности, просто предоставили нам возможность самим разбираться, что к чему в этом мире. Моя мама постоянно просила меня только об одном: предохраняться. На это же пару раз мне намекала и ваша мама, нечаянно заставая меня у вас в гостях. Старички! Более глубоко вдаваться в эту тему им было просто неловко.

Мне до сих пор непонятно, как в этой атмосфере вседозволенности между такими близкими друг другу людьми могла возникнуть недомолвка. Вы же братья, более того, близнецы! И тем не менее, до нашей дружбы ни один из вас не признался другому в своих желаниях. Все наши общие знакомые до сих пор уверены в вашей полной гетеросексуальности. Мне приятно думать о том, что потребность оказаться в объятиях представителя своего пола не посещала ни одного из вас до знакомства со мной. Мне льстит мысль о том, что я, возможно, был настолько хорош, что смог пробудить в двух столь классных парнях неизвестные им ранее вожделения. Это маловероятно, конечно, но всё может быть, особенно если учесть то, что мы с вами были в самом начале нашего сексуального созревания и только начинали исследовать разнообразные возможности получения удовольствия.

Помню при первой нашей встрече на летней тусовке в парке культуры и отдыха, сидя с вами рядом, смеясь и разговаривая, смотря попеременно в ваши синие глаза, я, ещё не зная о том, что ждёт меня в дальнейшем, уже был полон тайного возбуждения и предвкушения чего-то волнующе заманчивого. Поэтому я был дважды несказанно обрадован: в первый раз, когда Гоша позвонил мне и предложил встретиться, а во второй, когда Миша как бы случайно забрёл ко мне в гости с пивком. Первое время я был в лёгком недоумении из-за того, что вы решили общаться со мной порознь, но вскоре я убедился в своём предположении насчёт того, что ваши планы относительно меня не сводятся к дружеским посиделкам и чаепитиям, что несколько прояснило ситуацию.

Первым вновь был ты, Гоша. Ты рассказал брату, как это было? Как-то раз мы решили научиться кататься на роликах. Это был праздник - день города. Многие улицы были перекрыты и отданы во власть массовых гуляний и таких любителей экстрима, как мы. Объездив вдоль и поперёк весь центр города и испробовав все возможные поверхности, мы вдоволь насмеялись над трогательной неуклюжестью друг друга. Уже вечером мы очутились в парке, в той его части, которая странным образом оказалась на удивление тихой и безлюдной.

В густом, почти жидком воздухе неслись белые хлопья тополиного пуха. Тонущие в огнях заката деревья колыхали ветвями, как будто приветствуя это ежегодное проклятие, это осуществление природного стремления положить начало новой жизни. Знойный ветер поднимал пыль с выжженной солнцем глинистой почвы и уносил её куда-то вдаль. Издалека с эстрады, окружённой толпой захмелевшей молодежи, доносился мотив песни о юноше-гее культовой тогда группы "Та-Ту", смысл идиотского текста которой я не понимаю до сих пор.

Стояла невыносимая жара. Ты снял мокрую от пота майку. Засмотревшись на твой крепкий загорелый торс, я споткнулся и со всего размаху пробороздил задницей асфальт, разодрав свои и без того потрёпанные джинсы. Я лежал на спине и не мог остановить разобравший меня смех. Спросив, больно ли мне, и опустившись рядом со мной на колени, ты изъявил желание посмотреть на мой пострадавший зад с целью оценить степень увечья. Я перевернулся на живот. Сквозь разодранные джинсы виднелась лёгкая царапина. Склонившись надо мной, ты подул на неё и, хитро подмигнув мне, быстро поцеловал ссадину, сказав, что теперь всё точно заживёт. Так мы некоторое время сидели на горячем асфальте и смотрели друг на друга, а потом добрались до первых попавшихся кустов и продолжили там курс лечения. Всё было спонтанно и радостно!

Видишь, Миша, с твоим братом всё было не менее романтично, чем с тобой. Я почти дословно помню, как ты заманивал меня в эту глухую деревню, обещая мне прохладу чистой речной воды, жар настоящей русской парной и сочный аромат шашлыка. Разве можно было устоять перед этими соблазнами?

Оставив за спиной пыльный город и прощальный шум электрички, мы шли средь бескрайних, взывающих к первобытной жажде воли полей. Дурман полыни расстилался над бескрайним простором сибирской земли, заставляя нас дышать медленно и с чувством. Вдруг ты ринулся бежать от меня. Игривый ветер подхватил твой крик:

- Догоняй!

Во мне рефлекторно сработал какой-то животный порыв, и вот я, сбросив в пыль тяжесть рюкзака, уже бежал за тобой, варварски круша душистые травы, хмель которых нёс встречный ветер. Я настиг тебя и на лету повалил в бурьян. Мы боролись там, как два мартовских зверька, после чего ты, одержав надо мной верх, получил то, что по логике этой погони должно было стать моим трофеем.

Позже было всё, что ты мне и обещал: дым костра, аромат берёзовых веников, купание в свете полной луны и, кроме того, твоё юное тело, неизменно отзывчивое на все мои заигрывания, а также ощущение ничем не стеснённой воли.

Я оказался в щекотливой ситуации, встречаясь и спя с вами параллельно, но я даже не пытался дать моральную оценку своему поведению. Мне было всё равно. Я был просто влюблён, влюблён в эту свежую, как парное молоко, свободу, хлынувшую на нас со всех сторон, крушащую плотины внутренних и внешних запретов. Я был в первых рядах тех, кто встречал её. Она становилась моей моралью, моей религией, объясняя всё, зовя меня на поиски новых вольностей, нового беспрецедентного опыта - такого, каким была наша первая ночь втроём. Мы стремились попробовать всё, что рисовала нам наша разнузданная юношеская фантазия. В своей неуёмной страсти познания нового и нежелании останавливаться на достигнутом вы были так же последовательны, как и я.

Вскоре наши пути незаметно разошлись. В то время целовать пацанские шеи в багровых следах, только вчера оставленных на теле чьими-то неопытными губами, для меня было в порядке вещей, и каждая новая встреча была для меня легче предыдущего расставания. Дни плавно перетекали один в другой. Жизнь представлялась мне безграничным океаном, по которому можно было просто плыть, не выглядывая на горизонте сушу, в надежде, наконец, обрести покой в тихой пристани. Какой мог быть покой?! Всё только начиналось!

Наверное, поэтому вы мне и запомнились так ярко, как два ангела у врат моей молодости, моего рая, в который я возвращался, отрекаясь от плодов познания добра и зла. О, как завернул! А вы думали мы просто так время проводили?!

Желаю вам счастья, одного на двоих.

Никита.

страницы [1] [2] [3] [4] [5] [6] . . . [11]

Этот гей рассказ находится в категориях:
Любовь и романтика, Молодые парни

Вверх страницы >>>
В начало раздела >>>
Прислать свой рассказ >>>