BlueSystem >
Горячая гей библиотека
Сильные попперсы с доставкой в день заказа.
Потаённая бухтаЧасть 2 Было ещё рано, только-только взошло солнце, но я бежал сегодня не на встречу с прошлым,
а от так смутившего меня настоящего. Я не мог смотреть на этого паренька. Старая любовь
вспыхнула с новой силой, и я боялся. Боялся и этого чувства, и того, что когда-нибудь выдам
себя взглядом или словом. Жена, с которой мы прожили почти сорок лет, не заслуживала такой
обиды, да и пацан просто посмеялся бы над фантазиями старого дурака. Не нужно мне этого!
Всё! Выбросить из головы, забыть, не встречаться с ними! Но не встречаться оказалось
труднее, чем я это предполагал. Парни, видно, провели бурную ночь на нашем диванчике, и
хотя я старался вернуться домой попозже, но, войдя во двор, тут же нос к носу столкнулся
с Лёшкой, молодым, свежим, ослепительно красивым, в коротеньких шортах выходящим из душа.
Мокрые волосы свисали парню на лоб, капли воды стекали по его хорошо развитой груди, а на
ногах и на руках его играли не перекачанные, но очень приличные мышцы. - Доброе утро! -
радостно приветствовал он меня, а я, очумевший от такого зрелища, только и смог ответить,
что обед уже. - Вот это мы вздремнули! - ничуть не смутившись, ответил парнишка. - Хорошо
спится на вашем диванчике! Я представил себе, как хорошо было им ночью вдвоём, и дикая
ревность резанула меня по сердцу. Багровый от злости, я вошёл я в дом и тут же получил от
жены: - Поменьше бы валялся на солнце-то! Гляди-ка, совсем красный, облезешь - соседи
засмеют: в неразумие, скажут, дед ударился. - Видел я твоих соседей и тебя с ними...
- Да ты, никак, злишься? Чего так? С кем не поладил? - Отвянь, мать, иди обед
собирай, - ответил я и хотел было добавить, чтоб не звала квартирантов к столу, но
промолчал, побоявшись лишних расспросов. За обедом я старался не смотреть в сторону
молодых, но предатели глаза нет-нет да и зыркали в сторону белобрысого красавца, как ни в
чём не бывало уминающего приготовленную женой еду. - И с чего это ты их на довольствие
поставила? Ели б, как все, в городе, - наехал я на супругу после обеда, пытаясь хоть таким
образом избежать их общества. - Так они сразу мне заплатили и за сараюшку, и за еду, -
огорошила она меня, - и неплохо заплатили, за такие деньги могли б и в ресторане питаться!
- Много ты про рестораны-то знаешь, - всё ещё ворчал я, чувствуя, что и этот камень
выбивают у меня из-под ног. - Ты чего, дед? Чем тебе пацаны плохи? - поняла жена, откуда
ветер дует. - Чем они тебе не угодили? - Угодили, угодили! Не привык я с чужими за столом
сидеть! - Не барин, привыкнешь, - съязвила жена. За ужином мы снова сидели вместе.
- Принёс бы, дед, вина, что ли, - предложила жена. - Вон, Лёшка молодой и знает, где
всё стоит, пусть он и сходит, нацедить, небось, сумеет, - отыгрался я перед ней за
послеобеденное поражение. - Боюсь, не получится: не приходилось мне раньше как-то это
делать. Может, на первый раз покажете? - предложил мне Лёшка. Куда деваться, пришлось
мне идти с ним в сараюшку. Я взял шланг, подставил под него графин, соснул, и потекла
в сосуд янтарная влага. Интересуясь процессом, Лёшка присел рядом со мной и совсем прижался
ко мне в тесноте меж бутылей своим горячим голым телом. Меня аж затрясло всего, а он ещё и
руку мне положил на плечо. - Здорово, - говорит, - тут у вас. Хотел бы я так пожить!
Едва дождавшись того момента, когда наполнится графин, я поспешил назад к столу. За
ужином, да ещё и с вином, языки у гостей развязались. Выяснилось, что познакомились парни
по Интернету, что чернявого зовут Андреем и что он из Саратова, что у Алексея никого нет,
мать его в роддоме оставила, так он в воспитательном доме и вырос. Потом ему дали квартиру,
он работал на буровых, заочно закончил техникум, стал мастером, а потом и начальником
участка. Жену, конечно, интересовал сугубо женский вопрос: когда гости жениться собираются?
На что оба дружно ответили ей, что пока не нашли подходящих девушек, но ищут, и чему-то
засмеялись. Я-то понял, чему, сам бы никогда не женился, если бы мой Лёшенька не уехал.
Так, по пустякам мы проболтали весь вечер, и впервые за все эти годы я пропустил
вечернее купание в нашей бухте. Странно, но и спал я в эту ночь без сновидений. За обедом
я сидел уже гораздо спокойнее, легко выдерживая взгляды Лёшки, который, будто хулиганя,
надолго задерживался взглядом на моём бородатом лице. Дальше и вовсе жизнь наладилась. Я
уже не боялся как-то себя выдать и даже получал удовольствие от общения с парнем, да и он
от меня не шарахался, часто просто подходил и молча присаживался рядом со мной, когда я
что-то делал по хозяйству или просто курил. Зато отношения с чернявым становились всё
более натянутыми. Он всё чаще задерживался на пляже, за столом в основном молчал, лишь
односложно отвечая на заданные ему вопросы, а вечерами рано уходил спать, если парни не
ходили к морю. За день до их отъезда, выйдя покурить перед сном, я и вовсе услышал, что
они негромко, но серьёзно ругаются меж собой. Причина выяснилась утром. Оказалось, что
Андрей уезжает один, а Лёшка решил остаться тут ещё на несколько дней. Андрею это явно
не понравилось, но Алексей решил твёрдо и уступать другу не собирался. День прошёл
бестолково и суматошно. Андрей собирался в дорогу, Лёша ходил менять свой ж/д билет на
билет на самолёт, никто из них не разговаривал и не смотрел друг на друга. Нервозная
обстановка даже на нас с бабкой сказалась, и, перецапавшись с ней, я ушёл в свою бухту.
Андрея я больше не видел. Вечером он уже спал, когда я вернулся домой, а утром он уехал,
когда я купался. Зато Лёшка сиял, как начищенный пятак. - Что празднуешь? - спросил я
его, придя с моря. - Свободу, - загадочно ответил парень, а глаза так и сияли, будто
клад отыскал. Обедали мы в этот раз втроём. Жена вроде заикнулась об Андрее, но я
взглядом приказал ей молчать на эту тему, и она поняла. Да и Лёшка будто не услышал этого
вопроса, а вместо ответа вдруг ни с того ни с сего спросил у меня, не покажу ли я ему
дорогу к своей бухте. Мол, ему тоже не нравятся шумные пляжи. Просьба застала меня
врасплох. За всю свою жизнь я никого туда не водил, впрочем, и водить-то было некого. После
моего Лёшеньки я так и не смог обзавестись друзьями. А тут пацан с такой просьбой! С одной
стороны, и отказать неудобно - не моя же бухта, с другой, мне и самому захотелось побывать
именно с ним там, где я любил его копию в далёкой юности. Вывела меня из ступора жена:
- Конечно, покажет, только с чего тебе далеко по жаре ходить? Пляж-то вот он, а туда
топать да топать. - Ладно, старая, разберёмся. И уже Лёшке: - Если хочешь,
вечерком и пойдём, покажу. Понравится - и один ходить будешь. ***
Едва заметная тропка вилась так, что слева от нас всегда шумело море, а справа, постепенно
возвышаясь, громоздились горы. Шли мы недолго и почти не разговаривали. Только когда
пришли, и внизу засверкала изумрудом, окаймлённым в золото увядающей к августу травы,
бухта, Алёша ахнул: - Боже, какая красота! В жизни ничего красивее не видел!
Действительно, совершенно правильный круг бухты напоминал игру хорошего изумруда, чуть
светлого по краям и всё больше темнеющего к середине. Золотой песок и желтеющая трава на
пологих склонах служили ему достойной оправой, а скалы, со стороны моря закрывающие бухту
от посторонних глаз, были подобны пальцам, на один из которых был надет этот драгоценный
перстень. - Постоим так, - попросил Лёшка. Ему явно понравилось это место и не
хотелось сразу спускаться к воде. Я присел на корточки чуть поодаль он него и исподволь
любовался не бухтой, нет, а самим Лёшкой, так сильно похожим на того Лёшку, который и
открыл для меня красоту и этой бухты, и настоящей мужской любви. - Ну, что ж, пошли? -
спросил Лёшка. - Пошли, - ответил я и начал спускаться к воде. Как только мы сошли
вниз, Лёшка сбросил с себя шорты, оказавшись в чём мать родила, потянулся, поиграл
упругими полукружиями идеальной попки, сделал пару шагов в воду и, нырнув, поплыл, будто
и не на севере вырос, а всю жизнь плавал в море. - Что же ты? - оглянулся он на меня. -
Поплыли! Недолго думая, я тоже разделся и нырнул за ним, только не поплыл, а поднырнул
под него и, схватив парня за ступню, потянул на себя под воду. От неожиданности он сначала
легко подался вниз, но потом, взбрыкнув ногами, так же легко потянул к поверхности меня.
Мы вынырнули вместе и вплотную друг к другу. Вот тут я и увидел его лицо. Впервые за всё
время он не улыбался, а в его глазах боролись между собой страх и отчаянная решимость. Он
обнял меня за поясницу, прижал к себе и неожиданно нежно поцеловал. Боже, даже в этом он
в точности повторил своего тёзку! Я не собирался ничего менять в старом сценарии и
целиком отдался его воле. Не почувствовав сопротивления, парень уже двумя руками прижал
меня к себе и вовсю заработал у меня во рту своим языком. Естественно, мы медленно пошли
ко дну, и только необходимость дыщать заставила нас разомкнуть столь сладкие объятия.
Всплыв и отфыркавшись, мы, не сговариваясь, поплыли к берегу. Тут уж инициативу
перехватил я. Выйдя из воды до пояса, я снова обнял парня, поднял его на руки и отнёс
на берег поближе к скалам - туда, где это случилось со мной впервые почти сорок лет назад.
Уложив парня на песке так, чтобы его ноги были в воде, а всё остальное на суше, я, в свою
очередь, стал целовать его, в точности повторяя то, что делал когда-то со мной мой первый
Лёша. Губы, уши, шея, грудь, соски, живот - всё подверглось тщательному исследованию моих
губ и языка. И точно так же, как много лет назад стонал и извивался я, теперь напрягся,
как пружина, и невнятно мычал Лёша. Ну, а теперь главное: я заглатываю сначала одно
яичко, нежно, чуть надавливая, смакую его, потом оба, прижимая их теперь посильнее.
Мычание превращается в стоны, а Лёша уже вырыл своим телом в песке изрядную яму. Ладно,
а как ты теперь запоёшь? Я берусь за основание гладенького, твёрдого, но такого живого и
трепетного орудия размножения и провожу по нему языком, отодвигаю крайнюю плоть и охватываю
ртом всю головку, будто вынимая пробку из бутылки, тяну её на себя, отпускаю, делаю
несколько движений головой, заводя его колышек в себя чуть ли не до гланд, снова выпускаю
его и захватываю языком. Вот теперь и он, как я когда-то, извивается червяком на асфальте
и только что не воет. Подожди, дорогой! Это ещё не конец. Чуть подрочив колышек рукой, я
снова беру его в рот, но теперь не захватываю, а нахожу дырочку и, как змея, быстро-быстро
ударяю по ней напряжённым языком. Эффект офигенный! Лёша хватает меня за голову и изо всех
сил насаживает её на свой член. Я помогаю ему, прижимая его головку языком к своему нёбу.
Мгновение - и густая пахучая сперма парня заполняет мой рот. Интересно, у него она
сладковатая и немного отдаёт мятой. Обессиленный, Лёша лежит с закрытыми глазами и не
шевелится, но в мои планы лежать и наслаждаться покоем рядом с молодым и красивым парнем
совсем не входит. Я поднимаю его ноги, споласкиваю заветную дырочку от песка и сначала
медленно преодолеваю не слишком тугое отверстие, а потом, постепенно введя внутрь тела
юноши все свои 18 см, начинаю движение. Я делаю это сначала нежно и осторожно, боясь
сделать парню больно, а потом, потеряв контроль над собой, вставляю член в него со всего
маху. Лёша уже пришёл в себя и стонет: - Давай, давай, ещё! Вот его слова становятся
нечленораздельными, а вот и просто переходят в вой. Это конец! Он кончает второй раз, и от
этого по всему его телу проходят волной судороги, заставляющие кончить и меня. Теперь и я
могу расслабиться, раскинувшись на роскошном ложе Лёшиного тела.
страницы [1] [2] [3]
Этот гей рассказ находится в категориях: Любовь и романтика, Мужики и молодые, На природе
Вверх страницы
>>>
В начало раздела
>>>
Прислать свой рассказ
>>>
|