BlueSystem >
Горячая гей библиотека
Сильные попперсы с доставкой в день заказа.
Мишка - навсегда! (глава 1)Часть 1 Эту маленькую повесть о любви автор посвящает всем тем мужчинам, в душе которых
изумрудным пламенем горит память о том, что когда-то они были юношами... Я
ошарашенно кладу телефонную трубку. Ни фига себе! Двадцать лет... Ёлки, а ведь юбилей! Да,
сегодня ровно, день в день, двадцать лет прошло с того события. Правда, погода сегодня
совсем другая - снег тогда валил, будто хотел отыграться за всю бесснежную зиму. За
каких-то три часа его навалило почти по колено. Грязный, раскисший город превратился в
сияющую внутренним неярким светом декорацию к новогодней сказке. С неба медленно, как-то
неохотно, кружась в неспешном танце, падали и падали огромные, в пол-ладони, пушистые
хлопья. Такого бы снегу на Новый Год, но нет - праздник в том году прошёл в какой-то
слякотной грязной тоске. Очередной причудливый каприз прихотливой уральской погоды, всегда
щедрой на такие каверзы, - и вот, наконец-то, снег! Да, двадцать лет! Я машинально
тянусь рукой к груди, нащупываю под галстуком, под тонкой тканью сорочки зуб, висящий на
кожаном ремешке. А ведь если бы Мишка мне не позвонил, я бы и не вспомнил об этом. Обалдеть
можно тут, с этой работой... Впрочем, действительно, многое навалилось: приходится столько
разгребать после двухнедельных новогодних каникул! Всё-таки какие головы у нас в
правительстве! Додумались, блин... Тут ещё морозы эти гадские! И Вадька прихворал, как
назло. Говорил ведь я ему: простынешь, не снимай куртку и шапку, но как же! Такой случай -
сфоткаться с самим Президентом! А вообще-то хорошо получилось, сыну будет чем похвастать в
гимназии после неожиданных каникул, объявленных по случаю небывалых морозов. Я, улыбаясь,
смотрю на фотографию, прикреплённую на самом видном месте в моём кабинете: прямо над
плазменной настенной панелью Loewe, которая подключёна к сети RBC. Над бегущими строчками
фондовых новостей и котировок красуется большой, формата А2, снимок, сделанный три дня
назад на горнолыжном курорте в Абзаково, в горах неподалёку от нашего Магнитогорска. На
фотографии мой сын стоит без куртки, в комбинезоне и огромных горнолыжных ботинках,
пепельную волнистую чёлку треплет ветерок, на плече у него лежит рука нашего Президента,
Вадька смотрит прямо в объектив. Он смотрит, как обычно, когда его фотографируют, серьёзно,
без улыбки, правда лицо его сейчас очень гордое, но ни подобострастия, ни растерянности в
нём не чувствуется. В.В.П., улыбаясь, смотрит чуть в сторону. Это он отгонял тогда охрану,
чтобы в кадр не влезли. Те, хотя и на лыжах, но со своим выражением вечной озабоченности
за судьбу России, воплощённую для них в лице Президента, были явно здесь не в тему. Да,
удачно вышло. А всё потому, что Путин на горных лыжах... как бы это сказать... Ну, в общем,
катается он несколько слабее, чем борется на татами. Вот поэтому-то он и рассекал на трассе
для новичков. Впрочем, я думаю, ему об этой особенности трассы не доложили... А всё-таки
Мишка зараза! Мог бы, гад, и заранее сказать, наверняка ведь знал, что забуду. "Ты, что же,
Илья, не помнишь?! Ну, Ил, как же ты так! Ведь двадцатилетие у нас!" - прогудел он. Вот
какой был зараза, такой и остался. Сюрпризы вечные. Я вспоминаю, как он дарил мне подарки
на день рождения или на Новый Год - все нервы выматывал: "А что бы ты хотел на днюху? А
может, лучше шарик тебе надувной подарить? Нет? Ну, не знаю, не знаю... Куда, куда мне
пойти?" Я улыбаюсь, прихлёбываю кофе, встаю из-за стола и подхожу к огромному, во всю
стену, панорамному окну, смотрю на залитую зимним солнцем, сверкающую снежными кварцевыми
гранями мою Магнитку. Это мой город, здесь я родился, здесь встретил Мишку, здесь я из-за
него чуть не умер в тот день, двадцать лет назад. Здесь родился мой сын, Вадька. Здесь, в
этой земле, лежит моя погибшая жена. Здесь... Что это? Ну, уж нет, плакать я не хочу!
Тогда, в тот день, я уже наревелся на всю жизнь. Тот день... Как он хорошо начинался! И
разве мог я предположить, что он так закончится! Разве мог я представить себе, что
произойдёт? И вообще, разве могут происходить такие вещи с пацанами? Я прижимаюсь лбом к
прохладному толстому стеклу, закрываю глаза и вспоминаю... *** Как же
в эту зиму мне хотелось, чтобы наконец-то пошёл настоящий снег! Не эта пакостная крупа, а
настоящий снег. Такой, чтобы ух! И вот он пошёл. Ух, и даже ещё больше. Я, радостно
вывалившись из тесного от народа трамвая, стою на остановке, подставив лицо под
неторопливые, тяжёлые и ленивые хлопья. Вот это да! Нет, ну здорово всё-таки как! Я
сдвигаю на затылок вязаную шапочку, открываю рот, ловлю и ловлю языком этих белых мохнатых
бабочек. Моя спортивная сумка валяется у меня под ногами, люди, толкаясь, огибают меня, но
никто не возмущается тем, что я загораживаю им дорогу. Многие даже оглядываются на меня и
одобрительно улыбаются - все рады этому снегу. Но им, взрослым, конечно же, не понять, что
эти хлопья значат для пацана, который больше чем половину зимы не становился на лыжи, не
играл в крепость, царя горы и даже просто не лепил крепеньких гладких снежков, которыми
так здорово запустить соседке по парте по портфелю! - Простынешь, парень! Беги домой,
за санками! - слышу я чей-то голос. Я спохватываюсь. Ёлки, точно домой пора: полы
сегодня надо помыть, и домашка ещё. Ну, сочинение-то я и завтра накатаю, всё равно сдавать
его только в среду, а вот с математикой надо посидеть поплотнее, если я хочу новую клюшку.
Мама мне её, конечно, купит и так, она же видит, во что превратилась старая, но я обещал
ей разобраться с математикой, да и Портос сегодня сказал, что с тройками не видать нам
областных, как своих ушей. А на область я очень хочу попасть, потому что это уже шаг к
взрослому разряду, хотя тут уж как повезёт, конечно... Так, надо пройти мимо этой
девятиэтажки, и за углом появится мой дом. - Эй, пацан! Это меня, что ли? Возле
последнего подъезда стоят трое парней, все старше меня, незнакомые какие-то. Ну, это-то
как раз неудивительно, ведь у нас новый район, я сам переехал сюда только полгода назад.
А эту девятку вообще ещё только заселяют. Чего им надо-то? - Вы меня, что ли? - Иди
сюда, дело к тебе есть. Я спокойно подхожу к этим пацанам. Вроде бы нормальные парни,
один из них мне даже как-то смутно знаком, в школе я его видел, что ли? Школа у нас тоже
новая, всех не упомнишь. Двоих других я точно вижу в первый раз. - Ну, чего? Давайте
покороче, мне домой пора. - Успеешь, сейчас ты всё успеешь, - шипит один из незнакомых
пацанов, крепко схватив меня за рукав. - А ну-ка, давай в подъезд двигай, да по-тихому.
Если заорёшь, руку тебе оторву! Во, блин! Влип, похоже... Сколько у меня мелочи?
Семнадцать копеек. Фигня, по морде только получать неохота. - Вы чего, пацаны, не надо,
пустите, мне правда домой надо, я здесь живу, рядом... - Заткнись, и пошли лучше
по-хорошему. По-хорошему! Меня рывком затаскивают в подъезд, торопливо тащат за обе
руки куда-то в бок, распахивается ещё неокрашенная дверь какой-то подсобки. Это будущий
клуб, как окажется позже, там мы с Мишкой будем почти жить несколько лет. Но это будет
потом, а сейчас меня резко толкают внутрь неё, и дверь подпирается какой-то палкой. Я,
споткнувшись о кучку строительного мусора и чуть не упав при этом, поворачиваюсь к этим
козлам и стараюсь разглядеть их в полумраке комнаты. Один, по виду самый старший, как-то
нервно потирает ладони и смотрит на меня, второй издаёт такой же нервный смешок, встаёт
у меня за спиной. Третий, полузнакомый, старательно отводит от меня взгляд и отходит
назад, к двери. - Ну, кончайте, пацаны, - прошу я их (чёрт, голос дрожит). - Ага,
прямо сейчас и кончим, все по очереди. Вставай на колени! Живо, тебе сказали! - Зачем?
Не хочу я на... Старший вдруг молча бьёт меня в лицо, я отлетаю назад, прямо на того,
что пыхтит у меня за спиной. Он, не теряясь, резко толкает меня под коленки, и я бухаюсь
на пол. Старший из гадов подходит ко мне совсем близко, вплотную, сдёргивает с меня шапочку
и резко задирает мне голову за подбородок. Его взгляд в сумраке кажется каким-то тухлым и
почему-то испуганным. "Ему-то чего бояться?" - успеваю удивиться я. - Сейчас ты у нас
отсосёшь, пидорёнок, понял? Не боись, в рот мы кончать тебе не будем, больно тоже не будет,
и не узнает никто. Давай по-быстрому, будешь сопротивляться - мы тебя тут уроем на хер.
А ну-ка, открой ротик! Толян, держи его за плечи! Задний, всё так же с напряжением
пыхтя, капканом ухватывает меня за плечи. Тот, что стоит передо мной, задирает свою куртку
и начинает торопливо расстёгивать ширинку. Ужас, тяжкий ужас тоскливой волной накрывает
меня с головой. Я слабо пытаюсь вырваться, но сил у меня на это нет, паника охватила всё
моё сознание. Я мелко трясусь, как под ледяным душем. Слёзы бессилия и страха катятся
у меня по щекам. - Открывай рот, сучонок! Ну?! Я, до боли стиснув зубы, тихонько
скулю и смотрю на прямой член с полуоткрытой головкой, качающийся на взводе перед моими
губами. - Ты что, не понял, да? Ну, бля... Парень снова въезжает мне по лицу, но на
этот раз не кулаком, а ладонью, со всего маху. В голове у меня как будто что-то взрывается,
я, зажмурившись, сразу глохну. Непроизвольно открыв рот, я тут же чувствую, что в нём
оказывается что-то постороннее. - Соси! А ну соси, а то ещё получишь, хуже будет!
Я, окончательно потерявшись, делаю несколько лёгких сосательных движений. Слёзы душат
меня. Тот, что засунул мне в рот свой член, обхватывает мою голову обеими ладонями и,
крепко удерживая её, начинает слегка покачивать бёдрами, чуть вытаскивая и тут же снова
вводя свою штуковину в меня. Его головка трётся по моему языку. "Меня же сейчас вырвет!" -
вдруг с ужасом проносится в моей голове. Мой мучитель вдруг перестаёт качаться, резко,
хрипло выдохнув, вытаскивает член из моего рта и направляет его мне прямо в лицо. Из щёлки
на кончике члена начинает туго брызгать мне на щёки, на губы какая-то белая вязкая жидкость.
"Это же... молофья это!" - доходит до моего затуманенного, потрясённого происходящим
сознания. - Толик, давай теперь ты. Козлы! Они меняются местами, и второй с уже
заранее оголённым членом встаёт передо мной. - Ну?! Он тычет член мне в губы,
надрачивая сам себе, и, только чуточку прикоснувшись головкой к моим губам, тут же начинает
спускать. Опять те же тягучие густые брызги бьют мне в губы, но теперь немного спермы
попадает и в мой приоткрытый рот. Я машинально сплёвываю её. - Оближи! - приказывает
мне второй, Толик этот козлиный. Я резко опускаю голову. "Пусть что хотят, то и делают
со мной, - запоздало проносится у меня в голове, - пускай хоть убивают, суки, но не буду
я им больше ничего делать..." - Да ладно, не надо. Давай, Мишка, теперь ты, и валим
отсюда, - первый обращается к тому, что остался у двери. - Не буду я, - глухим, но
очень твёрдым голосом отвечает тот. - Обойдусь. Пошли, короче. - Ты чего это, Миха? -
но тот уже, ногой резко выбив подпорку из-под двери, выскакивает из подсобки. - Как
хочешь, - вслед ему говорит первый, пожимая плечами, а потом обращается ко мне. - А ты,
сопляк, если проболтаешься кому-нибудь, горя хапнешь! Убьём! Понял? - и он коротко, без
размаха, в третий раз бьёт меня по лицу. Бьёт он хотя и не очень сильно, не то, что
в первые разы, но попадает точно по носу, а он у меня не очень-то крепкий, и из него
сразу же начинает бежать кровь. Парни быстро сваливают, и я обессилено валюсь на бок,
прямо на кучу мусора. Тут-то, кажется, я и теряю сознание.
страницы [1] [2] [3] . . . [12]
Этот гей рассказ находится в категориях: Любовь и романтика, 18-19-летние, Изнасилование
Вверх страницы
>>>
В начало раздела
>>>
Прислать свой рассказ
>>>
|