Горячая гей библиотека

Мишка - навсегда! (глава 2)

Часть 3

Пацаны, прихватив Бормана, оставляют нас с Мишкой наедине. Он подходит ко мне, берёт мою правую ладонь своей левой рукой. Пальцами свободной руки он проводит вверх по моей щеке, потом гладит мне бровь, нежно трогает мой шрам.

- Ил, самолётик ты мой! Ты...

- Не надо, Миш, не говори ничего, не надо.

Мишка целует меня. Его губы такие... За двадцать лет ничего со мной так и не случилось лучше вот этого. Лучше этих губ. Сколько было других губ - а, неважно! Мишка лучше всех. Был лучше всех и всегда будет лучше всех. Я отрываюсь от него, смотрю ему в облака серых глаз. Ты лучше всех, Мишка! Егор удивляется, как ему повезло. Пацан ещё не понял до конца, насколько он прав, и как ему действительно повезло. И как в своё время повезло мне.

- Ил, а может, это чересчур, а?

- Ты о чём?

- Да часы эти, Omega. Они же стоят - пропасть ведь, сколько они стоят! А? Наверное, на BMW тянут, на пятёрку, да?

- А какая разница, сколько они стоят? При чём здесь деньги? - удивляюсь я. - Мне захотелось, и всё тут. Стоят! Я вчера три вагона сортопроката продал, если хочешь знать. Немцам. Подумаешь, стоят! А Егорка-то как обрадовался! Вадька доволен, Егор рад, тебе хорошо, - ну, и чего же ты? Хочешь сигару? Нет? А коньяку? То-то. Otard. Что может быть более коньяком, чем коньяк, сделанный в подземельях замка Cognac?

- У тебя, Ил, двойные стандарты: французов ты не любишь, а коньяк и шампанское их пьёшь за милую душу.

- А какая связь? Французы французами, коньяк коньяком. Они вот русских тоже не того, а, однако же, икорку нашу...

- Я Егора хочу в самбо записать.

- Не надо, - советую я. - Груз фамилии его раздавит. Соболев! Сын чемпиона. Он же чемпионом не станет - поздно, и будет парень переживать. Оно тебе надо? В плавание отдай лучше. Во! Слушай, Мишка! У нас же лучшие в стране стрелки! Практическая стрельба! Ничего интересней для пацана и быть не может - это тебе даже не пейнтбол! Всё по-взрослому. Я бы Вадьку давно отвёл, да боюсь, пристрелит он там кого-нибудь по запару. Прикинь, Соболь, российская сборная чуть не наполовину из Магнитки вышла, и они в Таиланде, что ли, первое место выиграли! А то ещё эти, как их, ну, которые по ледяным стенам лазают, в университете у вас, - тоже чемпионы Европы, кажись.

- Ну, загорелся! Сам вот и лазай. Лучше уж плавание, в самом деле.

Пока мы с Мишкой так вот болтаем, к нам заходит мама, тихонько садится на диван и, улыбаясь, слушает нас. Я обращаюсь к ней, спрашиваю, как она день провела. Нормально. А Вадим на меня ей жаловался, я, видите ли, не купил им с Егором абонемент на сезон, на игры "Металлурга"! Почему всё я да я! Забыл.

- Новый Ледовый какой строят, видал? А в старом что будет? Баскетбол? Н-да.

- К нам Задорнов приезжает, тётя Наташа, вам билеты брать? Илья, пойдёшь?

- Я скопление людей не люблю, я гордый!

- Сынок, но причём же здесь гордость?

- А вот!

- Ну-ну.

Мишка говорит, что думает землю купить на Верхнеуральском водохранилище.

- А что? Здорово, да ведь, тётя Наташа? Дом с Егоркой построим, пускай мои там летом живут, отец рыбалку любит.

- На какие шиши? Знаешь, сколько там сейчас земля стоит? Мода есть мода!

- Ты поможешь, ты ведь тоже рыбалку любишь, ну вот и...

Я тут же начинаю ныть, что, мол, маркет совсем плохой стал, вата сплошная, обороты падают... Мама с Мишкой смеются. Мишка вспоминает, как они с Егором ездили на Кубу.

- Прикинь, Ил, социализм сплошной: митинги, все дела, Фидель бодрый такой, крепкий, шесть часов без бумажки говорил - представляете, тёть Наташа? Уму непостижимо! Всяких Бушей переживёт нафиг! А лангусты только иностранцам, гадство ведь какое.

Услышав про лангустов, мама тут же вскидывается:

- Что же это я? А ну, давайте-ка сыновей зовите, обедать пора. Илья, вы кого угодно заболтаете! Мишенька, а Борман борщ вчерашний будет? А то, может быть, ему что-нибудь сварить надо, специальное?

- Морда треснет, - ворчу я. - Тогда так: борщ ему на первое, а кеды на второе. Мишка, отстань, зараза! Мама, чего он! Блин, пепел из-за тебя уронил. Вадька, Егор! Убивают! Борька, пошёл вон! Соболь, гад! Уйми собаку свою! У-у, я не знаю, что я с вами сделаю! Где катана моя? Вадька, ты сдурел, да? Это же период Муромати, начало шестнадцатого века, ему ж цены нет! Откуда знаю, от верблюда! Клейма на нём! Сугата без клейма - это не сугата, а металлолом. Погоди, Мишка, да не хватай ты! Порежешься. Вот, видишь? Это "дзурё-мэй", титулярная подпись. Имя кузнеца, Кацахиро, а это титул у него придворный, Сюри-но-Сукэ... Да пошли вы! Будете ржать, вообще ничего показывать не буду! Отстань! Сказал, не буду, значит, не буду. Отвали, блин, сказал же, порежешься! Чего, чего - имя владельца, вот чего, по-японски: "кирицуке-мэй". Откуда ж мне знать, кто он такой, а, Егор? Воин... Да не вакидзаси это, Мишка, а катана, а короткая потому, что тогда их делали такие. Кубо Юсаку его звали, Егор, а Ка-Хо - имя клинка, что значит: "фамильная реликвия". Идём-идём, мам! Пацаны, бегом бабушке помогать! Мишка, возьми из бара шампанское, да не там, в холодильном отсеке. Чёрная, да. Эх, хороши сигары! "Corona-coronas", прямо бы дым лизал! Тебе не понять...

Мы обедаем. Егорка, впрочем, не столько ест, сколько ежесекундно смотрит на своё запястье, на котором красуется мой подарок. Мишка тоже чего-то как-то вяло ковыряется в своей телятине. Ну, мама понятно - диета. Вадька в минуту расправляется со своей порцией мяса, с негодованием отвергает мамины попытки подсунуть ему рыбу и демонстративно, не замечая моего негодования, подкармливает со стола Борьку. Вот тот-то отдувается за всех! У меня давно уже есть подозрения в том, что эта собака не просто собака, а часть тайного плана неоимпериалистов по подрыву российской экономики. А что? Запросто!

- Так, Егор! Если ты сейчас не оторвёшься от своих часов, то я их у тебя отниму, спрячу и отдам только тогда, когда ты в одиночку тут всё съешь. И из холодильника тоже. И кеды Борькины. То-то. Мишка, ты-то чего? Телятина не нравится? Погоди, сейчас шампанское откроем.

- Пусть дядя Миша открывает! Ты, пап, не умеешь, оно у тебя не стреляет!

- Оно и не должно. Вадим, а ты что, всерьёз рассчитываешь на шампанское? Наивный!

- Так, да?! Так? Ну, ладненько, увидишь! Я тебе, папочка, тогда в увлажнитель в ящике твоём с сигарами, знаешь, чего налью?

- Боги! Даже знать не хочу! Давай бокал, - пошутил я. - Мама?

- Дядя Илья, а мне тоже можно немножко?

- Всем можно! Напьёмся! Коллективно, блин! Это, как его, корпоративно. Тащите кто-нибудь Борькину миску. А ладно, не надо, я ему потом шнапсу налью.

- А у тебя шнапс есть? - вдруг живейшим образом интересуется Мишка.

- Нету, - несколько растерявшись, отвечаю я. - А ты что, шнапсу хочешь?

- Не хочу я шнапсу, я просто вспомнил, как ты с немцами своими тогда...

- Что, блин, темы другой нету - за столом поговорить? Вспомнил он! Вадька, не маши вилкой перед носом!

- Нет, в самом деле, Илюша, - вступает в разговор мама, - почему так получается, что в Германии, у себя дома, они такие сдержанные, холодные даже, а тут...

- Поведенческие стереотипы, - глубокомысленно изрекаю я. - Они, мама, заранее морально готовы к тому, что если уж ты попал за русский стол, то вести себя надо соответственно. Да разве только немцы? Все одинаковы. За исключением японцев разве только. Ну, те вообще сверкают, подобно драгоценной яшме. Кстати, о японцах. Я же цубу купил! Напомни, Мишка, покажу потом. Вадька, а по шее? Мама, хорош за него заступаться, он же всю вишню с торта сожрал! Один ты тут, да? Водки, что ли, выпить...

- После шампанского? - щурится на меня Мишка. - Зря я о шнапсе заговорил.

- А это не ты заговорил, это он заговорил! - возникает Вадька. - Торта ему жалко! Баба, я сыр не буду! Раз торт нельзя... А ещё шампанского можно? Егорыч, давай ещё по бокалу дёрнем?

- Во лексика! - восхищаюсь я. - Я щас так дёрну, что кому-то сразу дёргать расхочется! Ух-ты, а чего это он, а?

Я показываю на Бормана. Тот, выгнув спину коромыслом, задумчиво смотрит, куда-то... Внутрь себя он смотрит!

- Егор, вы что же, не выгуляли его с Вадиком? И сам я ему погулять не дал. Вот же ёлки с дымом, вести его придётся, - Мишка начинает вставать из-за стола.

- Я сам, папа, - Егорка торопливо срывается с места. - Борман, пошли! Вадик, ты с нами?

- Вадим, сидеть! Оставь, Мишка, я с Егором пройдусь, - я, отложив вилку и нож, встаю. - Сиди, Миш, ты чего-то, и правда, усталый какой-то, а с Вадькой они опять толком не погуляют. Егор, возьмёшь меня?

Егорка вопросительно смотрит на Мишку. Тот, улыбаясь, кивает пареньку. Вот если бы Вадька у меня был бы такой! Хотя... Мы с Егоркой торопливо одеваемся. Борька ждать не будет, видно, что невмоготу ему.

- Обожрался! - ворчу я, пока Мишка надевает на пса ошейник. - Ничего удивительного: столько слопать! Егор, готов? Пошли.

- Илюша, ты недолго, мороз.

- Долго, недолго - не от меня, мам, зависит, это уж как Борман решит. Ладно, постараемся...

- Guten Spazierganges, Bormann. Тебе тоже, Ил! - это Вадька из-за стола голос подал.

страницы [1] [2] [3] [4] [5]

Этот гей рассказ находится в категориях:
Любовь и романтика, Мужики и молодые

Вверх страницы >>>
В начало раздела >>>
Прислать свой рассказ >>>