Горячая гей библиотека

Мишка - навсегда! (глава 2)

Часть 4

Мы заходим за дом, там у нас такой скверик есть. Вообще-то с собаками оттуда гоняют, но сейчас нам без разницы. Я достаю сигарету Nat Sherman (мои любимые, с ментолом), прикуриваю. Борька вместо того, чтобы сразу делать свои дела, начинает валять дурака, носиться по скверику, ну и всё такое в этом роде. Впрочем, я подозревал, что он себя так поведёт - просто из фашистской вредности.

- Дядя Илья, а можно вас спросить?

- Можно.

- А какой Миша был, когда он был маленький? Вы же его очень давно знаете.

- Такой же, как и сейчас, - самый лучший. А чего это ты вдруг?

- Так. Интересно.

- Ну-ну. Егор, ты не замёрз?

- Совсем нет. Потеплело, кажись.

- Кажись.

Я вижу, что парень что-то хочет спросить у меня, но ему мешает его застенчивость. Поможем...

- Слушай, Егор. Твой, наш, Мишка был, есть и будет самым лучшим человеком, которого я знаю. Он всегда всё делает так, как надо. Может быть, не сразу это всем ясно, но в итоге так и получается, что он всё и всегда делает правильно. "Правильно", кстати, не значит "скучно". С ним вообще скучно не бывает. Впрочем, ты и сам это знаешь не хуже меня.

- Знаю, - вздыхает Егорка.

- Ну, а в чём же тогда дело? Послушай, Егорка, ты очень хороший человек, люблю я тебя, мы все тебя очень любим, но нельзя же, в самом-то деле, быть таким застенчивым! Ну, чего ты всё стесняешься? Пойми, наконец, ты такой же, как и все мы. Ты с нами. Всё. Ну, есть, конечно, у тебя определённые обязанности, а у кого их нет? У меня их, знаешь, сколько - поделился бы с кем-нибудь с радостью! Вот и у тебя тоже. Но и прав у тебя не меньше, чем у Вадьки, например. А уж право спрашивать - это вообще есть право неотъемлемое. Спрашивай, я же вижу, что ты что-то хочешь узнать у меня.

Егор смотрит на меня, внимательно смотрит, совсем по-взрослому, и взгляд у него такой хороший и умный.

- Я спрошу, а вы не обидитесь? Правда, нет? Ну ладно. Вот мы с Мишей... Ну... Нет, не знаю, как сказать.

- Вы любите друг друга. По-настоящему, я имею в виду, по-взрослому, так?

Егор зачарованно смотрит на меня и медленно кивает головой.

- И тебя это волнует, да? Ты не знаешь, правильно ли это или нет. А что тут голову ломать! Ступай сейчас к Мишке и скажи ему: "Всё, мол, Миша, или ты мне папа... Ну вот, всё, мол, не будет у нас с тобой больше ничего такого! Хоть и нравится мне это, но не знаю я, правильно ли это или нет. Так что всё, будем с тобой теперь жить только как сын с отцом и будем любить друг друга на расстоянии". Иди, я тебя осуждать не буду, а уж Мишка - тем более. Что? Нет? Чего ты там шепчешь-то?

- Нет! - почти кричит Егор. - Нет. Я не хочу, я не смогу без него, без этого. Это и мне нужно.

- Закрыта тема, значит. Я, когда был на твоём месте, не думал! Во мне тогда любовь одна бушевала. Она сразу же все сомнения смела, она меня всего затопила, все другие чувства. Были лишь Любовь и Счастье...

Егорка потрясённо смотрит на меня.

- Вы?

- А чего ты так удивляешься-то? - спокойно говорю я. - Я думал, что ты знаешь... Представь себе. Ну, у нас не так это было, как у вас, точнее, Мишка говорит, что не так, ведь мы оба тогда ещё пацанами были. Но это было здорово! Я бы таким сейчас не был, если б не это.

- А потом... Почему тогда...

- Почему, почему, - ворчу я. - Вырос я, наверное, а может, поглупел, не знаю. Да и влюбился я в Вадькину маму. Право, я не знаю, Егор. Но то, что было у нас с Мишкой, это было лучше всего на свете, и это навсегда останется со мной.

- Здорово, - растерянно проговорил Егорка. - Ничего себе, а я и не знал... Блин, как же я сам не догадался-то, не слепой ведь! Я теперь понимаю. Как это здорово, дядя Илья! Миша, он такой... Навсегда...

- Смотри, Борька прибежал, похоже, что он всё уже сделал. Пойдём домой, что ли - холодно всё-таки. Сколько там времени, глянь-ка.

Егор торопливо задирает рукав и с удовольствием смотрит на часы.

- Полвосьмого. Вау! А тут стрелки светятся!

- Возьми-ка ты Борьку на поводок, Егорка.

Мы обходим дом, уже направляемся к подъезду, и тут от остановки маршруток, от ларьков до нас доносится какой-то шум.

- Чего это там, а, дядя Илья? Пацаны дерутся, что ли? Борька, стой.

- Дерутся? - я смотрю на стайку пацанов из 5-6 человек. - Если и дерутся, то как-то странно. А ну-ка, подойдём, только ты позади меня держись, но так, чтобы они Бормана видели.

Да, теперь всё ясно. Пятеро пацанов повалили на снег шестого, и все вместе бьют его. И хотя они мешают друг другу, но лежащему, похоже, всё-таки достаётся. Особенно старается один, покрупнее других, всё пнуть лежащего норовит, и ведь по голове норовит пнуть, шакал! А на остановке, как назло, никого.

- А ну, крысы! - рычу я. - Разбежались, твари! Брось пацана, кому сказал, ты, большой! Щас собаку спущу. Борман, фас!

Я, в общем-то, не слишком рассчитываю на Борьку, но тот, вопреки моим ожиданиям, рявкает настолько убедительно, что я и сам подпрыгиваю от неожиданности! Видно, кровь тридцати предков, нёсших службу в каком-нибудь там Бухенвальде, всё-таки сказалась в этот момент. Пятеро гадов - вот уж кто точно фашисты, так это они - не теряя времени на оценку возможностей Бормана, моментально разбегаются врассыпную, как тараканы. Я присаживаюсь возле паренька на корточки.

- Ты как там, живой? Егор, придержи Бормана, что-то он разошёлся не на шутку. Ты цел, парень?

Юнец, приподнявшись на руке, с благодарностью смотрит на нас. Нос у него разбит, губа тоже, из-под сбившейся спортивной шапочки чуть сочится кровь.

- Не знаю, цел, вроде.

- Держи-ка платок, у тебя из носа кровь идёт. Бери, бери, платок чистый. Вот так вот прижми и голову запрокинь. Да ты погоди, поднимись со снега, чего ж ты... Кто это был, зачем они тебя били, а? Егорка, там вот снег почище, набери-ка мне немного. Так что у вас тут произошло?

- Не знаю я, кто это был. Просто гады какие-то. Я маршрутку ждал, "сорок третью", мне домой на ней надо ехать. Потом захотел сникерс купить, а они деньги увидали и пристали ко мне. Ой, у меня и лоб разбит! Это ногой, наверное.

- Наверное. Давай снежок, Егор. Борька, отлезь! Ты собаку не бойся, она не обидит. Убери платок, давай лучше снег приложим, а платком лоб зажми. Ты где живёшь-то?

- На Гагарина. Как теперь домой добираться - деньги-то забрали, сволочи!

- Да, не близко. А здесь-то ты чего делал, у кого был?

- Я к бабушке приехал, забыл, что она на дежурстве, баран. А мама сегодня тоже в ночь работает, а я ключи, как назло, потерял, дважды баран... Что же теперь делать-то?

Пацан не жалуется. Я спросил, он ответил. И "что же делать?" - это он спрашивает не у меня, а у самого себя.

Тут вздыхает Егорка, да ещё так тоскливо.

- Хреново на улице, особенно если с непривычки, да ещё и без денег, - говорит он, а сам смотрит на меня.

- Тебя как зовут-то, парень? - спрашиваю я для начала, а сам лихорадочно соображаю, что же делать-то, в самом деле.

Глаза-то у парнишки, кажись, серые - ну точно, блин, серые.

- Миша, - говорит паренёк.

Меня ни разу в жизни не било током. Ну, вот не случалось, и всё! А тут я понимаю, что значит, когда говорят: "будто током ударило"! Я даже на несколько секунд теряю дар речи. Смотрю я на этого пацана, и ощущение реальности происходящего покидает меня. Чёткое, абсолютно ощутимое чувство дежавю! Но ведь так не бывает! Это же... "А ну-ка, возьми себя в руки!" - приказываю я себе.

- Миша, - повторяю я. - Так, Миша, значит. А твоя фамилия не Соболев, а?

А я ведь не шучу! Какие там шутки, голос мой даже делается каким-то жалобным, и если пацан скажет "да", то я даже не знаю, что тогда вообще... Тут уж и Егорка вскидывается и смотрит на паренька как-то странно.

- Почему Соболев? - удивляется юноша. - Нет. Шилов я. Миша Шилов.

Егорка смеётся с каким-то даже облегчением.

- Ну вот! А то вы, дядя Илья, того... А что мы делать-то будем, а?

- Ну, что-то делать надо, у него вон кровь идёт. Сначала к нам пойдём, а там и решим все вместе, что делать.

- Не, не надо. Может, вы мне десять рублей займёте, на маршрутку, а я бы вам потом её привёз, честно. Вы только скажите, где живёте, и я привезу, обязательно!

- Ну, десятка - деньги не великие. Но что же ты делать будешь? Как я понял, домой ты попасть не можешь, куда же ты пойдёшь на ночь глядя? Да и кровь. Надо же посмотреть, что там у тебя.

- Да я бы к Саньке пошёл, к другу. Не прогонят, наверное.

- Не должны, раз друзья, - соглашаюсь я. - Но всё-таки пойдём сначала к нам. Ты не беспокойся, мы хорошие, правда, Егор? Там у нас народу много: сын мой, папа Егоркин ещё и бабушка. У нас праздник сегодня, но ты нам не помешаешь, а раны твои боевые профессионально осмотрят и обработают. У Егора отец - чемпион России по самбо, так он с этим делом знаешь как здорово управляется! Ну, а потом и решим, что дальше делать. К другу, так к другу - на такси тебя отправим. Может быть, ты есть хочешь? Так у нас там полно всего, да, Егор? Борман не всё сожрал, тебе хватит, в крайнем случае, я тебе свои старые кеды пожевать дам, только надо так это сделать, чтобы Борька не видел, он мою обувь просто обожает!

Егорка лишь хмыкает, ведь он-то к моим шуточкам дурацким уже привык, а вот паренёк этот, Миша Шилов, смеётся от души. А славный он какой, и смеётся так по-хорошему, и не испугался он этих гадов, по-моему. Во всяком случае, сейчас он смеётся.

- Ну, ладно, делать-то мне нечего, - рассудительно говорит он и тут же задорно, как и положено пацану, усмехается. - Да и кеды сойдут, а то эти козлы сникерс у меня тоже забрали.

- О! Наш человек, правда, Егор? Пошли, что-то замёрз я, да и Борька вон тоже лапы поджимает...

Дома сразу же начинается суматоха. Я на ходу объясняю ситуацию и тащу младшего Мишу в ванную. Мама причитает, Мишка скупо высказывается в мой адрес, что, мол, надо было ему самому пойти погулять с собакой, уж он бы не опоздал, не дал бы пацана в обиду, не то, что я, тетеря... Зараза! Вадька возбуждённо донимает Егорку, требуя рассказать, как всё было! Мой сын всё-таки авантюрист по складу характера, а тут такое приключение, и без него! Егор солидно и обстоятельно описывает, что и как было, без особых, впрочем, деталей, да и какие там детали... Борька сидит на удивление тихо, снисходительно на нас поглядывая. Тоже мне, гордится он собой, понимаешь!

Мишка оттесняет меня от паренька, осматривает его, промывает ему раны и ссадины и требует у меня аптечку, перекись, зелёнку, ну и всё, что в таких случаях надо.

- В кабинете, - говорю я. - Пойдёмте в кабинет, там удобнее всего. Вадим, к тебе это не относится. Идите с бабушкой и прибор столовый ещё один поставьте. Егор, ты тоже ступай, пожалуйста. Вадим, вот спорить только сейчас не будем, ладно?

- Не будем, конечно! Вот ты и не спорь, папа! - Вадька полон решимости. - Как хочешь, Ил, а я в кабинет с вами пойду! Я и так самое интересное пропустил - блин, всегда так!

- Я тоже с вами пойду, если Вадик тоже, - Егор не менее решителен, чем мой сын.

Я даже не обращаю внимания на Егоркин синтаксис, ни фига себе заявки!

- Видал? - обращаюсь я к младшему Мише. - Вот так вот тут меня и слушаются, а ведь я здесь вроде как хозяин.

Тот сочувственно кивает мне головой, а сам улыбается. Понимает он, что я шучу, и вообще, вижу я, что ему у нас нравится, легко ему с нами. Определённо, славный парнишка! И глаза серые...

страницы [1] [2] [3] [4] [5]

Этот гей рассказ находится в категориях:
Любовь и романтика, Мужики и молодые

Вверх страницы >>>
В начало раздела >>>
Прислать свой рассказ >>>