Горячая гей библиотека

Мишка - навсегда! (глава 3, последняя)

Часть 9

Мишка целует и целует меня. Целует? Это, оказывается, пустое слово. Как это назвать? Не знаю, никогда у меня такого не было, не с чем мне сравнивать. Наши губы и языки продолжают самый лучший, самый сложный на свете танец, которому, оказывается, так легко научиться, надо лишь любить по-настоящему. Я заблудился между Мишкиным языком и губами, я же ещё не научился до конца, но я уж очень тороплюсь научиться, ведь это первый раз, а торопиться-то и не надо!

Не знаю, как это - полетать, но уплывать я, кажется, уже начинаю. Тела своего я не чувствую, и Мишкиного тела на себе я тоже не чувствую, я в Мишке начинаю просто растворяться. А он, выдохнув мне в рот, начинает двигать бёдрами, не вверх-вниз, а вдоль моего невесомого тела. Мишкин член трётся, нет, скользит в ложбинке моих бёдер, я сжимаю их крепче и торопливо сую свою ладошку в тесноту, я хочу поймать Его в руку, поймать эту редкую рыбку. Мишка понимает меня. Ещё бы, мы же почти что растворились друг в друге. Он замирает, даёт мне свою пацанячью тайну, и я горд, я понимаю, что сейчас я для Мишки значу.

Его член ещё горячее, чем сам Мишка. Эта рукоять самого древнего на земле оружия мне точно по руке, и это самая сбалансированная и ухватистая рукоять изо всех, что ложились в мою руку, и в этой жизни, в этом мире, и во всех других, сколько бы их там не было. Мишка теперь двигает своим членом в моей ладони, напористо, ритмично, и ритм такой чёткий и неспешный. Ну, и правильно, не торопись, Мишка! Я знаю - только семь демонов любви ведают, откуда я это знаю, - что надо обхватить Его и сжать, не сильно, не слабо, а плотно и ласково. Мишка задаёт ритм, я ловлю его. Танец. Я и музыку-то не очень люблю, откуда же тогда это во мне?

Мишка дышит мне в шею (эх, зря он оторвался от моих губ), а мой членик кажется мне сейчас таким же большим и настоящим, как у Мишки. Я свободной рукой беру Мишкину ладонь, тяну её туда, к себе, к своей тайне. Нас же двое, ведь так? А Мишка... Мишка и сам торопится, он сдвигается чуть в сторону, укладываясь на меня полубоком, и вот мой пистолетик у него в руке. Я... Я же взорвусь сейчас! Чёрт, это я, что ли, застонал? Похоже, что да... Мишка выпускает мой колышек и вытаскивает свой из моей руки. Наверное, сейчас будет что-то новое.

Мишка начинает целовать мою шею, спускается на грудь, я держу его голову в своих ладонях, он целует мои соски - легонько, чуть касаясь. Ещё ниже. Снова вверх, на грудь. Из стороны в сторону, бока, рёбра, живот и снова соски. Я, запрокинув голову, смотрю в потолок. Там, в такт затеянному Мишкой танцу, пляшут огненные, золотые и изумрудные пятна, круглые и треугольные.

Новое па, новый пируэт любви: Мишка мои соски уже не просто целует, он вбирает их в рот, прижимает легонько зубами, катает по ним языком - зима, горка, санки... Я замечаю, что я уже какое-то время не дышу, моя грудь полна воздуха. Я выдыхаю с всхлипом, тяну в себя сквозь зубы новую свежую порцию, так как мне нужно много воздуха сейчас. Я понимаю, что сейчас я точно на взлёте.

- Вот, Илюшка, вот... - шепчет мне в лицо, в губы Мишка.

Оказывается, он снова в пределах моей досягаемости, чего ж это я? И я торопливо пытаюсь поймать его губы, но нет.

- Погоди-и... Ещё вот так вот...

Мишка ложится на меня, своим коленом раздвигает мои бёдра, я с готовностью развожу ноги в стороны, и он устраивается меж ними, потом спускается чуть ниже, а я держусь не за голову его, а за плечи, я в них прямо вцепился. Мишка целует мой живот, вбирает мою кожу в рот, катает её губами, его язык пробегает кругом по впадинке моего пупка. Изумрудные и золотые пятна уже не на потолке, а в моих глазах, а Мишка спускается ещё ниже. Я осознаю, что сейчас будет, и теперь-то я, кажется, пугаюсь. В страхе этом, в сладком этом страхе ожидание и желание, грусть и радость, и ещё предчувствие того, что теперь у нас с Мишкой всё будет по-другому: лучше, честнее, навсегда, но ведь по-другому, и потому-то мне и страшно, и грустно чуть-чуть.

И вот Мишка замирает над моим члеником. Ну же! А может, лучше не надо? А, Ми-иш... А-а-а... Как же это, где же это я? Мишка берёт - забирает - мой писюлёк себе в рот. Губами сначала, трепетно, пробуя, ожидая моей реакции, потом смелее, а сам дрожит даже сильнее, чем я. Он языком пробует меня на вкус, ласкает им бутон кожицы на самом кончике. Я изо всех сил стараюсь не дрожать, а страх ушёл совсем. Губами же Мишка обхватывает Его плотно-плотно, тесно-тесно и по стволику двигается вниз. Кожица скользит чуть с усилием, и я чувствую, как у меня и вправду растут крылья, да нет, скорее крылышки - лёгкие и быстрые.

Мишка отрывается от меня, я чувствую, что отрывается он с неохотой, смотрит на меня в темноте, снизу в моё лицо. Я держусь ладонями за его щёки, тяну его за голову к себе. Жаль мне, что он оторвался от меня, но ведь это ещё не всё, я же знаю, что это ещё не всё, дальше ведь будет ещё лучше.

- Так вот, Илюша, так вот... - Мишка лицом утыкается в подушку, и я своей щекой чувствую его скулу. - Не удержался я. Прости меня, ты ведь теперь презираешь меня или того хуже... Что же я сделал-то?! Всё теперь, да, Ил-Илья? Всё? Не удержался... Уйти мне, да?

Я сглатываю: не зря я боялся, блин. Что же это, а? Он же серьёзно это. А что я могу сказать? И говорить ничего не буду! Я молча упираюсь рукой в Мишкино плечо, толкаю, давлю его, валю Мишку на бок, на спину, молча забираюсь ему на грудь, сердце к сердцу.

Молча, жадно - желание моё сильнее даже моей нежности, - я целую его в губы, но мне этого мало. Торопливо, ведь это в первый раз, целую я всё Мишкино лицо: щёки, зажмуренные веки, под которыми серые озёра, и я их люблю. Лоб, нос, брови, и снова щёки, губы... Мишка тоже не дышит, его руки то летают по моей спине, то замирают у меня на попке. А я - ненасытный вампир, у которого это в первый раз, - я уже танцую на его шее языком и снова губами. Под кожей бьётся жилка, и Мишка выдыхает - шумно и долго, его ладонь вжимает мою голову, мой затылок в крутой изгиб шеи - я на скрипках такой видел и восхищался: как красиво!

Но и этого мне мало, я и впрямь ненасытен. И я поедаю, высасываю моего Мишку, ведь он показал мне этот танец: грудь, соски и ниже, и снова грудь, и вниз, к пуговке пупка. Ноги, ножки раздвинь чуть-чуть, Миш. Так, туда своими коленками, ладошками покрепче взяться за его талию, какая она у него нежная и упругая, податливая, гибкая и сильная!

И я готов уже, я решился, и Мишка знает, что я решился, и то, что сейчас будет. И он боится этого больше, чем боялся я.

- И-ил! Илька! - голос у Мишки жалобный, какой-то и не Мишкин вовсе. - Не надо!

Я в ответ только яростно мотаю головой: отстань, мол, молчи, молчи и всё! А по лицу моему трётся уже его самое главное на этой земле оружие. Я сдвигаюсь чуть в сторону, выбираюсь из тесноты Мишкиных бёдер, мне удобней так, сбоку, это теперь мой собственный танец.

Мишка раскинул руки по бокам, одна его ладонь у меня на колене, а теперь на бедре, я разворачиваюсь ближе к этой ладони, и она скользит по моему бедру туда. Так, Мишка, туда! А я губами и носом вжимаюсь в основание его члена, в шёлк волосков, я вдыхаю, дышу этим запахом, это впервые, и это уже навсегда. Я не знаю, как описать этот запах, он слишком нов для меня, но я уже его люблю, ведь это же пахнет Мишкой. Его член касается моей щеки, он лежит на ней, и мы оба с Мишкой уже знаем, что будет дальше, но я не спешу: раз уж это будет, то и спешить не надо... Я уже понимаю своим небольшим и одновременно огромным сердцем, что не спешить - это тоже хорошо.

Я кладу ладонь на Мишкин член, на яички, провожу рукой вверх-вниз, поворачиваю лицо, и головка, скользнув по моим губам, пульсирует в моих пальцах. Я, подняв голову, замираю над нею. Этот миг... Впервые и навсегда, сердце дрожит от страха и желания, душу топит любовь и нежность. И этот сладкий, лёгкий страх... Хотя чего мне бояться? Ведь сейчас это мой выбор, это ведь моё желание. Сам. Сейчас я стану совсем взрослым и останусь пацаном, но пламя изумрудной любви не погаснет во мне уже никогда. Разбудил ли, разжёг ли это пламя во мне Мишка? Да. Без Мишки я бы и не узнал, что есть Любовь и что есть Счастье. И что значит быть любимым!

Об этом ли я сейчас думаю? Да ну... Мне чуть страшно, и мне очень хочется. И ещё есть Любовь - я совсем, с головой утонул в её изумрудных волнах.

Я осторожно касаюсь Мишкиной тайны языком. Сначала самым кончиком, потом смелее. Я не сосу, нет, я лижу. Ну, а как же? Ведь это ж впервые, впервые это мой выбор, и надо ведь сделать всё сначала и до конца. Запах, вкус и ощущение кожи - гладкой, натянутой, и, в тоже время, бархатистой. Противно? Да как же это может быть противно?! Это же мой Мишка! Мой! Теперь мой до самого кончика. И я могу с ним делать, что только захочу, а хочу я одного: чтобы ему было хорошо.

И вот я сосу. Головку обхватываю плотно, затем посвободней, вот так. Нет, плотнее, кажется лучше, Мишку даже лёгкие судороги от этого бьют. Как выгнулся! А если вот так: вверх и вниз по стволу? Ритм я поймал и запомнил. Стонет... А пальцами? Основание беру в крепкое колечко пальцев и вслед за губами двигаю ими вверх и вниз. А теперь яички: помять их чуть, чуточку самую, я ж понимаю, что это, у самого такие же... И весь мешочек оттянуть вниз, ещё, сильнее даже можно... А вкуса совсем не чувствуется, ну, сначала чуть солоноватый, а после и не чувствуется.

А Мишка, выгнувшись мне навстречу, мнёт мой членик, и я тоже то подаюсь навстречу его руке, то отстраняюсь от неё. И Мишка качается несильно вверх и вниз, а ритма-то нет, потерял Мишка ритм. Я-то дирижёр получше буду.

страницы [1] . . . [7] [8] [9] [10] [11] . . . [13]

Этот гей рассказ находится в категориях:
Любовь и романтика, Первый раз, 18-19-летние

Вверх страницы >>>
В начало раздела >>>
Прислать свой рассказ >>>