Горячая гей библиотека

Я возьму тебя с собой

Часть 14

Вот мы садимся за наш, точнее, Никитин импровизированный стол. Темнеет, время уже после десяти. Я включил настольную лампу, направив её в стену, выставив регулятор яркости на половину. Нашими с Пашкой усилиями стол своим блеском превзошёл даже замысел создавшего его Никитоса. На нём стояли кола, яблоки и шпроты, ветчина и сыр; груши, виноград, японские сладости в маленьких, с напёрсток, корзиночках; конфеты, шоколадная паста с миндалём, бокалы тонкого стекла, и для каждого из нас - нарядная яркая тарелка из маминого сервиза. Никита даже теряет на некоторое время дар речи, тем более что я, не выдержав его напора, достал ему спальный мешок. Вон он у него, под боком, чтобы вдруг Пашка на него не покусился, не дай бог. А сам Пашка чего-то беспокойно крутится и с сомнением поглядывает то на меня, то на Занозу, поглощённого какими-то своими мечтами. А-а, ну да, коньяк... А, собственно, почему бы и нет?

- Братцы сероглазые, а отчего бы нам не выпить, а?

- Я налью! - оживляется очнувшийся от грёз Никита и тянется к бутылке колы.

- Погоди, Никитос, я имею в виду - по-настоящему! Ну, по-взрослому, блин. А, Паш?

Пашка стучит себя по лбу согнутым пальцем и отрицательно машет золотистой головой. Никитос переводит всё более разгорающийся взор с меня на брата, подскакивает на месте и орёт:

- Круто, Ил! Ну, ты воще! Пашка, если не хочешь, то вали на балкон! И фиг с ним, Ил!

- Новиков, ты в своём уме? - тихо говорит Пашка.

- Вполне, - отзываюсь я. - Ты что ж, думаешь, я кого-нибудь тут из-под контроля выпущу? Спокойно, Паша. Так, доставай вино... Слушай меня, Никита. Да не вертись ты! Вот пружина-то! Значит так, сейчас мы тебе с Пашкой вина нальём... Тихо! Капельку, я сказал, лизнуть только. А мы чуть-чуть коньяка выпьем, понял? Мал ещё! Сиди ты! Твоё от тебя не уйдёт. Пашка, передай мне коньяк. Вот, Никита, и чтобы никому! Могила чтобы, а то...

Никитос быстро-быстро кивает головой, не сводя с меня влюблённого взгляда. Пашка легонько щёлкает его по носу и добавляет:

- Никишечка, ты мне брат или ты мне кто? Ну, вот, брат, конечно. Тогда ты уж не говори папе с мамой, что я покурю тут чуть-чуть.

- И я! Вместе, Пашка! Молодец, ёлы-палы!

- Вот это уж никогда! - я подпускаю в голос интонации Гирса, и Никита удивлённо смотрит на меня.

- Да уж, Никитка, этого лучше не надо, а то Илья мне тогда... Тебе же брат-инвалид не нужен? Вот и ладненько.

Тут звонит телефон, и я спохватываюсь: ёлки, я ж маме так и не позвонил!

- Братцы! Это же мама моя! Вот же тетеря я!

Я беру трубку: так и есть...

- Илья, в самом деле! - и мама замолкает.

- Мам, прости, пожалуйста! Вот совсем, понимаешь, закрутился! Тут у Кузнецовых-старших на работе пожар какой-то, их туда вызвали. Вот, а Никитка у нас остался. Сама видишь, какое дело. Прости, а?

- Пожар? Что за пожар, Илюша, а это не опасно?

- Не думаю, мам. Да его потушили уже. Дядя Саша сказал, что обошлось всё. Вот, так что я тут с двумя сероглазыми воюю.

- Ясно, - посмеивается в трубку мама. - Ты не думай, Илюшка, что отмазался, вот приеду - будет у нас с тобой ещё разговор! Так, это ладно. За Никиткой там поглядывай, сам ведь знаешь...

Я кошусь на братьев: они шёпотом, потихонечку, о чём-то там своём переругиваются.

- Ладно, - смеюсь я. - Знаю. Как у вас там?

- Дождь! Не сильный, но всё испортил. Сидели в клубе, да там сейчас мелочь одна. Вот, в номере спрятались. Анатолий Владимирович какое-то кино взял, сейчас посмотрим и ляжем спать, наверное.

- Утром дождя не будет, - говорю я.

- Хорошо бы. Не сидеть же в номере весь выходной. Илья, а кушать вам хватит? Целый день ведь.

- Я думаю, что хватит. Да ты не переживай, мам, Пашкины завтра приедут, не сутки же им там сидеть.

- Ну, в этом нельзя быть уверенным. Если что, ты знаешь, где деньги. Купи там чего-нибудь, приготовите с Павликом. Никитку кормите получше, а то сунете ему печенюшку - сойдёт, мол, а он и рад.

- Мама! Печенюшку?! Вот сейчас он бутер с фазаном уплетает. С грушей вперемешку.

- С грушей?! - ужасается мама. - Ладно, Илюшенька, до свидания. Поцелуй там Никитку за меня.

- Пока, мам. Только целоваться я с ним не буду! Я уж скорее с тигром каким-нибудь людоедским поцелуюсь.

Я, хихикая себе под нос, возвращаюсь к братьям.

- С кем это ты там целоваться не будешь? - подозрительно спрашивает меня Пашка.

- С Никитосом.

- Ещё чего! - тут же вскидывается Заноза. - Попробовал бы ты только это сделать, я бы тебе нос тогда откусил бы на фиг!

- Вот так, - печально говорю я, обращаясь исключительно к Пашке, - кормишь его тут, поишь...

Никита вспоминает про спальник, про вино, про то, что ему ещё не налили, ещё про что-то.

- Не, Илюшечка, ты ж не понял! Я это, запросто даже! Да ты же сам этого не захочешь, так ведь? Ну, и вот! Илюшечка, а вино сладенькое? А пузырьки там есть?

Пашка с сомнением смотрит на брата.

- Ох, Никитос! - с тоской в голосе говорит он. - Узнает батя, чем мы тут с тобой занимались, - и кранты мне! Ты-то отвертишься, ясен перец! А мне хана будет.

- Пашка, ты в кого бздун такой? Отскочим! Илюха, лей. Это чего это? Это всё, что ли? Лей ещё, я сказал! Заткнись ты, Пашка, уже! Во-от, хорош пока, а там видно будет.

Я уже начинаю жалеть о своей затее, но нет пути назад.

- Так, братцы сероглазые, хочу я тост услышать! Скажи, Паш. И знаешь что? Хокку! Пашка! Я тут хозяин! Скажи.

Пашка, смирившись, смотрит в пространство над моей головой, шевелит губами, кивает своими вихрами и, откашлявшись, говорит:

- Мы с братом сидим
у Ильи, он ведь третий
наш брат. Так-то вот.

- Точно! - тут же вопит Никитос. - Вмазать надо!

Рехнуться можно с этим пацаном! Пашка между тем ждёт, что я скажу. А ведь неплохо, корявенько чуть, но ведь какое чувство!

- Спасибо, Паш, - отзываюсь я. - Я даже не знаю, что сказать. Что ж, выпьем!

Пашка сдержанно кивает головой, он ощущает моё ответное чувство, он всё сказал, и это не слова даже, это... Мы с Пашкой, глядя друг другу в глаза, выпиваем наш коньяк. Заноза всё же с некоторой опаской пробует вино. Ага, понравилось. Эк как он присосался!

- Никитос, блин! А ну, поставь бокал! Хватит пока. Пашка, как коньяк? Это Otard, говорят, что один из лучших. XO Excellence.

- Ил, а тётя Наташа не хватится? Если лучший, так дорогой значит.

- Спохватился! Расслабься, всё пучком будет. Никита, да отцепись ты от спальника этого, никуда он от тебя не денется.

- Ил, а можно я его домой возьму на время? Я бы в нём поспал бы пока.

- Пока что, болячка?

- Пока не надоест ему, Паш. Да пусть берёт, не отстанет ведь. Только ты с родителями сам объясняйся, Никитос.

- А чего там с ними объясняться? - удивляется Заноза. - Делов-то! Слушайте, а научите меня этим вашим хокку! Вот бы я бы! В школе бы! Все лягут!

- Могу себе представить, - бормочет себе под нос Пашка.

- Да уж. Ну, это без меня. Если Пашка захочет - пусть. Вся ответственность на нём... Никита, как так можно: всё в кучу? Ветчина, конфеты, сыр, виноград...

- Жалко? Вот жалко тебе? Ну, тогда и молчи. В рот смотрят, блин! Ходи после этого к ним в гости.

- Звали тебя, да? У-у, Занозинский, какой же ты всё-таки...

- А ну, молчать оба! Дождётесь, я сам, блин, на балкон уйду, ко всем чертям собачьим! И спальник с собой заберу! Грызитесь себе тут.

Братья тут же надуваются: на меня, друг на друга, на весь мир. Боги, Боги! Помирятся - они же братья, и они любят друг друга. Что ж, так и должно быть, ведь только так - правильно.

Я задумчиво смотрю на свечу и начинаю негромко говорить:

- Они все знали, что им предстоит умереть в этот день. Знали. Но ведь самурай и рождается для того, чтобы умереть однажды. Знали, но их достоинство было выше этого знания. Вчера утром их было тридцать...

страницы [1] . . . [12] [13] [14] [15] [16] [17]

Этот гей рассказ находится в категориях:
Любовь и романтика, 18-19-летние, С другом

Вверх страницы >>>
В начало раздела >>>
Прислать свой рассказ >>>