Горячая гей библиотека

Проснись и пой! (фрагмент)

Часть 8 (последняя)

- Никита, ну что - завтра будем ещё? - проговорил Андрей, вытирая пацана с головы до ног мягким махровым полотенцем.

Тело у Никиты, стройное и ладное, было цвета золотистого майского мёда, и только попка была матово-белой, да белыми были неширокие полоски на бёдрах, не загоревших летом под плавками.

- Что будем? Я спать хочу. Спать я буду!

- Не сейчас, Никита, завтра. Завтра будем ещё трахаться?

- Легко! И завтра, и послезавтра... Я тебя в жопу, ты меня в жопу... завтра и послезавтра... Легко! - отозвался Никита, с трудом шевеля заплетающимся языком...

Никита уснул мгновенно, едва Андрей довёл его, точнее, дотащил до постели; он провалился в забвение сна, чтобы, проснувшись утром, ничего не вспомнить. Бывает же так! А сам Андрей кончил ещё раз, причём произошло это спонтанно.

Видя, что Никита уснул, Андрей отнёс в ванную простыню с разводами спермы, которую парень выплюнул изо рта, затем заглянул в холодильник, соображая, чем они будут завтракать, а когда вернулся в комнату и посмотрел на Никиту, член у Андрея вдруг стал подниматься сам собой - совершенно непроизвольно, непреднамеренно.

Никита лежал на животе, обхватив руками подушку и разведя в стороны стройные ноги, и был он на нежно-бежевом фоне простыни подобен сладкому сну о сбывающихся надеждах. Пацан, в контурах тела которого органично соединилась ещё окончательно не ушедшая, не размывшаяся возрастом юность с уже зримо обозначившейся, начавшей набирать силу будущей элегантной мужественностью, лежал на Андреевой постели, раздвинув ноги, отчего ягодичная щель была чуть приоткрыта и маняще соблазнительна изящной округлённостью, упирающейся в промежность, неброско поросшую чёрными волосами. Ягодицы у Никиты - молочно-матовые на нежно-золотистом фоне остального тела - были небольшие и вместе с тем сочно-округлые, налитые манящей спелостью, к таким ягодицам хотелось прижаться, прикоснуться и ощутить ладонями их упруго-сочную мягкость.

Андрей, чувствуя невольное возбуждение и любуясь Никитой, опустился на край тахты.

- Никита, - прошептал парень, наклоняясь над Никитиным ухом. - Ты уже спишь?

Вопрос был риторический: пацан не просто спал, а, будучи пьяным, спал непробудно, провалившись в пьяное забвение. Тогда Андрей, целуя юнца в щёку, в шею, в плечи, медленно скользнул губами по спине вниз - туда, где поясница переходила в покрытую короткими бесцветными волосками ягодичную щель. Пройдясь губами по сахарно-матовой, бархатисто-нежной коже обеих ягодиц, парень оторвал голову от попки юнца, шире раздвинул Никитины ноги и, перебравшись на постель и оказавшись сзади лежащего на животе пацана - аккурат между его разведёнными в стороны ногами, с наслаждением стиснул в кулаке свой снова возбуждённый член.

Секунду-другую Андрей скользил по телу Никиты вожделеющим взглядом, легонько двигая кулаком. Затем, оставив в покое член и выпустив его из кулака, парень ладонями обеих рук развёл ягодицы в стороны, делая видимым, доступным для обозрения туго стиснутое Никитино очко. Бледно-коричневый кружок школьника был величиной с монету, и Андрей, глядя на подмытое и потому совершенно чистое очко Никиты, почувствовал сладостное желание.

Никогда он, Андрей, этого не делал, и ему такое тоже никто и никогда не делал: наклонившись над раздвинутыми, растянутыми в стороны ягодицами Никиты, парень приблизил к бледно-коричневому кружочку приоткрывшиеся губы и, секунду помедлив, словно решая, делать это или не делать, осторожно провёл кончиком языка по нежной, бледной коже туго сжатого входа...

Никита спал и ничего не чувствовал. Зад Никите Андрей подмыл сам, и очко у парня было действительно чистое. Припав губами к плотно закрытому входу, студент сладострастно ласкал языком Никитин анус, испытывая при этом наслаждение не только от ощущений, вызванных соприкосновением губ с зоной заветного вожделения, но ещё и от мысли, что он, Андрей, это делает. Он это делает! Он взасос целует парня в очко, ласкает желанную норку языком, губами, предварительно поработав там своим членом. Разве это не кайф?

Впрочем, понятие - и ощущение - кайфа у каждого своё. Кому-то приятно ласкать языком зад своего сексуального партнёра или своего возлюбленного, делая это буквально, а кому-то не менее приятно облизывать зад вышестоящего начальника, делая это фигурально, причём последние это делают публично, ничуть не смущаясь от того факта, что их безобразное поведение оказывает растлевающее влияние на припадающие к телеящику электоральные массы... Кому что нравится - у каждого в этой области свои приоритеты!

Андрей видел в геевских фильмах, как парни ласкают языком друг другу анусы, и мысль сделать то же самое приходила ему в голову, но дело до этого никогда не доходило. И вот случай подвернулся! Пацан спал непробудным сном, а ещё он был возбуждающе симпатичен и был тщательно подмыт, а ещё у него, у этого Никиты, была обалденная попка. Ну, и как было не воспользоваться таким сказочным стечение обстоятельств, как можно было воздержаться от возникшего соблазна? То есть, воздержаться можно было, да только зачем? Андрей не видел никаких причин не делать этого, и он страстно, с наслаждением ласкал губами Никитину норку, для удобства ладонями разведя врозь упруго-сочные ягодицы.

Член у Андрея стоял, дыбился колом, требуя к себе не меньшего внимания, поэтому, оторвавшись от Никитиного ануса, Андрей вытянулся на постели рядом с лежащим пацаном, прижался возбуждённо залупившимся членом к Никитиному бедру и полунавалился на юнца, обняв его, спящего, за плечи.

- Никита, - прошептал Андрей, совершенно не надеясь на то, что тот его услышит, затем ещё раз прошептал, в самое ухо, - Никита...

Никита никак не отреагировал на этот зов, так как он спал, ничего не слыша и ничего не чувствуя. Между тем, Андрею хотелось секса снова, и хотелось так, как будто и не было двух предыдущих оргазмов, как будто он, Андрей, в течение предыдущего часа не разряжался полностью Никите и в рот, и в зад. У парня мелькнула мысль вставить член в спящего - повернуть его набок и пристроиться к нему сзади, но эта мысль Андрея не воодушевила, и он, изнемогая от желания и всё плотнее прижимаясь к лежащему на животе пацану, стал медленно, сладострастно тереться залупающимся членом о Никитино бедро, одновременно с этим лаская свою ладонь о Никитины ягодицы, о промежность, о внутренние стороны ног, легонько массируя пальцем влажные от слюны мышцы Никитиного сфинктера...

Оргазм в этот раз подкатывал медленно, постепенно, и, когда в анусе самого Андрея полыхнуло сладостной щекоткой, парень не стал отстраняться от Никиты. Кончая, содрогаясь от кайфа, Андрей стал изливать горячую клейкую сперму на Никитино бедро, с силой вжимаясь, сладострастно вдавливаясь в это бедро пахом и прижимая спящего Никиту к себе...

Блондинки, брюнетки... В плане воспроизводства без них однозначно не обойтись. А в плане кайфа? Лучше нет влагалища, чем очко товарища - это в плане кайфа. И как бы не пыжились именуемые гомофобами сексуально ущербные индивидуумы, доказывая с пеной у рта, что однополый секс порочен или позорен, все их потуги в этом направлении не стоят ломаного гроша для любого, кто познал - ощутил и испытал - упоительный кайф наслаждения с парнем.

Блондинки, брюнетки... Не сегодня и не нами сказано: "Женщины для долга, юноши - для удовольствия", - и если начать перечислять всех поэтов и полководцев, императоров и царей, живописцев и музыкантов, философов и прочих известных людей, кто оставил свой след в истории и при этом отдавал предпочтение юношам, то у всех гомофобов, вместе взятых, не хватит пальцев, включая пальцы ног, для того чтобы честно загнуть их при пересчёте. А если к сонму великих добавить бесчисленное количество парней, ничем себя не прославивших? Школьники и студенты, солдаты и матросы, гимназисты и кадеты, лицеисты и стажёры, курсанты, семинаристы, работающие и безработные, домоседы и пилигримы, наглые и робкие, прагматики и романтики, бесшабашные и осторожные, трезвенники и пьющие - и прочие, и прочие, и прочие... Если ли вообще какой-то смысл в этом назывании-перечислении? Очевидное - очевидно!

Андрей вытер принесённым из ванной полотенцем Никитино бедро, наскоро - в течение минуты - ещё раз обмылся под душем, вымывая из густых волос собственную сперму, тщательно вытерся, после чего, погасив свет, увалился на тахту рядом с Никитой, удовлетворённый и счастливый. Едва обняв спящего пацана за талию, парень тут же провалился в сон, и последней его мыслью, мелькнувшей в отключающемся сознании, были Никитины слова: "И завтра, и послезавтра... Я тебя в жопу, ты меня в жопу", которые произнёс пьяный пацан, подводя итог этой сказочной ночи.

страницы [1] . . . [6] [7] [8]

Этот гей рассказ находится в категориях:
Совращение натурала, Молодые парни, 18-19-летние

Вверх страницы >>>
В начало раздела >>>
Прислать свой рассказ >>>