Горячая гей библиотека

Ладонь, протянутая от сердца (глава 1)

Часть 5

- Погоди! Кстати, сам-то ты кто? Чем на жизнь зарабатываешь?

- Я, Илья, по образованию инженер по обслуживанию электронной аппаратуры. Сейчас компьютерами занимаюсь. С этими устройствами ты знаком, так ведь?

- Ну откуда же мне?! Я ж всё больше по чернозёму прикалываюсь. Да смотри ж ты на дорогу! Что за наказание, бля.

- Фу-у... Сам ведь отвлекаешь! Ладно, обошлось.

- "Ладно, обошлось" - это для лохов присказка. Сел за руль, так будь добр... Стас, бля, ты что, специально? Кого хуя ты посреди полос чешешь? Разметку не видишь? Ты чего это? Зачем останавливаешься?

- Да успокойся, Илья, я ларёк увидел. Курево купить надо. Ты пить хочешь? "Спрайт" там...

- Ты куришь, что ли? Зря.

- Не одобряешь?

- Да мне-то по хую, твоё дело. Твоё дело, твои лёгкие, твои деньги... Кстати, ты ж этим пахарям сказал, что у тебя тридцатка только?

- И что? Тридцатка только и есть. На стоянку хотел оставить, да фиг с ним, у подъезда машину приткну, не впервой. А завтра у меня получка, Илья! Здорово, да?

- Я в полном восторге! Радостная улыбка не сходит с моих чётко очерченных губ.

- Ты чего?

- Я того! - я начинаю злиться на этого обормота. - Завтра у него получка, сегодня он купит мне чего-нибудь попить - чего-нибудь местного разлива, надо полагать, себе он на остаток купит сигарет - "Приму", надо полагать, какую-нибудь вонючую. А жрать ты не будешь? А собака твоя? Я-то ладно, мне по хую, я всякое повидал... Кстати, а кто у тебя ещё есть, кроме добермана с редким именем Улан?

- Я один живу. Пристал, понимаешь, деньги считает.

Ну, всё, забубнил Стасик! И чего обижаться, я ж по теме говорю.

- Что, совсем один? Никого у тебя нет? Ты что, мой коллега по сиротству?

- Почему никого? Мама есть. Брат старший был, умер. Жена его, дочь, - ну, племянница моя, родственники там ещё есть всякие.

- Потрясающе! Охуительно!

- Да что ж ты прицепился-то? Пиявка! С голоду не помрём, не переживай, Илюха, у меня пельмени есть, пирог мама вчера принесла. Завтра холодильник затарим. А за Улана не беспокойся: я для него пищевые отходы беру. И недорого это вовсе, полтинник в месяц всего.

Всё. Я полностью теряю дар речи. Теперь у меня у самого рот, как у... Хуй его знает, у кого может быть такая варежка! У динозавра разве. Это, однако, да-а! Пищевые отходы! Да, Логинов, это ты тоже проходил, хоть и не кобелем, а щенком совсем тогда был, котёнком скорее даже. Я молча выхожу из машины (Стасик чего-то там вякает мне вдогонку), молча беру с заднего сиденья кейс, молча возвращаюсь. Повозившись с кодовым замком, я открываю крышку. Стаська видит мой ноутбук и сразу оживляется, но это потом, не до этого сейчас. Я достаю ноутбук и показываю Стасу, что лежит под ним.

- Вот, Стас, - говорю я, и плевать мне сейчас на всё... Отходы, блядь, это ж надо! - Вот. Да не бледней ты! Это же копейки. Копейки, центы и евроценты. Тут семьдесят пять тысяч нашими, отечественными, деревянными, и по десять штук баксами и фантиками... Евро, бля! Это бабки мне на ближайшее время, а деньги - настоящие деньги - лежат в разных банках - и у нас, и за бугром. Часть из них я могу снимать и сейчас, но основное мне станет доступным позже, а некоторое еще позже. Тихон так решил, и он прав, наверное. Он всегда был прав, кроме последнего раза...

Странно, но Стас смотрит не на бабло это, ради которого Тихон всё на кон поставил и проиграл, а смотрит Стас на свои джинсы, трёт пятна солидоловые, вздыхает себе чего-то.

- Да, ты прав, Илья, не отстираются они ни шиша. Жалко, они новые совсем, недавно я их купил... Чего смотришь? Закрой свой кейс, насмотрелся я уже, хватит, - а вот теперь Стас смотрит именно на деньги.

И на меня. И взгляд его вполне мне ясен и понятен.

- Так. Здоровая мужская брезгливость... Понимаю. Чистоплотность в степени. Что ж, восхищённых посторонних просят покинуть помещение! Только я тебе одно скажу, Стас - на прощанье. Что хочешь ты там себе, то и думай, но сейчас эти деньги чистые. Раньше да, и кровь, и чего похуже на них было. А теперь всё это смыто. Тишка всё своей смертью смыл. А, ладно, ты ж не знал его...

Я кладу на деньги ноутбук, прижимаю его запорной лентой и хочу было закрыть кейс, да Стаська вдруг суёт в него руку и, как ни в чём не бывало, говорит:

- А чего это у тебя тут такое, Илюшка? Мама! Пистолет! Блин, неужто настоящий? Ничего себе! А можно мне посмотреть, а, Илюшечка? Я осторожненько. Ну, пожалуйста, я в жизни...

Блядь, а мне снова реветь охота. Что ж этот обормот со мной делает-то? Я, сглотнув, киваю головой, старясь не смотреть на Стаську, достаю волыну, выкидываю магазин, проверяю патронник и протягиваю ему машинку.

- Смотри, - совладав с голосом, говорю я. - Это мой ПСМ.

- Как игрушечный совсем. А лёгонький!

- Лёгонький, - соглашаюсь я. - Калибр акээмовский: пять, сорок пять, патрон только другой, специальный. Я из этой шмакадявки, Стасик, на пятнадцати метрах три пули из трёх в спичечный коробок сажаю. Его Тихон специально для меня купил, сам-то он импорт предпочитал, последний у него Зауэр был, 229-й. Обоймы хватит, чтобы шестёрку эту вот твою в хлам превратить. 357 SIG - есть такой патрон.

- Мама дорогая! Обоймы. А этот?

- Ну, что ты! Оболочечная пулька, оживальная, меньше мелкашки калибр. А патрон мощный, избыточный. Человека шьёт, как занавеску, а останавливающего действия ни хуя. Я почему про коробок сказал? Из этой штучки только по убойному месту работать можно, точнёхонько, ювелирно, из неё даже в воздух если выстрелить, не испугаешь никого - так, хлопок резкий только.

- Зачем тогда такой? - ух ты, а глазки-то как горят, прямо полыхают тёмно-синим!

- За надом, - говорю я, забираю у Стаськи пистолет, вставляю магазин, проверяю предохранитель и прячу машинку в кейс. - Ну, ладно, раз ты такой неуч в делах наших скорбных, объясняю... Да не дуйся ты, Стаська! Вот же, бля, характер, слова же, бля, не скажи! Ну, Стасик, ну, давай мириться, а? Ты чего, щекотки боишься? Надо же, такой большой, а боится... Блядь, щас в челюсть захуячу! А ну кончай, я сказал! То-то же. Пристрелю вот по запару, будешь знать.

- Пристрелишь! Испугал! Вы, подследственный, колитесь давайте. Зачем такой пистолетик неказистый с собой таскаете?

- Сам ты! Ну... Короче, Тихон мой говорил, что мне больше и не надо. Всё равно пистолет в руках у пацана никто всерьёз не воспримет, большой там или маленький - по хуй. Кстати, подтверждаю. Вот, и зачем мне тогда с собой дуру какую-нибудь таскать? Проблемы лишние. "Оно тебе, Ложка, - говорит, - это надо?" А я сам-то тогда котёнок совсем был: пуганый, забитый, маленький, дикий, бля. Ну, это ладно. "А потому лучше этой игрушки и нету для тебя ничего, Ложка, - это Тишка так говорил. - Достал, щёлк, попал, свалил". Он эту игрушку сам тюнинговал, зеркало подавателя отполировал, детали спускового тоже, позолотить их отдал, нарезы в полигональные пересверлил, щёчки из ореха поставил, эргономичные, сам спуск отрегулировал - короче, конфетка, а не...

Я кусаю губы, барабаню пальцами по кейсу, смотрю в боковое окно.

- Илья, ты это... Ладно. Так купить тебе чего-нибудь, а?

- Сиди уж, сам схожу, - и я, не давая Стасику возможность возразить мне, перекидываю кейс назад, подхватываю свой рюкзак, и вот я уже стою возле ларька в небольшой очереди.

Так, Логинов. А теперь ответь самому себе, милай, и нахуя же ты всё это рассказал этому милейшему парню? Нагрузил ведь я его по самые брови, мудак. И главное: что теперь дальше-то? А, ладно, там видно будет. Я беру две упаковки сока, пачку сигарет, прячу кошелёк обратно в рюкзак и (надо же!) вприпрыжку, блядь, возвращаюсь к нашей - надо же, нашей уже - лоханке. И чего это такое, а? Да по хую!

- Держи, Стас, а это мне.

- "Парламент", блин. Ты чо, Илюшка, сдурел?

- Так. Теперь что? Не нравится? Понятно. "Прима" - она, конечно, лучше! Выкинь, бля, щас я тебе за "Примой" сгоняю.

- Вот ведь, самому же ни слова сказать нельзя! Дорого это просто ведь... Ну, всё! Молчу. О, апельсиновый! Мой любимый, ты откуда узнал?

Я, подавив тягостный вздох, отвечаю:

- У меня навыки специальные, бля! Обормот... Да ни хуя я не знал, просто большинство людей любят апельсиновый сок, не знаю уж почему, мне вот больше томатный нравится, правда, щас жарковато, вот я себе яблочный и взял. Да открывай ты его уже! Ха, или ты думаешь, что я туда плюнул? Хотел. Очень. Каюсь! Пересилил себя.

Пока мы с ним смеёмся, я ловлю себя на том, что я им даже любуюсь. Нет, он не красавец, - в смысле, ничего выдающегося, кроме глаз, разве что: редкий какой оттенок... Но вот когда он так вот смеётся - по-пацански совсем, - я те скажу, милай...

страницы [1] . . . [3] [4] [5] [6] [7] . . . [16]

Этот гей рассказ находится в категориях:
Любовь и романтика, Мужики и молодые, Первый раз

Вверх страницы >>>
В начало раздела >>>
Прислать свой рассказ >>>