BlueSystem >
Горячая гей библиотека
Сильные попперсы с доставкой в день заказа.
Ладонь, протянутая от сердца (глава 3, Take It With Me)Часть 1 "Hold On" - Ну что ты места себе не найдёшь? Сказал же он тебе, что выезжает! Скоро
будет, на такси быстро доедет. Гришутка, я... - Мама! Я же просил! Гришутка! Ты меня
так ещё при Илюхе назови! - я содрогаюсь от одной этой мысли! - Бр-р-р, "Гришутка".
Мама смеётся, хочет мне что-то сказать, но тут из кухни её зовёт Егорыч - во
разорался! И мама, смеясь, уходит к нему. Ну, что, я доволен. Тем, что она смеётся,
тем, что ей нравится Илюха, тем, что он нравится Егорке, - о себе я вообще молчу.
Блин, но хоть я и молчу, мама отлично видит, что Илья мне... Нет - тьфу ты! то есть,
да! - не просто нравится. Мама вот говорит, что я в него влюбился. Да ну. Я, понятное
дело, пытаюсь ему подражать, да куда там! Он... неподражаемый. Хм, а что подражать?
Егорка, вон, тоже хочет всё, как Илья. А тот хорош! Учит Егора всякому... словечкам
там, пистолет ему на 23 Февраля подарил, газобаллонный - мол, игрушка. Ага! Игрушка,
как же. Зато котяра в ум пришёл - это уже хорошо. Вчера брат мне металлическим
шариком прямо по заднице - снайпер, блин. Больновато, кстати, да я молчу, а то мама
заберёт пестик у Егора, и тогда мой брат откроет враждебные действия против меня.
Не надо, было уже раз, случался прецедент, как Илюха говорит. А мне Илья со Стасом
подарили ноутбук. Ноутбук! Это вообще! Слов нет, как С.С. говорит. Ну, это старый
Илюхин DELL. Блин, да какой же он старый, просто Илья купил себе "двухъядерный" - так
он двухъядровый процессор называет, вот он мне DELL и подарил на 23 Февраля, и Интернет
ещё. "Скайлинк", мобильный, без проводов - вообще, тема! Но вот что интересно: он мне
ноутбук сунул, наскоро объяснил, что там и как, а дальше, типа, разбирайся сам, самурай,
а с Егорычем Илюха часа три с пистолетом этим возился, четыре баллончика они расстреляли
в старую коробку с пенопластом от телевизора, а уж шариков - не сосчитать! Да нет, я не
ревную - да ну. А кого к кому? Илюшку, что ли, к Егору, или наоборот? Нет, конечно, просто
как-то не очень у меня получается Илье подражать, а он, по ходу, всё прекрасно обо мне
понимает, и ему это по приколу! Весело ему, понимаешь. Иногда он, в натуре, такой гад!
С.С. говорит, что он вредный, сил нет! Сто пудов. А интересно, вот почему Илье совсем по
фигу, как к нему относятся? Нравится же он всем, а ему по фигу. Или не по фигу? Со мной
же вот он... Да, почти три недели уже...
Звонок! Илья! Я, спотыкаясь об неведомо откуда появившегося кота, путаясь в ногах, бегу
открывать - да, бегу, Илья ведь пришёл! И Малыш ещё тут, дрянь такая! - Малый! Что ты
под ноги?! Егорка, ты-то куда рванул? Илья! - Да. Это я. Вот так вот я в фас, а вот
так вот - в профиль! Ладно, дай зайти. Егорка, привет, bon giorno, Рыжик! Ciao, ciao,
caro mio - эх, целоваться нельзя, у тебя же иммунитет ослабленный. Здорово, Грэг, держи
пять. Тише ты, самурай, руку мне не оторви! Ну да, ну да, а всё-таки не оторви, а так-то
я тоже рад, очень даже. Малыш... Хм, хвост щас отвалится! Да, у собаки хвост - это лишняя
деталь, вот у нас Улан - пример для подражания. Где ваша мама, братцы сероглазые? Обед -
это хорошо. Грегори, рюкзак мой возьми, тащи его на кухню... Да так, по мелочи. Блин,
Гришка, да ничо особенного, и вообще, это я Егорке принёс, так что... Здрасьте, тёть Тань!
- Здравствуй, Илюша. Ты что такой - замёрз? - В такси? Ответ отрицательный. А это я
такой... возбуждённый я. Мы такую аварию щас видели! Тихо, Егор, авария была без жертв.
- Гололёд, - встреваю я, а сам улыбаюсь и с удовольствием смотрю на Илюху. С
удовольствием. Ещё бы - он такой сейчас! Да, поэтому я и стараюсь ему подражать, да только
не особо у меня это выходит. - Тёть Тань, там, в рюкзаке виноград и груши. Орехи ещё
грецкие, Егорке для крови это полезно. И гранат тоже. - Илья, да что же ты?! Неудобно же
мне. - Но мне-то ведь удобно! Очень... Гришка, достань, только виноград надо помыть, а
орехи не надо. А гранат - не знаю. - Илюша, pronto, а можно вот я так вот? Perfavore.
- Залазь, Рыжик. - Здор-р-рово! Илюша, а как будет "Рыжик"? Ну, по-итальянски? Quo esto
"Рыжик"? - М-м, "Rossollino", наверное, но мне так не нравится чо-то как-то. Лучше всего
Рыжик. - Точ-чно! Ш-што-то как-то! "Рыж-жик" - луч-чш-ш-ше! - Заш-шипел, ч-чёртик, -
ворчу я. А вот на Егора я смотрю с неудовольствием. Ну да, ласкучий он у нас - это к своим,
а Илья уже свой, можно сказать, но всё же! Ещё ведь и подпрыгивает у Илюхи на коленках от
восторга! А Илья доволен, по ходу: накручивает себе на пальцы у Егорки два его золотистых
вихра на макушке, тянет их в стороны, так что получаются рожки, тот жмурится - ну да, от
удовольствия - и совсем уж делается похожим на маленького чёртика. Я машу на них рукой и
лезу в Илюхин рюкзак. - Ого, Илья, тут же... Сколько, килограмма два? Мам, тут не только
груши, но и яблоки ещё. Мама подходит ко мне, задумчиво берёт огромное восково-красное
яблоко, осторожно кладёт его на стол, поворачивается к Илье, а тот усиленно делает вид,
что очень занят с Егоркой. Мама молча смотрит на них, Егорка затихает, Илья спускает его с
колен, смотрит на маму, в глаза ей, и говорит: - Татьяна Владимировна, я... - Илья,
мне неудобно, когда ты приносишь нам всё это. Мне тоже делается очень неудобно, и ещё
стыдно почему-то, а чего стыдно, я и сам не пойму. И Егорка тоже... не в своей тарелке. Он
ведь всё чувствует, он у нас такой. Но, наверное, нужен этот разговор, правильно мама его
начала, завалили ведь Илья со Стасом нас совсем: и фрукты, и подарки - неудобно же, в самом
деле! Я поднимаю глаза на Илью - и теряюсь. Он сейчас выглядит по-настоящему взрослым, не
играет во взрослого (этого Илью я уже научился узнавать), а является им. И ещё он сейчас
по-настоящему зол, и такого я его вижу в первый раз, однако не похоже, что он злится на
нас, тогда на что же он злится? - Илья... - Погоди, Гриша. Я всем вам должен кое-что
сказать. Это хорошо, Татьяна Владимировна, что такой разговор у нас начался. Мне "всё это",
как вы выразились, не в тягость. У меня до черта денег, я богат - очень. Да, богат, Гриша,
рот закрой, пожалуйста. Богат, и не только по российским меркам - вообще, реально богат.
Неважно, как это случилось - хотя, если вы будете настаивать, я расскажу, конечно, - но
так случилось... Повторяю, мне это не в тягость, мне в радость, что Егор ест фрукты, что у
Гриши теперь есть ноутбук и Интернет, а ещё мне бы было в радость, если бы и у вас, Татьяна
Владимировна, было всё то, чего вам недостаёт, - я имею в виду то, чего вы не можете себе
позволить по деньгам. Пусть и мелочь какую-нибудь, а не можете. Но я не мог вам этого даже
и предложить, без такого разговора, да я и сейчас не думаю, что вы, Татьяна Владимировна,
примете что-то для себя - с разговорами там или без. Гордость! Это и для меня не просто
слово. Но это сейчас. А раньше... Вы знаете, мне приходилось побираться. В прямом смысле
этого слова - побираться, так как воровать у меня плохо получалось, били сильно. Жрать
из бачков мне тоже приходилось. И похуже ещё чего со мной было, и настолько всё это было
плохо и страшно, что я и рассказывать об этом не хочу, - но, опять же, если вы, Татьяна
Владимировна, будете настаивать, я расскажу! Не при Грише, разумеется, хотя, когда вся
эта жуть со мной творилась, - я смотрю на Илью, не мигаю,
смотрю и вижу, как у него затуманиваются его ясные светло-зелёные глаза; это не слёзы,
понимаю я, это воспоминания. - Как трудно с вами, с женщинами. Со Стасом всё было проще.
Обматерил я его в три этажа, распсиховался, наорал на него, сказал, что уйду отсюда ко
всем чертям... Я не хочу, чтобы вы стеснялись, я не хочу, чтобы вы даже удивлялись,
Татьяна Владимировна, потому что я всё это делаю от души, от сердца. Один человек -
однофамилец ваш и ваших сыновей, кстати, - сказал мне однажды, что если тебе протянули
ладонь, от сердца протянули, то плевать в неё нельзя! Нельзя плевать в душу, ведь душа
в сердце. А когда этого человека не стало, я решил, что только так я теперь и могу жить,
и я так живу, стараюсь жить. Уж не знаю, как у меня это получается... Я потрясённо
смотрю на этого пацана, парня, мужчину, и понимаю, что сейчас Илья был с нами по-настоящему
настоящим, таким, каким он, наверное, только со Стасом бывает! Да-а... Он смотрит в стол,
потом поднимает глаза на Егорыча - а тот аж не дышит, смотрит на Илью, глазищи серые, как
блюдца, и палец в рот сунул! Илья улыбается, убирает у Егорки ото рта руку, осторожно
притягивает его к себе поближе и смотрит, наконец, на мою маму. - Илюша, я... - голос
у мамы чуть дрожит, я оборачиваюсь неё: ого! - Но всё же, Илья, ведь мне, и правда,
неудобно. - Ну, выкиньте, раз неудобно, - вдруг говорит Илья, и голос у него уже
усталый. - Может, так будет удобней. Только кому? Он опускает подбородок Егорке на
макушку, потом тычется ему в волосы носом, трётся им, поднимает голову и снова устало
говорит, а скорее даже спрашивает: - В самом деле, уйти мне, наверное, надо. Никогда
не будь навязчивым - it too such precept, заповедь, а я навязываюсь, Б., так получается.
У меня сердце обрывается! И плакать хочется. Да нет, я, конечно, не расплачусь... не
сейчас... И я кусаю губы. - Гриша, давай дуршлаг, я виноград помою, - тихо говорит
мама, я смотрю на неё, она мне кивает, и я тороплюсь достать из ящика дуршлаг. - Илья,
надеюсь, что ты голодный. Я приготовила тут, а меню Гриша составлял. Только вы уж без меня,
сами давайте, милые, а то нам с Егором пора в поликлинику... Так, ты ещё в шортах,
"телеграмма"? - Я ещё в шортах, - с гордостью соглашается Егорка; вот же чудо, это он
точно у Ильи научился. - И я не "телеграмма"! "Рыжик" я - да, Илюша? Пауза - и мы все
смеёмся.
страницы [1] [2] [3] . . . [14]
Этот гей рассказ находится в категориях: Любовь и романтика, 18-19-летние, Первый раз
Вверх страницы
>>>
В начало раздела
>>>
Прислать свой рассказ
>>>
|