Горячая гей библиотека

О чём молчит сердце, если в душе живёт монстр (глава 2, последняя)

Часть 6

Утро. Открывать глаза нет сил из-за сильной головной боли.

- Солнышко моё, ты проснулся?

- Угу.

- Шипучий аспирин?

- Угу.

Прошло где-то полчаса.

- Крепкий горячий чай без сахара?

- Угу, только с сахаром.

Прошло ещё где-то полчаса. Стало уже гораздо легче. Можно вставать.

- Тебе лучше?

- Да, спасибо, - поблагодарил я Мишку, поцеловав его в щёчку.

Почистил зубы. Ооо, вообще стало легче жить!

- Ты завтракать будешь?

- Нет, но я до истерики хочу капучино. Давай сходим в "Кофехаус", там его готовят лучше всего.

- Хорошо, тебе нужно на свежий воздух.

Приняв душ, я почувствовал себя ещё лучше. Осталась только лёгкая слабость в организме. Я побрился, небрежно уложил волосы. Мне почему-то (а впрочем, как всегда) захотелось выглядеть сногсшибательно. Войдя в комнату, я надел чёрную тонкую водолазку и узкие брюки того же цвета.

- Ты это в кафе так наряжаешься?

- А почему бы и нет? Разве плохо чувствовать себя красиво? Надень тоже что-нибудь этакое.

- Хорошо, надену. Только тебе не надо чувствовать себя красиво. Ты и так красив.

- Спасибо, котёнок.

- Первое ласковое слово за неделю, - еле слышно пробурчал себе под нос Мишка, опрометчиво полагая, что я это не услышу.

И плевать, я не слышу.

Искусно закрутив на шее шарф, я надел чёрное пальто (френч) и кожаные перчатки.

- Да, ты сегодня явно решил сразить всех наповал, мажор ты мой!

- Пошли, мой дорогой парнишка.

Успокоил душу только третьей чашкой кофе. Мишка всё время сидел, молча что-то обдумывая, иногда сводя брови и еле заметно тряся головой, как бы не соглашаясь с собственными выводами или решением. Спрашивать, о чём он думает, смысла не было, потому что для меня было очевидно, что скоро он сам мне всё выложит.

- Может, погуляем ещё немного? - спросил он.

- Погуляем. Тем более что холодный сырой воздух действует на меня тонизирующе. Да и эта мрачная осенняя погода с тяжёлыми серыми тучами не испортит мне настроение ввиду его временного отсутствия.

Мы шли по малолюдной улице. Молчание стало меня понемногу раздражать. Только я хотел что-то сказать и заполнить тишину, как Мишка, сделав глубокий вдох, начал говорить.

- Артём, ты только не сердись, пожалуйста, но я хочу тебя кое о чём попросить. Хотя бы в моём присутствии не веди себя больше так. Мне больно видеть, как ты флиртуешь с какой-нибудь девчонкой или парнем, особенно с парнем. Я понимаю, что ты не любишь меня, но я тебя прошу: не надо так со мной, пожалуйста!

- Миш, там я всегда вёл себя таким образом, и было бы как-то подозрительно, если бы я вдруг сидел, никого не замечая.

- Ты полагаешь, этим можно всё оправдать?

- Прости, Миш, но у меня и в мыслях не было оправдываться. Я просто объяснил причину своего поведения.

- Какой же ты всё-таки...

- Какой? Договаривай!

- Чёрствый, грубый, надменный!

- Ха, ты что, только сейчас это понял? Я это ни от кого не скрывал. И знаешь, если тебе что-то не нравится, или тебя что-то не устраивает, то помни, что ты свободен, и то, сколько ещё продлятся наши отношения, зависит только от тебя. Я просто из-за того, что ты меня любишь, дал тебе возможность поиграть мной. Хотя знаешь...

Я начал снимать перчатку с правой руки.

- Нет, нет, нет, только не это! Тёмочка, умоляю! - заскулил Мишка, понимая, зачем я это делаю.

Я взял его правую руку и, сняв со своего пальца его кольцо, надел парню на палец.

- Вот теперь ты точно свободен! Прощай! - сухо кинул я и пошёл от него прочь.

Первое ощущение - это ощущение долгожданной свободы, лёгкости, но буквально через несколько секунд это чувство сменилось чувством тревоги. Я направил шквал бранных слов в свой адрес, осознав, что сейчас натворил.

Вот мой мысленный диалог с самим собой: "Да, Артём, ты уж точно редкая сволочь! Как ты мог так поступить? Бросить парня на улице, как какую-то собаку. Он ведь тебя любит! Если уж ты и надумал его бросить, то нужно было это сделать бо-о-лее деликатно. И за что? За то, что парень робко попросил тебя быть хоть немного не такой сволочью, тварью, какой ты являешься. Я тебя ненавижу! Слышишь, ненавижу!"

Я дошёл до перекрестка и остановился, ожидая зелёного сигнала светофора. Угрызения совести весьма успешно справлялись с моим монстром. Мне было плохо, было стыдно за своё поведение. Я сожалел уже не о том, как я его бросил, а вообще о том, что его бросил.

Я обернулся. Мишка всё стоял на том же месте, опустив лицо вниз. Он стоял довольно далеко от меня, но могу поспорить, что у него тряслись опущенные кисти рук. Вдруг Мишка отшатнулся к стене здания, у которого он стоял, и сполз по ней, сев на корточки. Уткнувшись лицом в колени, он обнял их руками.

У меня от этого вида защемило в груди. Ему плохо, очень плохо, и всё это из-за меня! В этом убитым горем парне я увидел самого родного мне человека. На глаза у меня начали наворачиваться слёзы. В душе творилось что-то невероятное. Моё чудовище, как всегда, хотело забиться в привычный ему уголок моей души и переждать там бурю, но чувства боли, совести, подпитанные каким-то ранее незнакомым мне чувством, беспощадным образом рвали этого монстра на тютельки. Чем успешнее они справлялись с чудовищем, тем больше места в моей душе занимало то самое странное чувство, которого раньше там не было. Кажется, что когда в груди у меня что-то защемило, это треснуло сердце, и сквозь эту маленькую трещинку и пробралось это чувство в мою душу.

Я всё стоял и смотрел на парня. Монстр больше не подавал признаков жизни. По щекам моим катились слёзы.

- Миша, я люблю тебя!

Я не поверил своим ушам. С моих губ сами собой сорвались эти слова, но у меня не было сомнений в их искренности. Я действительно его люблю, и если я сейчас ничего не исправлю, то потеряю его навсегда! Мной овладел страх, что уже слишком поздно и что я не смогу исправить то, что только что натворил. Вдруг он меня не простит?! Я сорвался с места и помчался к Мишке так, как будто пытался обогнать время.

- Миш, прости меня, прости, пожалуйста! - подбежав к нему и сев на корточки рядом парнем, коснувшись его плеч, прокричал я.

Мишка поднял с колен своё заплаканное лицо.

- Почему ты плачешь? - дрожащим голосом спросил он.

- Потому что я люблю тебя и умоляю тебя о том, чтобы ты простил меня и вернулся ко мне!

- Вернулся к тебе? Ты же сам сказал, что я всегда был свободен.

- Все эти ужасные слова были сказаны мной до того, как я осознал, что люблю тебя! И это чувство не дало мне уйти от тебя и на квартал, оно же заставило меня пожалеть о сказанном и возненавидеть себя за то, что я причинил тебе боль - тебе, человеку, которого люблю!

- Что ты со мной делаешь? - рыча от боли, сказал Мишка. - Шевелёв, ты понимаешь своим ебанутым, воспалённым сознанием, что я просто сдохну и без посторонней помощи, если ты меня снова решишь бросить?

- Понимаю и не допущу этого!

Мишка потянулся и обнял меня за шею.

- Тогда, моё ебанутое на всю голову, но всё же моё самое любимое создание, я тебя прощаю.

Мы поднялись с тротуара и отправились домой. Я продолжал обнимать Мишку за шею, не обращая внимания на то, что со стороны это могло выглядеть как-то не так. Мы подошли к тому самому светофору, который своим красным светом остановил меня тогда. Теперь я смотрел на этот красный свет с чувством глубокой благодарности.

- Миш, именно этот красный фонарик не пустил меня уйти далеко от тебя.

- Значит, теперь красный свет - мой любимый!

Загорелся зелёный свет, и мы пошли через дорогу. Я только успел услышать визг тормозов, как тут же последовал удар... Ощущение реальности происходящего вернула мне сильная боль, охватывавшая всё моё тело. Я лежал на асфальте. Мишки рядом не было. Через боль я повернул голову в поисках Мишки и увидел его, лежащего в паре метров от меня. Встать у меня не получилось. Сильно болели правая нога и левая рука. В голове стоял какой-то туман, в ушах звенело. На локте правой руки я подполз к Мишке. Вокруг нас стал собираться народ, предлагая помощь. Девушка в истерике звонила в скорую, требуя быстро прислать машину - видимо, она и была этим горе-водителем, что сбил нас. В глазах темнело, звон в ушах усиливался, создавая впечатление, что на меня одето что-то вроде скафандра. И этот свет, свет фар, который не давал мне рассмотреть Мишку и понять, что с ним, пока я к нему не дополз.

- Миша, ты как?

- Тём, я не могу пошевелиться. Меня просто раздирает боль. Даже дышать больно, - еле слышно хриплым голосом ответил он.

- Если ты чувствуешь боль, это хорошо, хуже было бы, если бы ты ничего не чувствовал.

- Тёмочка, любимый, мне кажется, что это всё.

- Ты что! Не вздумай прощаться! Ты должен бороться! Ты не имеешь права бросить меня именно таким образом!

- Тём, мне не страшно, ведь в моей жизни был ты, и если мне суждено сейчас оставить тебя, то я счастлив от того, что ты всё же стал полностью, без остатка моим. Пообещай мне, что если я не выкарабкаюсь, то ты не будешь себя винить ни в чём, будешь жить дальше!

- Это ни к чему, потому что ты обязательно поправишься!

Мишка закрыл лаза, и его рука упала с моего плеча. Нахлынувшие слёзы не давали мне возможность сделать даже вздох.

Подоспевшие медработники погрузили меня на носилки. Моё сознание устало бороться с головокружением, темнотой в глазах и болью души, и я отключился...

страницы [1] . . . [4] [5] [6] [7] [8] [9]

Этот гей рассказ находится в категориях:
Любовь и романтика, Молодые парни, Служебный роман

Вверх страницы >>>
В начало раздела >>>
Прислать свой рассказ >>>