Горячая гей библиотека

Будни и праздники

Часть 2

Дни шли, я испридумывался, как затащить этого "упрямого осла" днём в школьную столовую, чтобы накормить его. Он дошёл до того, что штаны висели на нём, как на вешалке, а попка просто исчезла. А она мне шибко нравилась, чтобы просто так к этому привыкнуть. И я опять применил "тяжёлую артиллерию", убедив парня в том, что "он предаёт меня, что мне так важно с ним, моим лучшим другом и помощником, продумать тактику и стратегию "обуздания диких мустангов своего класса", а он мне мешает, поскольку для этого есть время только в течение обеда. И при этом он что, предлагает, чтобы я трескал, а он в это время сидел рядом? Разве это по-дружески?"

В силу своего старшинства я опять победил, понимая, что это ненадолго. Пришлось привлекать - под большое обещание оставить всё в тайне - родительский комитет. Председатель - Мария Ивановна, заведующая почтой, взяла Соколова на утренний разнос газет, а это аж в 5 часов утра; а Светлана Владимировна, начальник ЖЭКа, на уборку подъезда вечером в одном из домов. Вместе набиралось 100 рублей, и на них можно было жить. Я помогал парню убирать подъезд, а потом волок его домой, чтобы всеми правдами и неправдами накормить. Он уже не так сопротивлялся и ворчал при этом. Приходя, мы вначале (каждый по отдельности) принимали душ. Через некоторое время я начал замечать, что Ваня находил кучу поводов для того, чтобы, когда я мылся, заходить в ванну и пялиться на моё голое тело, и всегда оставлял широкую щель, когда мылся сам. А уж если он видел, что я случайно при этом бросаю взгляд на него, то демонстрировал мне свой хуй или попку, которая вновь, в связи с нормальным питанием, приняла свою округлость.

Так прошёл этот учебный год. Летом мы первый раз отправились в большой недельный поход на Рузское "море". Причём в последний день перед походом нас чуть не завернули, поскольку заболел физрук, который должен был быть вторым руководителем мероприятия. И если бы не бывший секретарь райкома партии, дедушка одного из моих учеников, который уговорил директрису, пообещав ей, что поедет с нами, всё бы сорвалось. Дед прожил с нами сутки и смылся домой.

Ваня, на правах командира группы, спал со мной в одной палатке. Каждый вечер он тщательно закрывал вход в неё и, обняв меня, укладывался спать. Всякие попытки возражения с моей стороны он просто игнорировал или с упрямством утверждал, что ему холодно. Среди ночи, взгромоздив на меня то руки, то ноги, он притирался своим большим телом к моему, и я чувствовал его крупный стояк. Для меня эти ночи были бессонными, хорошо, что у меня была возможность отсыпаться днём. Я боролся с искушением. Волна желания и похоти захлёстывала меня, и я еле сдерживался, ведь я уже давно любил этого чудушку и боготворил каждый его поступок, но я считал недопустимым ебаться там, где работаешь, да ещё и со своим учеником. Что мне было делать? Я всерьёз задумывался над тем, чтобы уйти из школы.

А Соколов не грузил себя, он давно не обращал внимание на своих родителей, видя в них только соседей по коммунальной квартире. Что-что, а предательство он не прощал никогда и никому, тем более что благодаря моим стараниям и помощи тёток из родительского комитета он имел ту малую сумму, которая позволяла ему жить самостоятельно.

Меня он боготворил, я часто ловил на себе его влюблённый взгляд "преданного пса". Однажды я услышал, как он разбирается с одним из самых неуправляемых парней класса. Он месил его своими "кувалдами" и жёстко при этом нашёптывал:

- Ещё раз из-за тебя, ублюдка, достанется Барсу (так они называли меня между собой), я тебя урою! Понял?!

Вмешиваться я не стал, тихо ушёл, а мой самый безбашенный ученик после такого "вливания" стал просто шёлковым.

Летом я Ваню не видел, так как по приглашению своего одноклассника Миши он уехал на юг, где подрабатывал на пляже спасателем. Вновь появился он 26 августа, ворвавшись, как ураган, в квартиру и в мою жизнь. За лето он ещё больше повзрослел, подрос, а загар у него был просто "африканским".

Он сразу понёсся в ванну, вопя, что голоден и может съесть слона. Я готовил на кухне, когда услышал очередной его вопль. Назвав меня сокращённо по имени и отчеству, Соколов попросил потереть ему спину. Я вначале хотел отказаться, сославшись на занятость из-за приготовления пищи, но потом не устоял перед искушением посмотреть на него голенького.

Самозабвенно и нежно я мыл его тело. Наверное, это больше походило на ласки, что по-научному называются петтингом, чем на всё остальное, но у меня не было сил на то, чтобы остановиться. Ваня довольно урчал и томно вздыхал. Когда я всё-таки пересилил себя и остановился, он развернулся ко мне всем корпусом. О, боги! На фоне его крепкого тела красовался такой же загорелый стоящий хуй - точнее, хуище! - на красной открытой головке которого бриллиантами сверкали капельки смазки.

Глаза парня горели похотью и желанием. Я с трудом отвёл от него свои, которые так же пылали страстью. Заведя руки за спину, осипшим шёпотом я вытолкнул из себя слова:

- Ты заканчивай, я жду на кухне.

Пулей вылетев за дверь, я еле справился со своим стояком, разложив хуй по всей длине шорт. Ну не мог я забыть о том, что он мой ученик, хотя до боли в висках хотел его!

Ужин прошёл в тишине и недосказанности. Сразу же после этого Ваня, грустный, печальный, уехал домой. Я материл себя последними словами, долго не мог уснуть, потом с остервенением "дрочил свой штык", кончив подряд три раза...

Выпускной класс - это напряжение и полная самоотдача учёбе. Поэтому 1 сентября я решил серьёзно поговорить с Соколовым и предложить ему бросить все работы. Во-первых, он изрядно заработал на юге. Во-вторых, он был обязан принять мою помощь. Иван выслушал с вниманием мои доводы и тихо спросил, глядя мне прямо в глаза, зачем я это делаю, почему готов помогать ему, напрягая себя дополнительным заработком. Я не мог соврать ему. На меня накатила усталость и злость, и из горла вырвалось признание:

- Почему, почему?! Я люблю тебя! И мне жизненно важно, чтобы ты с отличием окончил учёбу в этом году!

Потупив взор, он долго молчал, потом тихо произнёс:

- Хорошо! Я тебе это обещаю!

Проблем с классом у меня в этом году не было вообще. Ваня устроил всем такой прессинг, что ученики просто боялись его, а потом, видимо, втянулись в учебный процесс, да и осознание того, что это их последний год в школе, видимо, дошло до всех...

Отгремел выпускной вечер. Весь класс подкатил ко мне, доброму от исполненного долга и немного захмелевшему от шампанского. Выпускники просто вырвали из меня обещание через три-максимум пять дней съездить на Рузское "море", чтобы в последний раз всем побыть вместе.

В электричке, окружив меня, они вынесли вердикт: у меня неделя отпуска, они всё делают сами, а я вмешиваюсь только тогда, когда что-то начнёт угрожать их здоровью или жизни. Честно говоря, обалдев от сказанного, я всю неделю купался, загорал, ел и рано уходил спать. Они управлялись со всем сами. Я догадывался о том, что вечерами они не только поют под гитару, но и выпивают, а потом целуются и мацаются по кустам.

Ваня всем верховодил. Глубокой ночью он с осторожностью вползал в палатку и, облапав меня, засыпал. Мне было так приятно его тепло, что даже запах спиртного не мешал мне наслаждаться счастьем.

Так пролетела неделя. На вокзале, выйдя из электрички, мы все обнимались, девчонки даже пустили слезу. Просто все понимали, что мы расстаёмся, и неизвестно, когда встретимся вновь.

Дома, разобрав рюкзак, я собирался идти мыться, когда вдруг тревожно зазвонил дверной звонок. В комнату ввалился пьяненький Соколов. Отодвинув меня от двери и скинув обувь, он прошёл на кухню и поставил бутылку водки на стол.

- Представляешь, ЭТИ поменяли дома замки и слиняли куда-то. Барс, ну почему они так со мной?!

Обхватив голову руками, он сел на табуретку и тихо заплакал. Я обнял его за плечи и стал гладить по спине, прижавшись лицом к волосам. Нахлюпавшись носом и вытерев слёзы, он вдруг резко обхватил меня своими лапищами, прижался ко мне и выдохнул:

- Сегодня ты мой! Я сделаю всё, о чём мечтаю по ночам, когда неистово дрочу свой хуй на тебя. И не вздумай мне вякать о том, что я твой ученик. Я мужик, который жаждет ебаться с тобой! Ты же не каменный, а я так сильно тебя люблю!

Я ничего не сказал. Я просто был счастлив! Собрав на стол кое-какую снедь, мы выпили с ним всю бутылку водки. Встав на колени и обхватив мою голову руками, он с нежностью и взасос целовал мои губы, шею, постепенно раздевая меня и осыпая поцелуями всё моё тело. Он вёл себя со мной не как пацан или юноша, а как мужик, который знает, чего хочет от себя и от любовника.

Затем, взяв на руки, он понёс меня в ванну, где стал нежно мыть, залезая, как хозяин, в самые интимные мои места. Наклонившись надо мной и страстно поцеловав в губы, он попросил:

- Помой меня.

Я раздевал парня, осыпая каждую клеточку его тела нежными прикосновениями губ и языка. С трудом стянув с него плавки и увидев стоящий хуй, я не выдержал и заглотил его в рот. Меня не волновало, какого он размера и запаха, я столько лет этого ждал, что мною теперь двигало не сознание, а неистовое желание вкусить Ванин сок, дать ему всё, о чём он грезил долгие ночи. Я жаждал того, чтобы он стонал и кайфовал, заливая мою глотку горячей спермой.

Я пылал, мой мозг сконцентрировался на кончике моего языка. Сама природа гея руководила мной, и я доводил своей отточенной техникой любимого и дорогого человека до безумия. Его выгибало и корёжило, он стонал в голос и рычал:

- Глубже! Быстрей! А-а-а!

Сперма хлестала из него с напором, заполняя мой рот, глотку, выливаясь наружу, на моё лицо, грудь и даже капая на пол.

С последним подёргиванием его божественного орудия любви Иван почти рухнул на меня, опершись вытянутыми руками о стенку.

страницы [1] [2] [3] [4]

Этот гей рассказ находится в категориях:
Любовь и романтика, Первый раз, Мужики и молодые

Вверх страницы >>>
В начало раздела >>>
Прислать свой рассказ >>>