Горячая гей библиотека

Близкое знакомство

Часть 10

- Так вот, Артём. В природе всё предусмотрено, - Марат, отвинтив колпачок на тюбике, приставил головку тюбика к головке члена, и Артём тут же уловил запах вазелина. - Смотри: у любого парня есть от природы данная - потенциально существующая - предрасположенность к сексу с парнем - ну, то есть, с представителем своего пола. Кто и как этой предрасположенностью распоряжается, кто её реализует, а кто нет - это уже другой вопрос. Но сама по себе такая предрасположенность есть у каждого - это, к слову сказать, научно доказанный факт. Ну, а поскольку такая предрасположенность предусмотрена самой природой, то, соответственно, этой же самой природой предусмотрен и механизм слияния парня с парнем, то есть анальный контакт, для чего мышцы ануса сформированы природой эластичными и растяжимыми - чтобы можно было в анус вставлять член. Эволюция, блин! Всё продумано, всё предусмотрено, - Марат, глядя на Артёма, рассмеялся. - Так что, Артём, не бойся! Если и будет больно, то эта боль не смертельная. Трахались так всегда и везде - во все времена и на всех континентах, то есть, не ты первый, не ты последний... Давай ноги вверх поднимай - я тебе норку смажу.

- Значит... Выходит, что т а к может каждый? - проговорил Артём, думая о чём-то.

- Блин! Ну, а я тебе в самом начале о чём говорил? - и Марат, не дожидаясь того, когда Артём поднимет ноги, сам обхватил Артёмовы ноги за лодыжки, сам, разводя послушные ноги Артёма в стороны, поднял их вверх, отчего ягодицы Артёма, вслед за ногами подавшиеся вперёд и вверх, разошлись, широко распахнулись в стороны. - Может каждый, и многие это делают, то есть кайфуют по полной программе, реализуя такую возможность, но не каждый при этом становится геем. Как говорит народная мудрость, много званых, да мало избранных.

Марат, говоря это, снова оказался на кровати - аккурат напротив ягодиц Артёма. В полумраке очко Артёма матово темнело небольшим кружочком, и Марат, выдавив из тюбика на палец вазелин, подушечкой пальца мягко прикоснулся к туго стиснутому отверстию, почувствовав, как мышцы сфинктера под пальцем конвульсивно дёрнулись, зашевелились.

- Что, приятно? - тихо засмеялся Марат, совершая пальцем плавные круговые движения, втирая вазелин Артёму в наружную область сомкнутого входа.

- Не знаю, - чуть слышно и потому невнятно отозвался Артём, думая о том, что это действительно... действительно приятно!

Но уже в следующее мгновение Артём непроизвольно дёрнулся всем телом, почувствовав, как палец Марата, преодолевая сопротивление, скользнул вглубь.

- Ой, блин! Ты чего?

- Тихо, тихо! - возбуждённо прошептал Марат, глядя Артёму в глаза и чувствуя, как указательный палец, на треть введённый в очко, плотно обжался, обтянулся-стиснулся тугим конвульсивным жаром. - Лежи спокойно.

Артём почувствовал, как палец плавно и тоже как бы по кругу зашевелился внутри него, не углубляясь дальше. В принципе, это было не больно, и Артём никак не отозвался на это. Артём лежал с запрокинутыми, полусогнутыми в коленях ногами, удерживая колени на уровне своего лица, в то время как Марат, на коленях стоя перед Артёмом, круговым движением пальца смазывал вход изнутри, медленно втирая вазелин во внутреннюю область входного отверстия. Ничего не говоря, они смотрели друг другу в глаза, и Артём, чутко вслушиваясь в новое ощущение, невольно думал о том, что сейчас... вот сейчас вместо пальца... Эта мысль - "вместо пальца... сейчас... туда..." - и возбуждала Артёма, и пугала: и боязно было, и вместе с тем хотелось, неистребимо хотелось!

Хотелось, и это было естественно и объяснимо: желание было сильнее боязни, неизмеримо сильнее. Боязнь была умозрительна, и если б Артёма спросить сейчас, чего он боится, он бы ответил, что сам не знает, чего он боится, и это было бы истинной правдой, поскольку в основе его боязни не было ничего личного: ни предыдущего опыта, ни предыдущего знания; а желание полыхало в теле огнём - оно было конкретно, весомо и зримо, оно ощущалось всем телом и прежде всего ощущалось т а м. Оно было сфокусировано, сконцентрировано там, откуда Марат только что извлёк палец. Запрокинув разведённые ноги, подставив очко, Артём с нетерпением ждал...

Но всё оказалось совсем не так просто, как представлялось это Артёму, когда он, толкаемый возбуждением, первым проговорил нетерпеливое "давай", имея в виду анальный секс. Всё оказалось не так гладко, не так легко.

Конечно, природа мудра, и потому она предусмотрительно распорядилась так, чтобы мышцы ануса были растяжимыми, способными пропускать в случае надобности напряжённые члены самых разных калибров, и смазка, несомненно, была призвана облегчать этот акт. Всё было так. Но когда Марат, приставив обнажённую головку к туго стиснутым мышцам входа, надавил, пытаясь проникнуть членом Артёму в зад, Артём ощутил мгновенно полыхнувшую в промежности боль, и эта боль была уже не умозрительно предполагаемой, а совершенно ощутимой, как ощутимо было до этого удовольствие.

Артём, округлив глаза, дёрнулся из-под Марата, судорожно рванулся, так что головка Маратова члена, лишь наполовину успевшая войти в очко, в тот же миг оказалась отторгнутой, с силой выдавленной обратно, что, впрочем, третьекурсника Марата нисколько не обескуражило.

- Я не смогу. Ничего не получится, - панически выдохнул Артём, одновременно с этим пытаясь опустить запрокинутые ноги, чтобы тем самым закрыть для Марата доступ к входному отверстию. - Не могу я.

- Можешь! И сможешь! Всё, блин, получится, - уверенно отозвался Марат, удерживая ноги Артёма в прежнем положении. - Лежи. Всем поначалу бывает больно, но от боли этой ещё никто не умер. Наоборот... Всё у нас получится... Лежи.

Марат, говоря это, потянулся за тюбиком с вазелином. И действительно - всё получилось! Марат ещё дважды вставлял Артёму в очко указательный палец, терпеливо разминая вход, и когда с пятой попытки Артём, сцепив зубы, напрягся, но не дёрнулся, всё получилось: головка Маратова члена плавно скользнула в отверстие зада, и вслед за головкой так же плавно заскользил, углубляясь, сам ствол. Марат, затаив дыхание, глядя на напряжённо застывшее, чуть искажённое гримасой страдания лицо Артёма, медленно вдавил член в парня полностью, до самого основания, ощущая при этом сказочный, ни с чем не сравнимый кайф. Всё, главное было сделано: болевой порог у Артёма был пройден, преодолён! Вдавившись лобком в промежность Артёма и чувствуя членом опаляющий жар Артёмова тела, Марат на какое-то время замер, давая возможность Артёму привыкнуть, приноровится к боли. На лбу Артёма выступила испарина - ему было, конечно же, больно. Ещё бы, член у Марата был немаленький, и он, этот член, был весь у Артёма внутри!

- Блин, зачем я согласился... Давай уж, еби! - выдохнул Артём, кусая губы. - Или нет, бля... вытаскивай! Я не могу, не могу я больше! Вытаскивай!

- Тихо, Артёмчик, тихо.

- Я не могу... Еби! - последнее слово Артём выдохнул с отчаянием в голосе, не столько сознавая, сколько чувствуя, что Марат свой член из него теперь всё равно не вытащит, пока в него, в Артёма, не кончит. - Еби.

Марат, нависая над Артёмом, медленно, с наслаждением заколыхал, задвигал задом. Боль была горячая и вместе с тем тупо раздирающая тело - наждачная. Кусая губы, Артём содрогался в такт Маратовым толчкам, думая лишь о том, что никогда он больше, никогда и ни за что не подставит свой зад ещё раз. Артёму казалось, что это не член, а огромный раскалённый поршень скользит в его теле, в то время как Марат, ритмично двигая задом, находился на седьмом небе от счастья. Сладострастно сопя, изнемогая от наслаждения, в полумраке комнаты студенческого общежития парень трахал парня - студент-третьекурсник шпилил в зад восемнадцатилетнего первокурсника, и было отчётливо слышно, как под тяжестью двух ритмично содрогавшихся тел ритмично скрипят пружины матраса: вжик, вжик... Пружины скрипели, словно шептали: "Вжик-вжик, и опять - мужик".

Вжик, вжик... Несколько минут обжигающей, толчками распирающей тело боли слились для Артёма в один сгусток скользящего огня, и потому Артём даже не сразу понял, почему Марат, содрогнувшись всем телом, неожиданно замер, глядя на него, на Артёма, невидящим, внутрь себя обращённым взглядом. Но уже в следующее мгновение Артём почувствовал, как у замершего, неподвижно застывшего Марата член сам собой конвульсивно вздрагивает, дёргается. "Кончил... Он в меня кончил... Всё, сейчас он вытащит"... - мелькнула у Артёма мысль-догадка.

- Писец! - прошептал Марат, с силой вжимаясь в промежность Артёма освобождённым, пусто звенящим лобком. - Артёмчик, это просто писец!

- Вынимай... Вытаскивай! - нетерпеливо шевельнулся Артём, желая лишь одного: быстрейшего освобождения.

Марат, колыхнув задом, рывком извлёк член из ануса - и боль, распиравшая Артёма изнутри, в тот же миг скукожилась, испарилась, исчезла, как если бы её не было вовсе. Опуская ноги, Артём почувствовал кайф от офигенного облегчения. От траха осталось лишь ощущение влажности внутри - там, в глубине, за мышцами вновь сомкнувшегося ануса. "Вжик-вжик, и опять - мужик", - как сказал Марат. Ну, а что, блин, разве не так?

- Нормально? - Марат, глядя на Артёма, улыбнулся.

Глаза у Марата искристо сияли, и взгляд был... странный у него был взгляд: так, как смотрел Марат, смотрят влюблённые на возлюбленных.

- Чего, блин, тут нормального? - отозвался Артём, но в его голосе не прозвучало ни возмущения, ни досады, ни недовольства. - Чуть задницу не порвал.

- Ну, не порвал же! - Марат, засмеявшись, встал с кровати. - Лежи, я сейчас.

Марат отошёл к столу, и Артём, проследив за ним взглядом, увидел, как Марат взял со стола салфетку, как, наклонив голову, стал вытирать салфеткой член.

страницы [1] . . . [8] [9] [10] [11]

Этот гей рассказ находится в категориях:
Студенты, Совращение натурала

Вверх страницы >>>
В начало раздела >>>
Прислать свой рассказ >>>