Горячая гей библиотека

Усадьба

Часть 1

12 июля 1784 года я впервые въехал в Боброво как хозяин. Сия усадьба была отстроена с размахом, но с совершенно обнищавшими, по причине самодурства бывших владельцев, крестьянами, коих в двух близлежащих деревеньках насчитывалось девяносто семь душ мужского полу.

История этой усадьбы началась в 1762 году, когда император наш Петр III издал указ об освобождении дворян от обязательной государственной службы. С тех пор мы, дворяне, можем выбирать, посвятить себя службе или заняться хозяйством. Многие предпочитали последнее и уезжали на жительство в родовые имения или строили новые. Одной из новых усадеб и стало Кумысаево, ныне Боброво.

Дорога сделала ещё один поворот, и мой экипаж въехал в деревню, располагающуюся на некотором отдалении от господского дома. Плохонькие, нередко покосившиеся от старости избы стояли вдоль единственной улицы, а огороды сбегали от домов к речке. Я не увидел ни одного дымохода - значит, местные топили только по-чёрному. Естественно, что стены и потолок в таких помещениях были покрыты слоем копоти. Не люблю я этого... Оконные рамы были затянуты промасленной бумагой и бычьим пузырём. Стекла не было и в помине.

Большой барский дом я увидел ещё издали. Он был деревянный, но отделанный под камень. Длинная тенистая аллея, обрамлённая липами, вела к нарядным воротам, въезду на территорию усадьбы. Перед домом находился парадный двор, украшенный цветниками различных форм. Вход в дом лежал через нарядный портик, фронтон которого пока пустовал, но совсем скоро он будет отмечен моим вензелем. Здание венчалось круглой беседкой с колоннами, с которой открывался прекрасный вид на окрестности. С двух сторон к барскому дому примыкали одноэтажные флигели, в которых размещались хозяйственные помещения и жилые комнаты для прислуги. Они соединялись с домом галереями. В отдалении от жилья располагались многочисленные хозяйственные строения: конюшни, скотные дворы, мастерские, погреба, псарни, амбары и пасеки.

Перед крыльцом столпились встречающие меня, кланяющиеся в пояс крепостные. После господства жестокого Кумысаева они ждали от меня перемен в лучшую сторону.

- Барин, кормилец, - обратился ко мне старик в серых штанах и белой рубахе-косоворотке навыпуск, подпоясанный кушаком, - ты уж сделай милость, властвуй холопами своими, приведи хозяйство в порядок.

- Батюшка, - вторила ему старушка в зелёном сарафане, - что ж делается, капуста второй год не квашена, мочи нет!

- Матрёна, барин устал с дороги, отдыхать желает, погоди ты со своей капустой! - осадил её дед. - Как звать тебя, барин?

- Бобров Дмитрий Иванович, - представился я. - А ты кто, управляющий?

- Яков я, барин. Староста. Управляющий прежний, подлец, сбежал. Приказывай, батюшка, Дмитрий Иванович, - и старик опять поклонился мне в пояс.

- Собери всех деревенских перед домом, а я покамест его осмотрю.

- Будет сделано, барин.

Я зашёл в двухэтажный барский дом и осмотрелся. Первым помещением здания был просторный и светлый вестибюль, который служил хозяевам прихожей. Центральное место в доме занимал парадный зал для званых обедов и балов. Он находился за стеной вестибюля и был оформлен белым и золотым цветом, а обилие зеркал зрительно увеличивало его размеры. Я подошёл к одному из них. На меня взглянул среднего роста статный мужчина сорока лет со светло-серыми глазами и тёмными, коротко стриженными волосами, посеребрёнными на висках сединой. Я с пристрастием себя осмотрел и поправил костюм, состоящий из белой рубахи, бежевых кюлот до колен с подвязками и белых же чулок. Камзол я скинул ещё при входе. Окна выходили в парк с красивым пейзажем. Я прошёл дальше по дому.

К залу и вестибюлю по сторонам примыкали комнаты. Стены комнат были драпированы штофом разных цветов. Я нашёл Голубую, Малиновую, Зелёную, Синюю и Сиреневую гостиные. Обивка диванов, кресел и другой мягкой мебели соответствовала цвету стен. Комнаты в доме были проходными и располагались в ряд, составляя анфиладу. Когда все двери были открыты, создавалось впечатление их бесконечности.

Наконец я добрался до столовой. Это была светлая зала, стены которой украшали росписи и масляные живописные полотна.

А вот и туалет нашёлся. Удобство представляло собой небольшое помещение-чулан, где стояло кресло с отверстием, под которым помещалась ночная ваза. Помещение сие находилось недалеко от хозяйской спальни. А в самой спальне обнаружился ночной горшок.

Осмотрев дом, я вернулся на двор, где уже собрались деревенские мужики. Яков стоял на крыльце и ждал, пока я обойду пустой дом.

- Яков, а дворни нет?

- Нет, батюшка, Дмитрий Иванович, дворня вся с прежним барином уехала, и скатертью им дорога!

- Рассказывай, как жили, как живёте! - приказал я и присел на широкий каменный вазон с какими-то маленькими синими цветочками.

- Батюшка, - всплеснула руками Матрёна, - что ж ты на грязь садишься, портки запачкаешь! Дай я тебе хоть передник свой подстелю!

- Уймись, жена! - прикрикнул на неё староста. - Барин знает, где ему сидеть! Да что говорить, барин, бедствуют холопы! Оброк душит, барщина шесть дней на неделе, на своих наделах ночами работаем, чтобы прокормиться. Летом-то ещё терпимо, а вот зимой лютой голодно. Нам только посадка отведена на дрова и сбирания, а в барский лес ходить не велено, - Яков переминался с ноги на нону.

- Да, довел вас до крайности прежний барин, - сказал я сочувственно, а сам порадовался, что они ещё не устроили бунт и не спалили усадьбу; случаи такие уже бывали. - В лес барский ходите, не бойтесь, собирайте и грибы, и ягоды. Какие деревья можно будет срубить, позже с егерем обсудим.

- И егеря нету у нас, батюшка, - осторожно вставил старик.

- Значит будет! Барщину сократим до трёх дней. Насчёт оброка посмотрю бумаги и потом скажу.

Все крестьяне начали вразнобой меня благодарить и кланяться... Странный этот Кумысаев был. Выбивать из крепостных последнюю копейку просто невыгодно. Ладно, будем разбираться. А потом, может, и производство какое организуем. Например, в другом моём имении уже работает небольшая суконная мануфактура, которая приносит неплохую прибыль.

- Расходитесь по домам, - я встал с вазона. - На барщину завтра не выходите. Я разберусь с делами и сам определю дни. Яков, придёшь ко мне утром, только не очень рано, не с петухами.

- Хорошо, барин, - он опять поклонился.

- Батюшка, отец родной, - снова заголосила Матрёна, - а кто ж тебе поесть приготовит? Дом же пустой, слуг нету! Давай хоть я, старая, останусь, пока ты кого не определишь!

- Хорошо, - устало согласился я. - Приготовь что-нибудь на скорую руку и возвращайся в деревню.

Старушка поцеловала мне руку и пошла на кухню, которая располагалась во флигеле, чтобы запахи и чад не беспокоили господ.

Крестьяне разошлись по дворам, а я поднялся в кабинет и сел разбираться с делами. Сначала хотелось решить вопрос со слугами. Держать большой штат дворовых мне не хотелось, но дом и близлежащее хозяйство надо было обслуживать. Совершенно необходимы были кучер, лакеи, горничные, кухарка, конюхи... Одним словом, дворня. Театры с художествами я разводить не собирался, ибо, являясь человеком практичным, я считал это довольно бессмысленным вложением средств, особенно здесь, в глубинке. Вообще к искусствам такого рода я отношусь ровно, без особых восторгов, хоть наш век и свет требует к ним любви.

Вопрос со слугами я решу так же, как и в первом моём имении - пройдусь завтра по дворам и отберу тех, кто мне понравиться. Хотя зачем ждать до завтра, когда можно сделать это прямо сейчас? Солнце клонится к земле, и большинство крестьян уже сидят по избам.

Выйдя на просторный двор с античными статуями и цветниками, я направился к лежащей чуть поодаль деревеньке в сорок четыре дома.

Первые пять дворов у меня никакого интереса не вызвали. Я познакомился с живущими там семьями, бегло осмотрел их хозяйство, подметил, что надо поправить в первую очередь, и направился к следующему двору, который, как оказалось, принадлежал Якову.

Как и все другие дома, изба была под одной соломенной крышей, объединяющей тёплый сруб, клеть и сени, их соединявшие. Сени не имели потолка, и из них вела лестница на чердак. Печь находилась в одном из углов. Вдоль стен неподвижно закреплялись лавки и полки, а по диагонали от печки, в "красном углу", где висели иконы, стоял стол.

Семья старосты состояла из него самого, жены Матрёны, трёх взрослых сыновей и двух маленьких внучек. Все они были дома и повскакивали с лавок при моём появлении. Старшему, Степану, было тридцать пять, жена его скончалась три года назад. оставив двух девочек. Средний, Иван, был на восемь лет моложе брата и холостой, так же как и младший, двадцатилетний Митрий. Именно этот парень мне и приглянулся. Он имел хорошо сложенное тело, волосы пшеничного цвета и голубые глаза на гладком скуластом лице. "Вот тебя-то мне и надо, красавчик", - подумал я.

- Яков, - я присел на лавку, - а скажи-ка мне, почему так много тут неженатых мужиков и девок на выданье?

- Дык, барин наш прежний почитай как пять лет жениться никому не велел. Вот и вырождаются потихоньку твои холопы.

- Да, натворил дел Кумысаев. Надо всё исправлять! Поп-то у вас хоть есть?

- Как не быть, батюшка, есть, через два дома от нас живёт. Тяжко тоже ему. За службы ничего почти не имеет. На наделе трудится, чтобы семью прокормить.

- Большая семья?

- Большая, барин. Он, жена, пятеро ребятишек, родители жены, старые совсем, и его мать Пелагеюшка, девяносто шестой годок ей пошёл.

- Митрий, - обратился я к пареньку, - ты что умеешь делать?

Он посмотрел на отца, прежде чем ответить.

- Отвечай барину, сын!

- За конями могу ходить, и в поле, и починить что-нибудь, лапти опять же...

- Грамоте обучен?

- Нет, барин, сей премудрости я не знаю.

- Яков, заберу я у тебя Митрия в дом, - поставил я отца перед фактом.

- Воля твоя, барин, забирай; чай не в Сибирь.

Простившись с домочадцами, Митя вышел из избы вслед за мной. Я решил не обходить оставшиеся дворы, а поскорее вернуться в особняк, чтобы начать наслаждаться новой игрушкой.

страницы [1] [2]

Этот гей рассказ находится в категориях:
Мужики и молодые, Первый раз, Прошлые века

Вверх страницы >>>
В начало раздела >>>
Прислать свой рассказ >>>