BlueSystem >
Горячая гей библиотека
Сильные попперсы с доставкой в день заказа.
Моцарт в кирзовых сапогах (глава 4, ДМБ-73)Часть 1 1. Казарменная душевая, казалось, притихла. Матово белели кафельные плитки.
Кое-где между ними квадратами серели цементные залысины на месте отвалившихся. Они впитывали
в себя тайну близости, случившейся мгновения назад между мной и сержантом Стрижом. Мой
неожиданный напарник пытался понять происшедшее: целый год, служа в одном дивизионе, мы
почти не общались, хотя и держали друг друга под постоянным прицелом. И вот мне, под конец
службы, довелось отбыть на офицерские курсы, вернуться оттуда без пяти минут лейтенантом;
старшему сержанту Стрижу предстояло уже завтра отбыть на дембель, мне - дня через три
после него. Всё, словно улавливая наши потаённые желания, сложилось так, чтобы мы теперь
встретились, и именно в душевой. Немаловажно и то, что почти весь дивизион отправился
на учения. В непривычно опустевшей казарме оставалось несколько парней из рядового состава
да три офицера, не считая прапора Лёсика. Необычная обнажённость помещений требовала
необычных действий. Все эти мысли, одна набегая на другую, сменялись в голове. Меня
забирала неуловимая грусть: вот вернусь на гражданку, и кто будет называть меня Моцартом -
за то, что я залихватски насвистывал музыкальные опусы великого Амадея? А вот Стрижу
не понадобилась никакая кликуха. У него уже была фамилия. Наши отношения складывались
сложно. Но, как теперь стало вдруг ясно, меня всегда тянуло к нему, и его, похоже, ко мне.
Помню, однажды я готовил выпуск боевого листка в ленинской комнате. Он подошёл ко мне
сзади, склонился над левым плечом, подбородком почти касаясь чёрного погона - как-то более
близко, чем предполагали наши отчуждённые отношения. Он тогда почувствовал, как я замер,
словно ожидая какого-то продолжения. "Чего это он?" - подумал я. "Боевой листок -
со стишками?" - спросил Стриж. "Да вот Муза вдруг навестила, товарищ старший сержант".
"Какая ещё на хрен Муза?" - не врубился Стриж. "Так вдохновение называют", - уточнил я.
"Вдохновение? Ну-ну!" - хмуровато ответил Стриж и отошёл. Право, если бы он тогда внезапно
продолжил бы, я так же внезапно бы ответил. Понадобились целых полгода, преддембельские
часы, чтобы наше сумасшествие вдруг случилось. Что заставило этого парня в душевой
кабинке направить без рассуждений своё вздыбленное орудие в мою глотку - могу только
смутно догадываться. Он кончил почти мгновенно. Я, ошалев от случившегося, сидел перед ним
на корточках и заворожённо взирал на его жезл. - Клёво, - в несвойственной ему
задумчивости произнёс сверху сержант. Он подал мне руку, чтобы я поднялся с корточек.
- Ну, ты и кончаешь! Я чуть не захлебнулся. Его щедрости хватило ещё и на то, чтобы
забрызгать мне лицо, грудь и даже кафельные стены. - Ебаться в рот! Это был минет?
- Почти, - хмыкнул я. - Не понял, рядовой? - Ну, какой же это минет! Ты так быстро
разрядился, что я толком не обработал твой жезл. - А-а, - немного успокоился Стриж. Ему
понравилось, что я хотел по полной доставить удовольствие. - У тебя вся рожа... в киселе.
И вот здесь ещё, на груди... - Стриж открыл краны и стал как-то по-хозяйски смывать остатки
своего "шампуня" с моего лица. Не удержался и, хулигански осклабясь, всю собранную
в ладонь пенку вдруг прижал к моему рту. Я, не сопротивляясь, слизнул угощение. - А
сладко... - чуть с вызовом произнёс я. - Сладко? - перепросил Стриж, словно обдумывая
какую-то мысль. - Ты, вон, я гляжу, так и не разрядился, - руки сержанта непроизвольно
елозили по моему телу. Он как-то заботливо вобрал в пригоршни мой стоячий член и яйца и
стал их то ли мыть, то ли мять. Вдруг опустился, какое-то время разглядывал то, что
оказалось у него перед глазами, а потом, явно решившись, втянул мой член в свой рот -
горячий и, как мне показалось, бездонный. Пришлось снова перекрыть воду. Рот
сержанта, хотя и неумело, вытворял со мной неимоверные штуки. Меня аж дугой выгнуло. Я
ничего не соображал, но каждая клеточка моего тела знала, что надо делать. Быстро устав
от непривычного действия, Стриж вскоре выпустил мой член из рта. Однако он не хотел прерывать
своих манёвров: глотнув воздух, как перед погружением в воду, и, наверное, вспомнив мои
экзерсисы с его достоинствами, мой ублажитель принялся лизать мне яйца; он медленно
продвигался по этим двум пригоркам, словно изучая незнакомую местность. Изнемогая
от вожделения, я направил член ему в рот. Стриж подчинился, снова стал его сосать и довёл
меня, наконец, до желанных содроганий. Я несколько раз утробно рыкнул и исторг из себя это
загадочное наслаждение в виде жидкости. - Вот и побратались, - снизу, как-то покорно,
произнёс Стриж. - Я тоже проглотил. Я опустился к нему и впился в его утомлённый рот
своим ртом. Наконец, мы оторвались друг от друга. - Заодно и помылись, - почему-то
уточнил Стриж, беззастенчиво глядя мне в глаза, и вдруг по-разбойничьи подмигнул.
2. Возвращаясь из душевой в казарму, мы увидели, что дверь каптёрки
распахнута и там среди вывешенных парадных форм дивизиона в своих владениях на топчане
возлежит прапорщик Лёсик - колхозного вида мужик лет под тридцать; мордаха у него была,
я бы сказал, приятная, но какая-то безликая. Служба в армии и военная форма так и
не привили ему военную выправку. Это видели сослуживцы и поэтому прозвали его Лёсиком.
Он расспросил меня об офицерских курсах, поинтересовался: получил ли я уже лейтенанта?
- Никак нет, товарищ прапорщик, - прозвучал мой бодрый ответ. - Я заполучил сержанта.
- Какого ещё, на хрен, сержанта? - стал уточнять прапор, не подозревая о том, что мои
слова относились к Стрижу. - Так, наверное, сначала "сержанта" присвоят, потом уже
лейтенанта, - продолжал я гнать дурку. - Моцартом ты был, Моцартом ты и остался. Тебе
должны были сразу присвоить лейтенанта. - Да-а? - удивился я и будто вспомнил: - Так
лейтенанта обещали присвоить на гражданке. Лёсик в ответ матюкнулся и выдал фактически
те же слова, что и Стриж час назад в душевой: - Значит, ты ещё рядовой? Так тебя пока
можно ебать и ебать. Мы со Стрижом невольно переглянулись. Лёсик поймал наше движение и
решил прояснить сказанное: - Я не в том смысле, что тебя нужно ебать и ебать. А в том
смысле, что ебать надо, но по-другому. - Это как же, товарищ прапорщик? - снова невинно
поинтересовался я. - Дотошный ты, Федя, - обиделся Лёсик. - Товарищ прапорщик, -
нагловато врезался Стриж. - Я завтра на дембель, Федюха - дня через три-два. А что если
после ужина мы с вами отметим? У меня припасено. - Во-во! - по-охотничьи оживился
Лёсик. - Всегда знал, что у тебя "где-то припасено". Иной раз всю казарму с замполитом
облазишь, а хрен что найдёшь. А вечером, глядишь, полдивизиона весёленьким шастает. Так
где прячешь? Колись! - Да у нас этих заначек - по всей казарме... - почти с вызовом
ответил Стриж. Лёсик присвистнул. Но Стриж неожиданно закончил: - Товарищ прапорщик,
если я расколюсь, как я после такой подлянки парням в глаза посмотрю? Им ещё служить и
служить. Да и вы, товарищ прапорщик, первый меня запрезираете, если я разглашу эту - как
её? - военную тайну. Это уже была идеология. Лёсик оценил слова сержанта. - Хрен
с тобой, Стриж. Может, я тебя проверял? Ладно. Дембель - дело святое. И отметить его надо
так, чтобы потом всю жизнь... Приходите, как по телеку программа "Время" пойдёт. Скажи
Ташбаеву, чтобы он картошки нажарил, огурчиков солёных положил; резать не надо: люблю
хряпнуть и пол-огурца в рот запихнуть. Да не забудь бутылёк. Мы вышли от Лёсика и
переглянулись: - Пол-огурца, а, Моцарт? - понимающе спросил Стриж. 3.
Время ужина подоспело скоро. Парни, не отбывшие на стрельбы, обрадовались мне, но
присутствие Стрижа не позволяло им проявлять открыто эмоции. Вдобавок они уловили, что
отчуждение, разделявшее нас прежде с сержантом, испарилось. Стриж вёл себя по отношению
ко мне как-то покровительственно, отчего парни были немного растеряны. Я не без
удовольствия поглощал родную пищу; тёплое пюре с долькой солёного огурца и жареная рыба -
неизменное меню на ужин во всей армии от Балтики до Камчатки. Вкушая, возможно,
в последний раз это изысканное солдатское блюдо, я думал о том, что теперь на гражданке,
попробовав рыбу, я всегда буду вспоминать свой дивизион. С кухни тянулся смог от жареной
картошки - это казах Ташбаев с восточной сосредоточенностью колдовал над нашим предстоящим
дембельскими пированием... С нами за столом сидели двое рядовых. Одного, рядового
Куракина, с первого его появления в дивизионе прозвали "Буратино" - такая у него была
немного дёрганая, как у марионетки, манера держаться; плутоватая рожица, ещё пацанское
телосложение - ручки и ножки, как дощечки, за что парнишка и получил своё прозвище, тем
более что рядом с ним почти постоянно высился напарник-великан, которого все тут же
прозвали "Карабасом". В отличие от настоящего Карабаса наш отличался добродушием,
исполнительностью и краснел, как девица. Вдобавок по национальности он был финном.
Наверное, единственным финном с нашей стороны границы. Никто из предававшихся вечерней
трапезе, ещё не подозревал, чем окончатся проводы "стариков" на дембель.
страницы [1] [2]
Этот гей рассказ находится в категориях: Военные, Групповой секс, Молодые парни
Вверх страницы
>>>
В начало раздела
>>>
Прислать свой рассказ
>>>
|