Горячая гей библиотека

Халдей

Часть 1

"Осторожно, двери закрываются, следующая станция - Улица Тысяча Девятьсот Пятого Года!"

Ах, я опять проспал свою, "Краснопресненскую"! Придётся снова пройтись обратно. Пешком обратно на "Краснопресненскую", к стадиону. Я уже три года сюда хожу, с октября девяносто третьего года! Может быть, сегодня что-нибудь узнаю о своём Андрюшке и подружке его Оленьке, они где-то там должны быть. Не может быть, чтобы такие молодые и умные, оба красивые, сильные, и чтобы исчезли без следа! Сегодня я уж обязательно узнаю, где они, как они - мои дорогие!..

Товарищ, гражданин! Я хочу рассказать вам о себе, об Андрюшке, об Оленьке - это мои жильцы, они комнату у меня много лет снимали, может быть, вы что-нибудь слышали, знаете о них, может быть, видели их здесь тогда, в октябре? Они ушли тогда и не вернулись! О них ничего мне неизвестно уже больше трёх лет! Гражданин, чтобы вам было понятно, кого я ищу, я сначала расскажу вам о себе, а потом уж и о них обоих - выслушайте меня! Я так одинок, так несчастен, что мне порой даже жить не хочется. Ну ладно, ладно, вы простите меня, расчувствовался я - сейчас так трудно найти кого-то, чтоб выслушал, помог...

Я сейчас, сейчас! Я начну с самого начала. Простите меня, я вам не представился - зовут меня Михаил Яковлевич. Я человек совершенно мирный и выдержанный при моём физическом развитии, шестьдесят два года мне тогда, в девяносто третьем, стукнуло, и можно сказать, что в самом своём расцвете сил я был. Тогда у меня с моим соседом по лестничной площадке скандал вышел, и после его слов я места себе не находил. Если бы он мне один на один сказал, а то ведь кричал на весь подъезд! Если бы один на один, то ладно уж с ним, дураком, - я бы скоро и позабыл бы об этом. Что с него возьмёшь, с сатрапа; подумаешь, в охране работает! А ведь он тогда на весь подъезд орал, да ещё и при Андрюшке...

- Не имеешь ты права свою кошку в наш подъезд выпускать. На это есть песок и твой туалет - вот пусть туда и ходит, тварь лохматая. Обоссала весь подъезд - не зайдёшь, как нашатырём воняет! Привык, старая ты жопа, в своём ресторане всякую блевотину и тухлятину нюхать, да ещё и обсчитываешь там всех поголовно!

Разве тут удержишься! Схватились мы с ним тогда не на шутку. Да ещё его жена, стерва, выскочила, как чёрт из-под печки, да давай орать ему вслед:

- Милиция! Милиция! На помощь, убивают!

Это кто кого из нас-то убивал! Ему под сорок, а мне уже на седьмой десяток пошёл. Но я ещё о какой крепкий, любому сдачи дам! Вот она эта, его жена, как начала орать, так он и сам остыл и говорит ей:

- Ну, хватит, хватит!

А она ни в какую, орёт и всё:

- Ты хотел его убить! - и всё тут, что ей скажешь?

Это всё из-за неё, стервы, весь сыр-бор разгорелся! Она, Лариска, своего мужлана постоянно на нас натравливала.

А раньше, как вспомнишь, как мы все вместе дружили-то, не поверите, не разлей вода были, вот как. А закончилась наша дружба на самой-то мелочи, на копеечном, можно сказать, деле - на их мне долге. Полгода не отдавали пятьдесят рублей, а брали всего на месяц! Правду говорят: хочешь заиметь врага, дай в долг другу, вся дружба на этом и кончится. В лучшем случае, больше никогда своего должника-то и не увидишь.

Вот и хорошо бы не видеть, да куда денешься? Соседи мы ведь и уже давно-о-о-о!

И всё ведь из-за кошки! Приволок её с улицы сам Андрюшка, ещё совсем котёнком - грязным, больным, голодным, и сказал он нам тогда с Ольгой, что, мол, этот самый котёнок будет нам залогом любви и процветания! Так и получилось, с пяток лет мы все вчетвером прожили, так сказать, душа в душу, и я в них так просто растворился, как рафинад в чае. Тогда, да и сейчас, всё для них готов сделать.

Уж больно они хороши все - что Андрей, что его подружка Ольга, что наша Мурка, и всё лучше и лучше с каждым годом делались. Андрей, так он с самого начала был красавцем - чистый розан. Ольга, конечно, была поскромней, но тоже похожа на цветок; если Андрей - розан, то она - цветочек шиповника при нём. Но краше всех показалась бы вам наша Мурка: маленькая, чёрненькая, с белой грудкой и кончиками лапок, с голубыми глазами, а уж умница, ласковая такая.

Вот, значит, тогда сосед-то мой и пошёл, и пошел скандалить! И странно даже, что он в тот день и пьяным-то не был вовсе. А тут жена его, стерва Лариска, ему накурочила, что, мол, ей и гостей нельзя позвать, вонища стоит в подъезде. А что в подъезде грязь у мусоропровода и полы не моют уже как месяц, это всё не в счёт значит, - это всё, значит, наша кошка виновата. Я тогда подумал, что это они из-за долга может быть? Да бог с ними, с этими деньгами! Я бы и больше им простил! И про нашу кошку тоже сказал, что, мол, не одна она в нашем подъезде живёт, да и с улицы много котов к нам ходят погреться и там разные ещё дела у них. Но всё это было бесполезно - как об стену горох! Ну тогда я не выдержал, взял, значит, да и сказал им о их долге.

Ну, тут ещё больше разгорелось да началось, лучше бы не говорил - как масла в огонь добавил. Лариска как это услышала, так взвизгнула и бросилась к себе в комнату, принесла полтинник, плюнула на него и бросила мне прямо в лицо! Даже её благоверный и тот сразу же охладел и уже на неё разозлился и стал силой заталкивать её в дверь, а она ещё пуще ведьмой сделалась.

И как раз в это время с учёбы мои Андрюшка и Ольга возвращались, а Андрей парень сильный, высокий, темпераментный и справедливый до ужаса. Да и Ольга тоже, как страстная революционерка, от него не отстанет; это они оба, наверное, от своей студенческой бедности были такие. Ну, думаю, если они сейчас сюда встрянут, то ночевать нам всем в ближайшем "аквариуме" милиции. Я скорей к ним, что вот, мол, соседи жалуются на нашу кошку, надо бы ей в туалете новый песочек поставить да почаще его менять. И так вроде бы и ничего, и разошлись бы по-мирному. Но нет, в это время Лариска вырывается из рук мужа и кидается уже к нам троим:

- Ага! И эти твои оглоеды, студентики, тоже сюда? Так я вам, всем троим, вот что ещё скажу: педики вы все! Эти двое, старый и молодой, в жопу трахаются, а ты им, милочка, их жопы вазелином мажешь, а? - кричала Лариска им обоим, от неожиданности ошарашенным.

Ольга даже к стенке спиной прижалась и портфельчик свой к груди прижала. Но когда наш Андрюшка пришёл в себя, то он тоже ей в ответ высказался: о её любовнике, что к ней каждый день ходит под видом электрика, когда её муж на своих дежурствах сохнет. Да ещё бы если просто сказал, а то ведь с прибамбасами да по-блатному что-то!

И опять у нас началось, да такое, что, в конце концов, все мы впятером оказались в милиции и в одном "аквариуме" с подбитыми глазами и в рваной одежде. Сержант, что вёл протокол, очень смеялся, когда посчитывал наши синяки и осматривал, сколько и у кого и что порвано. Нас всех оштрафовали и под утро выпустили. А мне ведь утром на работу к 10 часам в ресторан и ещё весь день до ночи бегать там с подносом...

Пришли, значит, мы все домой, сержант, что протокол наш вёл, пообещал нам на работу не сообщать - хоть какая-то радость. Я, конечно, сразу в ванную комнату - наводить марафет и шею, окарябанную Лариской, платком завязывать. Ну, вроде бы и ничего - поехал. Я ведь официант большого ресторана и уже много лет этим промыслом занимаюсь. Я ещё начинал помощником повара и много-много лет там служу, и в армию из него уходил, и туда же через три года вернулся...

Ох, как я рад с кем-нибудь поговорить! А вы, товарищ, кто будете по профессии? Да вы психолог! Ну, значит, вас мне сам бог послал!.. Так вот. Андрюшка, мой жилец, значит, студент Бауманского института, а Оленька, его подружка, значит, будущая пианистка, в Гнесинском училище учится и скоро сама будет учительницей музыки. Сначала у меня комнату снял Андрей, а потом только, через два года, появилась вот у нас и Оленька. Да они мне даже уже и не жильцы, а больше, как родные оба. Но с Андреем у меня были более близкие отношения, чем должны были бы быть между хозяином квартиры и его жильцом.

Я никогда не был женат и к женщинам относился всегда опасливо, особенно тогда, когда вышел в зал уже официантом. Уж там я так насмотрелся на них, миленьких, не приведи господи. Что могут эти бабы вытворять, когда от мужиков своих сбегут или напьются до визга. Это, я вам скажу, у любого охоту на них отобьёт. Но я надежды никогда не терял и всё присматривался к ним. Своих из общепита мне что-то брать не хотелось, мне всё казалось, что от них всех кухней, консервами пахнет. Вот вы смеётесь, а мне было не до смеху. Хоть об этом и не принято говорить, но этот проклятый онанизм меня чуть в могилу не свёл. Ослабел я сильно, захирел и вообще; ещё тогда мать моя была жива, так она меня по врачам затаскала. Врачи разводили руками - ваш сын абсолютно здоров! И надумала она меня женить, вот как! До этого она меня по врачам да по бабкам таскала, а теперь к нам они в дом стали таскаться, и незнамо кто. Ещё хуже стало. Но это вам должно быть известно, потому что об этом многие наши классики писали.

страницы [1] [2] [3]

Этот гей рассказ находится в категориях:
Мужики и молодые, Любовь и романтика

Вверх страницы >>>
В начало раздела >>>
Прислать свой рассказ >>>