Горячая гей библиотека

Рождённый в Искре

Часть 1

Вообще-то я из хорошей интеллигентной семьи коренных ленинградцев, в роду которых были даже "лица приближённые" в своё время. Глядя на себя со стороны, на молодого человека, коренного жителя культурной столицы, с младых ногтей владевшего этикетом, правилами хорошего тона и приличия, знавшего наизусть весь Эрмитаж и Русский музей, прочитавшего половину книг из библиотеки на Садовой, да мало ли чем ещё способного наскучить в приличном обществе, я теперь всё думаю, как же со мной могла приключиться такая совершенно фантастическая история. А произошло всё так.

Большого выбора будущей профессии у меня не было. Мне светило стать либо врачом, впоследствии ослепшим и плешивым почтенным старичком, шамкающим вставными челюстями и любовно теребимым целым выводком внуков и правнуков, либо геологом- романтиком, вечным вольным ветром без семьи и пристанища, лучшей подругой которого была бы линялая гитара, либо профессором каких-нибудь "кислых щей", либо адвокатом или мировым судьёй (что уж навряд ли). Я пошёл на исторический. С одной стороны, меня всегда привлекало больше прошедшее, чем сегодняшняя жизнь, и уж тем более завтра, а с другой, я так решил, что в институте на историческом факультете мне будет куда гораздо проще, чем в медицинском или на юридическом. Мне надоело всему учиться и везде поспевать, так что этот вариант для меня был идеален. Родители меня поддержали (всё-таки, благородное преподавательское ремесло), а мне того было только и надо. Поступил я, прогуливаясь мимо, так сказать, легко и просто. Первый курс окончил играючи и весело. Я всегда был общительным, никогда не ходил пасмурным и важным, вокруг меня всегда было много народа - просто тьма и хоть пруд пруди. Дружил я со всем своим потоком, с парнями других факультетов, участвовал в самодеятельности, само собой, был звездой первокурсного капустника, через который нашёл протекцию некоторых парней старших курсов и даже выпускников. В общем, студенческая жизнь мне нравилась вполне, и я получал удовольствие. Я был молод, весел, светился и звенел. Я был самым счастливым юношей своего поколения.

После летней сессии на два последних созыва я отправлялся на педагогическую практику в пионерский лагерь вожатым. Вообще-то студентов отправляют на практику только после третьего курса и при хорошей успеваемости, но поскольку я был просто образцом для подражания в учёбе, дисциплине и общественно-культурной жизни, то уже после первого курса мне предложили влиться в стройные ряды рабочей молодёжи. Я, признаюсь, с радостью принял предложение. С одной стороны, я был уверен в себе. С другой, мне так вдруг захотелось вдохнуть воздух свободы, вырваться из-под родительского крыла, почувствовать себя взрослым. До этой поры меня вовсе не волновал вопрос самостоятельности. Мне уже стукнуло восемнадцать, и та жизнь, которой я жил до сих пор, меня вполне устраивала. Но вдруг я почувствовал, что хочу чего-то ещё, я не мог дать этому определения, но это желание выходило за рамки моих привычных интересов и занятий.

Надо сказать, что за первый год моего студенчества две- три девчонки с потока уделяли мне чуть больше внимания, чем просто сокурснику. Я это замечал, но меня это тогда вовсе не тяготило. Но не потому, что я такой вот истукан и тюфяк.

К своей внешности я тоже всегда относился более чем спокойно, хотя, как это впоследствии я осознал и прочувствовал, я был симпатичным и даже красивым. Ростом выше среднего, с тёмной, почти чёрной шевелюрой, ярко-синими глазами, немного смуглый, не поджарый, сложён атлетически, недаром же почти всю свою сознательную жизнь я занимался не только музыкой, литературой и прочими изящными искусствами, но и воспитывал культуру тела. Как видите, картинка получается просто атас! Идеальный юноша идеального семейства идеального общества. А как иначе. В Союзе по-другому быть не могло.

Пионерский лагерь "Искра" раскрыл передо мной свои литые чугунные ворота с монументальным изображением красного пламени на них где-то в вечно молодом и солнечном, пахнущим свободой и счастьем Крыму. Уж сейчас и не вспомню, где именно, но это точно был южный берег, где-то под вожделенной Ялтой, среди можжевеловых рощ и величественных сталинских кипарисов.

Я опоздал на два дня открытия смены. Внезапно на сто четвёртом году жизни померла моя двоюродная прабабушка. Случилось это так неожиданно, что никто сразу даже и не думал её хоронить. После констатации данного прискорбного факта участковым педиатром, Голдой Ицхаковной Руге, такой же ветхозаветной, но невероятно бодрой и жизнеутверждающей женщиной, мои взрослые родственники ещё какое-то время выглядели, как потерявшиеся: не знали, что делать дальше, с чего начать. В нашей семье так давно никто не умирал. На помощь пришла хрестоматийная радеющая соседка, Сима Кац, практичная домостроевская еврейская мама бесчисленного семейства.

Вообще-то, наш род - долгожители, здоровые и крепкие люди. А тут такое откровение! Кстати, справедливости ради, я должен сообщить, что именно вот эта почившая бабуля в своё время и настояла на определении меня в секцию бокса, за что, между прочим, я ей очень признателен и по сей день.

Проводив бабушку в последний путь, я отправился в Крым навстречу невероятным, неведомым приключениям.

До Ялты я добрался самостоятельно, а уж там меня встречала старшая пионервожатая, Елена Листопад, молодая женщина неопределённого возраста и дебелого телосложения. Вся её наружность просто кричала о том, что она именно старшая и очень ответственная комсомолка, пышущая здоровьем и пахнущая бодростью! Одета она была вполне и в духе времени, в лагерном (в пионерском смысле этого слова) стиле и по погоде. Достойные бронзовые ляжки обтягивали укороченные хлопчатобумажные шорты с заправленной в них белой блузой, облегающей пудовые перси, на которых алел членский значок. Густые ржаные волосы были подмяты под льняную панаму, через плечо, наперевес, такая же льняная походная сумка. С такими девушками не шутят.

- Ну, здравствуй, Аркадий! Меня зовут Елена Листопад, я старший пионервожатый. Ты готов заступить на пост? Тебе выпала большая честь и ответственность. Ты это уже осознал? Идём, за зданием автовокзала нас ожидает служебный автомобиль. Сперва заедем в несколько мест по нашим комсомольским делам - и в "Искру"!

Комсомолка Елена безотлагательно обрушила на меня столько вопросов, на которые, кстати, вовсе не ждала моих ответов, что я серьёзно задумался: "Готов ли я заступить и осознать?".

Протрясясь пару часов в новеньком "Москвиче" по крымским серпантинам, меня, наконец, доставили в место, где я должен был "оправдать надежды и выполнить свой долг советского молодого человека", - пионерский лагерь "Искра".

Меня как человека, скорее, северного, привыкшего к жизни в городе, перманентно окутанном туманами и сыростью, всегда влекло в тёплые, разукрашенные края. За свои неполные девятнадцать лет я пару раз отдыхал с родителями и сестрой в Сочи, однажды мы ездили в Пицунду, и раз пять был в Геленджике у родственников по отцу. И ни разу (подумать только!) я не был ни в пионерлагере, ни в Крыму.

страницы [1] [2] [3] . . . [6]

Этот гей рассказ находится в категориях:
Любовь и романтика, 18-19-летние, Первый раз

Вверх страницы >>>
В начало раздела >>>
Прислать свой рассказ >>>