BlueSystem >
Горячая гей библиотека
Сильные попперсы с доставкой в день заказа.
ЮркаЧасть 2 (последняя) - Спасибо, теперь моя очередь, - он поворачивается. Я
пропал. Но что это? У него тоже. Я хочу вручить мочалку, но его рука уже держит
мой... О, какое сладкое покалывание. Я боюсь поднять глаза. Он сжимает всей
пятерней... до боли. А что же я стою с этой дурацкой мочалкой? Свободной рукой я
дотрагиваюсь до соска, глажу грудь. Губка выпала из другой, и я дотронулся
впервые... При одном этом воспоминании у меня все напрягается, как тогда. Но
тогда хлопнула дверь в раздевалке, раздались голоса.
- Лазьню ужо пратапiлi, - не по-старушечьи звонким
голосом объявила Гануля, распахивая дверь. – Дзень добры, уставайце, калi
ранiцойпойдзеце, народу не багата будзе. Усе паехалi на крiмаш быу паехаушы, дык
гарэлкi тамака набрауся, як сьвiння гразi, дык сэрца i схапiла. Да дому не
давезьлi, сканау на шляху. - Гануля подошла к образку, повязывая платок, и
перекрестилась. - У касьцел сеньня паеду. А вы ж, пэуна, на танцы?
- Так, бабуля.
- Ну, няхай сабе, маладыя ж... - и выпорхнула так же
внезапно.
Юркины руки были уже поверх одеяла, глаза
открыты.
Кто-то забыл вещи, и голоса, так и не проникнув в
душевую, смолкли. Я осторожно выглянул в раздевалку - никого. Закрыв плотно
дверь, взял мыло и стал им медленно водить под мышками. Ни слова не говоря, он
нежно прикоснулся к моему запястью, отнял белый скользкий кусочек и быстро
намылил мочалку. Я повернулся к запотевшему окну, ожидая прикосновения губки, но
ощутил гибкие пальцы, энергично массирующие шею и плечи.
А все же, как его звали?
Глядя задумчиво в окно и щурясь от солнца, он
спросил:
- А шампунь ты привез?
- И даже пемзу.
- А у меня есть целая махровая
простыня.
- Давай не пойдем на завтрак, Гануля не обидится, если
мы выпьем по кружке простокваши натощак. У тебя где-то было печенье? Юрка
осторожно перелез через меня, прошлепал к рюкзаку, откуда немедленно посыпались
пакетики, пачки, банки.
- Мать все беспокоилась, что кормить здесь плохо
будут. Смотри, чего только не натолкала.
Мы быстро умылись,
позавтракали, набили сумку банными причиндалами и вышли на улицу. В траве еще
поблескивали следы ночных заморозков, но солнышко уже пригревало. Проходя мимо
развалин замка, мы замедлили шаг, потому что Юрка стал упоенно рассказывать о
магнатской фамилии, которая владела этими землями в семнадцатом веке. Он подошел
к треснувшей стене и мягко провел рукой по старинной кладке. У него были длинные
пальцы с удивительно ухоженными ногтями. И когда он успевал следить за ними
после ежедневного копания в земле?
Пальцы исчезли, и через мгновение жгучая губка со
скоростью проехала по позвоночнику. Его свободная рука легла мне на талию. А
мочалка уже мягко гуляла по ягодицам. Истома, стыд и еще какое-то неизвестное
чувство нахлынули на меня, я расслабился и едва держался на
ногах.
В бане никого не было. Как только мы разделись, Юрка
потянул меня в парилку. Про веник мы забыли, о чем он шумно сожалел, потом резво
поддал ковшик воды на раскаленную печь и растянулся на широкой дощатой
ступеньке. Я залез на ступеньку повыше, сел на корточки и с любопытством стал
разглядывать не виденную раньше часть его тела. Она была гладкой и упругой. Он
положил голову на руки и, казалось, уснул. Мелкие капельки выступили на его
загорелой коже. Я скоро размяк от жары, влага заструилась по лбу, заливая глаза,
волосы горели. Я спустил ноги, но ступить было некуда. Тогда я осторожно
поставил одну ступню меж его раскинутых ног, едва задев, а другой дотянулся до
пола. Раздался вздох.
Я чувствовал его нервное
дыхание не в такт движения мочалки. Полуобернувшись, плохо понимая, что делаю,
протянул руку к обжигающему дулу пистолета и погладил его твердый ствол. Он
застонал. Я открыл дверь и вышел в прохладу. Окатил себя тазом воды и быстро
намылился. В этот момент распахнулась дверь парилки, и Юрка, пошатываясь, побрел
выбирать тазик.
- Странно, что наших никого нет.
- Перепились все вчера, вот и дрыхнут. А вот местное
население где?
- А на кiрмашы у Паставах, - Юрка хохотнул, потом
подошел к двери в предбанник и набросил железный крюк.
- Ты зачем запер?
- А не люблю неожиданностей, - и он посмотрел в
единственную незакрашенную форточку. Потом стал плескать на себя воду из
таза.
- Не брызгай на меня, холодно.
В ответ он, смеясь, выплеснул весь таз мне под
ноги.
- Ложись на лавку, я тебя мыть буду, как надо, -
сказал он тоном заправского банщика.
Я покорно улегся на живот. Он окатил меня из тазика,
намылил жесткое натуральное мочало и принялся за мою спину. Потом по бедрам,
сильными рывками по ногам. Мне оставалось только поддаться обаянию силы его рук.
В городской бане я бывал редко, только когда дома отключали воду. А уж не мыли
меня никогда, впрочем, почти никогда... Но вдруг пронзила мысль: а как я
перевернусь, ведь уже готов...
Я присел и просунул другую руку под бархатистые
полусферы. Перед глазами пульсировали набухшие, голубые под нежной кожей,
сосуды, и я провел по ним языком.
Пальцы мальчика погрузились в мои волосы и чуть
приподняли мою голову, и во рту оказалась часть его тела. Она плавно двигалась.
Вскоре это странное ощущение дополнилось еще более неожиданными, вкусовыми и
звуковыми. Он хрипел, и тело его била неудержимая дрожь.
Опять хлопнула дверь в раздевалке, и мы ушли под душ.
Кто-то стучал. Юрка подошел к двери и сбросил крючок.
- А, гэта гарадзкiя, - протяжно просипел мужик, разглядывая нас, и втянул за
собой ребенка лет шести. Я встал не торопясь, домылся сам. Потом аккуратно потер
Юрке спину, с деловым видом, нарочито показывая мужику, что мы торопимся и не
расположены к его похмельным словоизлияниям. Он смотрел пристально, с явным
желанием завязать разговор. Но через несколько минут мы уже курили в
предбаннике, завернувшись в одну махровую простыню, что зримо сближало. Вскоре в
окне показались наши однокурснички, и мы стали одеваться. Я договорился зайти
после бани к ребятам на преферанс. Юрка, не игрок, сказал, что пойдет в соседнюю
деревню на тамошний костел поглядеть. К вечеру он вернулся с бутылкой
"Беловежской". Потом - на танцы в клуб. Он не пропускал ни одного и каждый раз с
новой барышней. А когда он лихо подхватил полногрудую завклубом (кличка среди
студентов Шестой Размер), то почти все перестали танцевать и с аплодисментами,
переходящими во всеобщий хохот, не сводили глаз с умопомрачительной пары.
Зардевшаяся матрона, гордо поддерживая честь сельской интеллигенции, а заодно и
парик, ритмично работала бедрами, танцуя, предположительно, танго, хотя звучала
рок-музыка. Свободной от парика рукой она иногда, в такт своему внутреннему
мотиву, властно прижимала к неслабой груди мелковатого для нее кавалера, а Юрка
при этом хранил серьезнейшее выражение лица. С проблесками жгучей страсти на
резких поворотах. Закончился танец счастливой слезой Шестого Размера, окрашенной
тушью цвета кляксы в дневнике второгодника, и ее благодарным книксеном, плавно
переходящим в нетрезвый реверанс. В одиннадцать все закончилось, но
раскрасневшиеся студенты явно не собирались расходиться, строя планы ночных
похождений. На крыльце мы закурили, Юрка, шатаясь положил руку мне на
плечо:
- Пойдем домой, завтра рано на барщину.
Я не был пьян, но решил подыграть. И обняв его за
талию, повел, спотыкаясь, по темной деревенской улице.
Руки его обвивали мой торс. Он прислушался: уже никого
нет. И не отводя головы, неловко попытался поцеловать меня. Нос мешал. Я первым
догадался, наклонил голову, и наши губы жадно впились друг в друга, а вода
хлестала по щеке. Он отвел меня в соседнюю кабину и сел передо мной на корточки.
Стал поглаживать мои щиколотки, потом икры...
- А ты массаж умеешь делать? - спросил я Юру, когда мы
уже легли.
- А ты хочешь? - в этом резком ответе мне почудился
двойной смысл.
Я молча перевернулся на
живот и положил руки под голову, прислушиваясь к старушечьему посапыванию в
соседней комнате. После паузы он откинул одеяло и сел на меня верхом, стиснув
коленями мои бедра. Я мгновенно почувствовал прилив крови к месту
соприкосновения и ощутил горячее дыхание наездника. Медленно и неуверенно начал
он разминать плечевые мышцы. Вскоре руки застыли, а дыхание приблизилось к моему
уху. Я приподнялся, и губы поймали обжигающий язык.
Я стоял с закрытыми глазами на резиновом коврике,
ощущая его губы сначала ступнями, потом голенью, бедрами и... наконец... Он
легонько покусывал, и это возбуждало еще сильнее.
Юрка помог мне перевернуться. Поцелуи его прижигали то
шею, то руки, то грудь, то живот. И вдруг я оказался в нем по самый корень, а
длинные дерзкие пальцы его сжимали мои запястия, как будто я хотел вырваться.
Рывок, - и тусклый свет фонаря за окном высветил перед глазами контур его бедер,
а потом я почувствовал, как в губы упирается что-то нетерпеливое и
горячее.
Затем он встал, повернулся и рукой направил мое орудие
в цель. О, как восхитительно было вхождение в этот мир неги и дрожи. Руки мои
жадно обхватили тело, с которым я уже ощущал себя единым целым. Мальчик стонал,
но звук, в экстазе вырвавшийся у меня, наверно, заглушил его стоны. Рука,
скользнувшая по его животу, осязала пульсирующую влагу. Юрка лег рядом, притянул
меня к себе, поцеловал глубоко и с жаром, а потом всей тяжестью навалился мне на
спину. Я почувствовал настойчивые толчки, боль, весь напрягся, постепенно
расслабился и... это мне казалось похожим на состояние невесомости. Через
какое-то время он уже судорожно кусал мое плечо, но я не чувствовал боли. Только
блаженство.
Когда я вышел из душа, он обмотал мне шею махровым
полотенцем. Было так хорошо. И было счастливое ощущение, что теперь я не один
такой, и не один. Что у меня есть друг, с которым я уже не расстанусь.
страницы [1] [2]
Этот гей рассказ находится в категориях: Молодые парни, С другом, Первый раз
Вверх страницы
>>>
В начало раздела
>>>
Прислать свой рассказ
>>>
|