Горячая гей библиотека

Курсанты

Часть 2

Глава 2. Новый друг

Жизнь течет своим обычным кругом,
Тает снег, бушуют воды рек,
Светит солнце над июльским лугом
И опять кружится первый снег.

Жизнь течет своим обычным кругом,
Огорченья, радости, дела.
Лучший друг, остался лучшим другом
Только вот любимая ушла.

Дни сменялись днями, недели неделями, складываясь в месяцы. Учеба шла своим чередом. После знакомства с Валеркой жить стало намного веселее. Поскольку, человек он был заводной, и не способный, как я, часами сидеть на одном месте и мечтать о чем-то далеком и не сбыточном, частенько приходилось вместе сматываться в самоволки, посещая различные кафешки и дискотеки. Незаметно для самого себя я втянулся в этот бешеный ритм жизни. Но что самое странное, мне это все больше и больше нравилось. Иногда, сидя в тишине, где-нибудь в наряде или карауле, я спрашивал себя: - Как такое могло произойти? Как я, человек совершенно другого склада характера, мог так измениться за какие то два месяца? Но ответа, как ни старался, найти не мог. Незаметно пролетело полгода учебы. Настало время сдачи зачетов. Честно говоря, проблем в этом у меня не предвиделось. Что ни говори, а быть лаборантом такой кафедры, как физподготовки, давало кое-какие преимущества. Раз в месяц все офицеры школы по приказу начальника должны были сдавать спортивные нормативы, а многие из них не могли этого сделать в силу своей немалой комплекции. Так вот, я ходатайствовал перед руководством кафедры о том, чтобы им ставили зачеты. Ну а в ответ, они ставили мне зачеты по некоторым предметам. Как, то само собой получилось, что решая вопросы о постановке зачетов себе, я попутно проставлял их и Валерке, даже не задумываясь, зачем мне это было надо тогда. Так подсказывало сердце. А сердцу, как известно не прикажешь. Валерка, конечно, пытался отказываться, но эти протесты во внимание не принимались. На все его отговорки я отвечал: "Так надо."

Как-то незаметно наступил новый год. Вопроса о том, с кем его отмечать, у меня не было. Не сговариваясь, мы решили, что делаем это вместе, в компании знакомых девчонок, студенток местного института. Подготовка шла полным ходом. Меню составлено, место определено. И вот, когда до праздника осталось два дня, я получаю телеграмму от девушки, с которой дружил уже давно. – Приезжаю 31 автобусом, встречай. - Это был удар, как говорят в боксе, ниже пояса. В другой ситуации моей радости от этой телеграммы не было бы предела, но не тогда. Делать нечего. Иду к Валерке, чтобы все объяснить. Нужно было видеть его лицо, когда он услышал мои слова. Сказать, что он огорчился, это не сказать ничего. Нет, он мне не сказал ни слова, но по глазам я понял все. Но ничего не поделаешь, мне нужно было ехать на вокзал. Следующие три дня пролетели незаметно. Встретив Вику, я постепенно забыл про все проблемы. Праздник отметили в гостинице, где кроме нас жили в эти дни еще несколько ребят из нашей роты, к которым приехали жены. С Валеркой я встречался всего пару раз, и то мельком. С Викой мы бродили по городу, я показывал достопримечательности. Было весело и немного странно. Казалось, что не было разлуки, что мы находимся в родном городе, что впереди долгая и счастливая жизнь. Одно тревожило. Стоило мне заговорить он нас, о том, что будет после окончания учебы, как она замыкалась, отмалчивалась, отвечала не впопад. Если бы я мог догадываться, какой сюрприз мне готовит судьба.

Наступило 4 января, и я поехал провожать Вику. Подошел поезд. Прощаясь перед вагоном, она наконец то решилась, и сказала мне то, чего я меньше всего ожидал.

- Андрюша, прости меня, пожалуйста, но это наша последняя встреча. Я выхожу замуж.

Я сразу не понял ее слов. Казалось, все происходит не со мной. Мысли в голове вязли, как в тяжелом кошмарном сне. Я не слышал ничего вокруг. В висках стучало от возбуждения.

- Как, почему, что произошло?

- Ничего особенного, родной. Просто, я встретила другого человека, и мы любим друг друга. Прости еще раз, если можешь.

- Вика, любимая, зачем же ты приезжала? Ведь все это можно было бы сообщить в письме. Так тебе было бы проще.

- Нет, Андрей, я должна была приехать. В письме всего не скажешь. Мне хотелось увидеть тебя хотя бы еще один раз. – На глазах у нее блестели слезы. Я чувствовал, как тяжело ей давались эти слова. А сам я стоял и ничего не мог ответить или спросить. В носу предательски защипало.

– Неужели это происходит со мной? – вновь и вновь думал я.

- Андрюша, милый, прости, если можешь. – сквозь слезы сказала Вика и... пошла в свой вагон. А я стоял на перроне и не знал, что делать дальше. Где-то в голове родилась мысль догнать её, остановить, объяснить все, признаться ей, что я ее люблю, но сделать этого я не смог. Достав сигарету закурил, и молча смотрел вслед уходящему поезду. – Вот и все, все кончено. Вновь я один и вновь все начинается сначала. Зачем, ну, зачем она приехала? Лучше бы письмом и после свадьбы, так было бы проще. Во всяком случае, уже ничего нельзя было бы сделать. Докурив, я побрел к остановке трамвая. Остановки за три до школы вышел из вагона и пошел пешком. Возвращаться туда не хотелось. – А может бросить все и уехать вслед за Викой, поговорить еще раз, уговорить все. Может быть, все еще можно исправить? Но какой то совершенно чужой человек внутри меня говорил: – Глупость все это. Забудь ее. Назад дороги нет. Думай о будущем. Ты еще молод, у тебя все впереди.

Я не заметил, как дошел до КПП. Постояв минут пять с дежурным, парнем из нашей роты, я поплелся в расположение. До отбоя оставалось полчаса и я пошел в курилку в курилку. Слава богу, что там никого не было. Сев на любимый подоконник, закурил очередную, наверное, десятую сигарету. За окном было темно, пошел снег и я вспомнил, как вот таким же вечером мы с Викой шли по улице нашего города, а из стоящей у тротуара автомашины лилась песня.

Такого снегопада, такого снегопада
Давно не помнят здешние места.
А снег не знал и падал, а снег не знал и падал,
Земля была прекрасна, прекрасна и чиста.

Снег кружится, летает, летает
И поземкою клубя.
Заметает зима, заметает,
Все что было до тебя.

- Да нет, пожалуй, все что было после тебя, – подумалось с горечью. Пора было идти на вечернюю поверку. Как в тумане отстоял ее и направился в свою комнату. Взяв полотенце, пошел в душ. И только дойдя до двери, вдруг понял, что на проверке что-то было не так как всегда, но что, никак не мог вспомнить. Умывшись, я лег спать. Сон никак не шел. В голову как тараканы лезли всякие мысли, от которых хотелось выть волком. И уже в полудреме я вдруг отчетливо понял, что же было не так на проверке. Никто не стоял у меня за спиной, никто не пытался подколоть, пошутить над сослуживцами. Было подозрительно тихо. Такого за все время учебы ни разу не было. Да, на проверке не было Валерки. Странно, где он мог быть. В наряд нас обычно ставили вместе, в караул тоже. Увольнений в этот день не было. Сон как рукой сняло. Сев на кровати, я пытался понять, где же он. И тут вдруг вновь как то непонятно кольнуло в груди. Вспомнив про Валерку, я сразу же забыл Вику. Забыл, что меня бросила любимая девушка. Как ни странно это прозвучит, но воспоминания о ней отошли на второй план, спрятались где-то в глубине души. – Не правильно все это, так не должно быть, – стучало в висках, а тот же чужой голос настойчиво и убедительно говорил: - Ты же знаешь, что хочешь его видеть, ты же знаешь. От себя не убежать. Можно попытаться обмануть судьбу, но сердце не обманешь.

- Что за чушь? Галиматья какая-то. До этого дня, не было ни каких внутренних голосов. Откуда это. Что со мной твориться?

Надев тапочки, я снова поплелся в курилку. Там в это время дневальный по роте занимался уборкой.

- Что, не спится, - спросил он, - никак не отойдешь от праздников?

- Ну да, примерно так. Праздники удались на славу. – нехотя ответил, а голос вновь шептал: - Опять врешь, опять ты все врешь.

- Не знаешь, куда Валерка подевался, - неожиданно для себя спросил я.

- Как не знать, знаю. У него какая-то срочная работа на кафедре, так старшина отпустил до 12 часов. Ну а дальше сам знаешь, как получиться.

- Вот как, а я и не знал.

- Да ну, всегда вместе, а тут вдруг потерялись.

Что-то в его интонации мне не понравилось, но думать об этом совершенно не хотелось.

- А где старшина?

- Да где ему быть, наверное, в каптерке.

Старшиной был парень из моего взвода, и, кроме того, многим мне обязанный, о чем я писал выше.

- Леха, привет!

- Здорово, - ответил он. – Что, бессонница замучила, или голова после праздников гудит. Если желаешь, могу плеснуть водочки. Кое-какие запасы остались.

- Да нет, не в этом дело. Понимаешь, совсем забыл. К завтрашнему дню кое-что нужно было сделать на кафедре, а я, балда, совсем забыл.

- Нет проблем, иди. Только дежурному на глаза не попадайся. Там сегодня Глаголев дежурит, сам знаешь, проблем не оберешься. Да, и на всякий случай оставь координаты дневальному. Вдруг, какие проблемы.

- Ну спасибо, выручил. С меня должок.

- Да ладно, рассчитаемся. Давай, беги.

Быстренько одевшись, я оставил дневальному телефон кафедры и вышел на свежий, морозный воздух. Все так же кружился снег. Хлопья, казавшиеся неземными бабочками, падали в свете уличных фонарей. Я с радостью закурил и подставил лица под эти снежинки. Ложась на щеки, они таяли. Было немного странно и приятно. По щекам текла вода, а мне казалось, что это слезы. Да-да, именно слезы. Толи радости, а толи печали. И только тут я понял, что оставил дневальному совсем не свой телефон. Номер, который я написал на листке бумаги, принадлежал кафедре русского языка. – Бред какой-то, – вновь подумал я. Зачем мне это нужно, ну зачем. Ответа не последовало. Внутренний голос, наверное, спал, а может быть, давал мне право сделать выбор. И я его сделал.Обойдя стороной окна дежурной части, я вышел на плац. Горели одинокие фонари, и кружил снег. В учебном корпусе горело только одно окно первого этажа.

- Слава богу, из дежурки не видно, - подумал я.

Ноги сами несли меня к этому окну. Мороз постарался на славу. Узор закрывал стекла полностью, и что-либо рассмотреть было не возможно. И я направился в корпус. Подойдя к двери кабинета, услышал музыку. Разобрать ее при закрытой двери было невозможно. Приоткрыв, ее, разобрал слова песни. Это была Ала Пугачева.

Не жалея ни о чем, я тебя не жду назад,
Я серебряным песком, замету тропинку в сад,
А когда придет метель, я дорожку промету
Золотую карусель потихоньку, заведу.

Валера сидел спиной ко входу с закрытыми глазами. Казалось, что он спит. Я стоял в дверях и глядел на него, слушая окончание песни. Непонятная волна нежности накрыла меня с головой. Казалось, что передо мной сидит совсем беззащитный, обиженный и всеми брошенный ребенок.

- Ну вот, ты этого хотел? - вновь проснулся голос внутри. – Не стой пеньком, делай же что-нибудь.

Что я должен был сделать, я не знал. Мысли в голове совершенно запутались. Щеки горели, а во рту пересохло. Такое со мной случалось последний раз на вступительных экзаменах. Но это было что-то совершенно другое, незнакомое и непонятное.Я попытался незаметно подойти к Валере сзади, но пол предательски заскрипел под моим весом. Он вздрогнул и повернулся в мою сторону. Несколько секунд мы смотрели друг на друга. Затем Валерка резко встал. Глаза его выражали такой восторг, такую радость, что я забыл все слова, которые хотел сказать.

- Андрей, ты? Ты пришел. Но как, почему. Ты же должен быть с Викой. Где она?

- А ее нет, – негромко ответил я. – Она уехала, и как видно навсегда.

Как ни странно, произнося эти слова я совершенно не чувствовал той грусти и обиды, которая накопилась во мне после расставания с Викторией. Внутри не было ничего. Только радость оттого, что я вновь вижу Валерку, могу говорить с ним, смотреть в его бездонные, голубые глаза, слушать его голос.

- Объясни, как это навсегда? – не унимался он.

- А вот так. Была, и нет, – я сделал жест фокусника, - растаяла как снежинки на ладони, как мираж в пустыни.

- Ничего не понимаю. Ты можешь все объяснить по-русски и внятно. Думаешь, если я бульбаш, то должен понимать всякую абракадабру?

- А понимать собственно и нечего. Она выходит замуж, и приехала для того, чтобы меня успокоить. Вот такие брат дела. Знаешь, если есть что выпить, налей, пожалуйста, а я тебе все расскажу.

- Извини, - как то растерянно сказал он, - но у меня ничего нет. Ты же знаешь, я особо не пью.

- Знаю, все я о тебе знаю. Я и сам не любитель спиртного, но сегодня можно. Даже нужно выпить. Как говориться, устроить проводы любви.

- И что же делать?

- А ничего. Закрывай свой балаган, и пойдем на нормальную кафедру, где всегда есть спиртное. То есть, на кафедру физкультуры и спорта. Пусть это звучит странно, но у нас там, спорт и водка неразлучны.

Мы оба рассмеялись и обстановка немного разрядилась. Через пять минут уже были у меня в кабинете. Стол накрыли быстро. И вот налиты первые стаканы.

- Ну что, первый тост, стоя и молча, за погибшую любовь?

- Ну, зачем ты так, все еще образуется, вот увидишь.

- Нет, Валера, ничего уже не будет. Да и знаешь, ничего уже и не надо. Не хочу я этого. Давай выпьем.

Мы выпили, не чокаясь, как я и просил. Сразу же налив по второй, я неожиданно для себя сказал:

- Знаешь, давай выпьем за нас. За тебя и за меня. За то, что нам повезло здесь встретиться и подружиться. Поверь брат, дружба, великое дело. Любовь обманчива. Не верь, когда говорят, что любовь слепа. Вранье все это. Все, что делает женщина, она делает с широко открытыми глазами, и при этом пытается смотреть не только на предмет своей любви, но и вокруг. Все слова о любви это ширма, дающая комфортно жить за мужем, как за каменной стеной. Нет, я Вику ни в чем не виню. Одно противно. Собираясь выходить замуж через каких-то несколько дней, она, как ни, в чем ни бывало приехала сюда. Веришь, за это три дня я вновь ей поверил. А она вот так подло поступила со мной. Нет, я не держу на нее зла. Но только не могу понять, зачем она сделала именно так. Неужели она не понимала, что делает мне больно, мучительно больно. Но и это не главное. Знаешь, Валерка. Расставшись с ней, я ощутил душевную свободу. Но и это не главное. Давай выпьем, а потом я скажу все то, что терзает душу и мысли.

Таким Валерку я не видел никогда. Он стоял растерянный, взъерошенный, ничего не понимающий. – Да, - подумал я, - тяжко тебе сейчас, ох как тяжко. Но ничего, еще немного осталось. Еще немного водки и я решусь сказать тебе все. Наверное, решусь.

Мы выпили вновь. Я отошел к окну и закурил. За окном все та же шел снег. Валерка молчал, лишь исподлобья глядя на меня.- Знаешь что, давай я тебе лучше спою, - предложил я.

- А ты что, можешь? – искренне удивился он

- А вот послушай, тогда и скажешь, могу или нет. Дай-ка гитару. Быстренько настроив инструмент, я начал петь.

Представь себе, такое вот случается,
Чему поверить можно лишь едва,
Представь себе, в снежинки превращаются
Моей любви негромкие слова...

И уплывут снежинки эти чистые,
В них растворится неба синева,
И заблестят капелью золотистою
Моей любви негромкие слова...

Они в саду прикинутся черешнями,
Их повторит доверчиво листва,
И зазвучат слышнее грома вешнего
Моей любви негромкие слова...

Представь себе, что всё ещё исполнится,
Что вновь душа надеждою жива, –
И вспыхнут ночью ярким светом солнечным
Моей любви негромкие слова!

Допев, я поднял взгляд на Валерку. Он стоял у окна, а по щеке текла предательская слеза.

- И ты до сих пор скрывал, до сих пор молчал. Как ты мог. Ты же талант.

- Да какой к черту талант. Просто я пел от души, поэтому и получилось вот так, чувственно. Тебе понравилось?

Валерка молчал и смотрел в окно.Я подошел к нему, обнял сзади за плечи и как в омут прыгнув с головой, прошептал:

- Ну что ты, малыш? Мы же вместе, а это главное. И эта песня была только для тебя. Понимаешь, только для тебя.

- Андрюша, родной мой, я столько времени ждал этой минуты, столько ждал. Прости, что я плачу. Я не могу поверить, что все это происходит наяву. Не могу поверить.

Я стоял, обняв его за плечи и рукой теребил непослушные волосы. Мне было тепло и радостно на душе. Неведомое ранее чувство заливало, пытаясь выплеснуться наружу. – Неужели это любовь, - думал я. – Неужели я мог влюбиться, да еще в своего друга. Единственного и лучшего друга во всей моей непутевой жизни.

страницы [1] [2] [3] [4] . . . [10]

Этот гей рассказ находится в категориях:
Любовь и романтика, Военные

Вверх страницы >>>
В начало раздела >>>
Прислать свой рассказ >>>