Горячая гей библиотека

Нильское наитие

Часть 1

Александрия – ты Врата Нила! Ты ключ Египта, ты светоч Востока!

Александрия – ты всегда белая, сверкающая ночью и днём из-за белизны мрамора и плит мостовых твоих площадей и набережных.

Ты - рукотворный столп человеческой гордыни, лучшее из всего, что оставлено нам Великим Македонцем, чтобы мы славили в веках его бессмертное имя. Именно ты стала самой процветающей из всех Александрий, основанных Великим Завоевателем.

Ты соперничаешь с Римом по своему пространству, и считаешься первым торговым городом на земле. Твоё свободное народонаселение превышает 300 тыс. человек,

и находится в тебе ещё равное число невольников.

Ты существуешь уже три века, но настал и для тебя не ласковый тяжёлый час.

Великолепная Александрия, ты пала под ударами римского войска утром 6-го месоре (календы секстиля) – 1 августа 30 года до н. эры.

Позже, стоя на верхней смотровой площадке Южного дворца, что на полуострове Лохиада, 33-хлетний Цезарь Октавиан, внучатый племянник и приёмный сын первого Цезаря Гай Юлия, наполнялся собственной гордостью, сравнимой лишь с величием поверженного им города. Город простирался перед ним вдоль моря на 30 стадий в длину и 7 стадий в ширину. Тщеславный сын Рима, в сей момент, он примеривал на себя лик покорителя мира.

Он устал от этих удушливо-жгучих юго-западных июньских ветров и пыльных июльских дней. Кожей он ощущал, как уже постепенно спадает этот нестерпимый летний зной, муссоны вечерами уже стали приносить долгожданную северную прохладу, а вода чуть заметно начала прибывать в Ниле, потихоньку заполняя многочисленные каналы и озёрную лагуну, и весь воздух будто наполнен дыханием моря. Тогда особенно высоко забьют струи фонтанов на площадях, и звонко польются, наполняя бассейны храмов, серебряные нити алтарных источников, непрерывно питаемых из подземных водосборных цистерн и отстойников, и куда столетия подводится вода через подземные акведуки из Нильского канала, пересекавшего город с юга на север.

Глаза умиротворённого Октавиана непроизвольно остановились на ярком источнике света, исходившим из зеркал грандиозного трехбашенного маяка, украшенного солнечными часами и трубящими в рог Тритонами, и под куполом увенчанного бронзовой статуей бога морей Посейдона. Маяк светил круглосуточно ярким и дальним блеском полированных огромных дисков из бронзы, усиленным прозрачными линзами хрусталя. Цепкие глаза римлянина выхватили одну статую из многочисленных бронзовых женских фигур по парапету средней башни. Вот он, хитроумный автомат – время от времени они все "оживали" - высоко приподнял руку: фигура указывала на долгожданный сильный северо-восточный ветер. Там же располагались и другие хитроумно устроенные статуи, которые величаво украшают края башен маяка. Вот стоит в углу одна из фигур, вращающаяся на шариковых колёсиках, она всегда указывает рукой на солнце на всем его пути и опускает руку вниз, когда оно заходит. Другая, не менее грандиозная механическая статуя отбивает каждый час днем и ночью, по третьей движущей фигуре можно узнать высоту волн, а четвёртая всегда трубила в золотой рог во время тумана. Ещё выше четыре других бронзовых фигур всегда стоят неподвижно и олицетворяют четыре стороны света. Исполинский маяк архитектора Сострата Книдского доминировал над всем в обозримом пространстве. Легкая улыбка-усмешка коснулась лица Октавиана. Он припомнил, как позабавила его история о мудром архитекторе, который обошёл запрет императора, скрыв своё имя под слоем штукатурки. Надпись-имя "Птолемей" на видном месте со временем осыпалась, открыв миру имя великого зодчего: "Сострат, сын Дексифана из Книда – богам-спасителям ради мореходов".

Свежий ветерок с моря мягко трепал короткие волосы победителя Египта. Скоро, думалось полководцу, начнётся самое приятное время года в Александрии – конец августа и сентябрь. Впервые с начала похода он снял все воинские доспехи, оставил свой знаменитый шлем с кометой Цезаря и облачился в простую белую тунику, слегка прикрытую пурпурным плащём. Его переполняла собственое величие и поэзия:

"Я вижу твои горделивые дворцы, сияющие горой света, величественные храмы на вершинах холмов, твои беломраморные обелиски, испещрённые магическими письменами, и таинственные сфинксы, безмолвные стражи вечности, возлегшие у самого моря, и сердце моё наполняется восторгом, и город, к которому я стремился столько лет, теперь лежит у моих ног, поверженный и притихший".

Его взгляд направился на великолепную Сему - мавзолей своего кумира, Александра III Македонского, что на Канопской улице, в западном квартале - Некрополе. Там, в двойном саркофаге из золота и хрусталя, покоится нетленный прах Великого завоевателя. Рядом же была усыпальница и его приемников.

Да, - пришла в голову Октавиану мысль, - теперь ему самому столько же лет, сколько было трепетно почитаемому Александру Великому, когда он закончил свой земной путь. И уже сейчас у него самого в ногах лежит поверженная столица Египта – творение Великого полководца. Октавиан недавно успел побывать в знаменитом на весь мир пантеоне и благолепетно украсил верх саркофага Александра Великого венком из живых цветов.

Взгяд римского полководца ещё на пару секунду приковался к усыпальнице. Потом он остановился на грандиозных гробницах Птолемеев, огромном общем некрополе царей этой династии, называвшемся Птолемейоном. Великая династия закончилась. И он принимает это без особого сожаления. Так распорядились боги. Октавиан скользнул взглядом по дворцу Адриана, по воротам Солнца и Луны.

Вот и центр города: прекрасные агора, тетрапилон, стоя, Адрианейон, святилища Агатодемона, Диониса, Гермеса, Гефеста, Кроноса и Тихе. Тут и несколько храмов Исиды, богини любви и плотских наслаждений, особо почитаемых Клеопатрой – всё теперь его, Цезаря. Его взор перекинулся на восток, вот он - Серапион – дочерняя библиотека и вот знаменитый Мусейон – храм муз, центр эллинистической культуры, науки и искусства. И эти величественные здания с двухярусными колоннадами, все они принадлежат ему. И эти широкие улицы, уходящие к набережным и гептастадию - дамбе, ведущей на остров Фарос.

По сторонам же от гептастадия находятся две морские гавани: главная Великая, у аристократического Брухейона — с северо-восточной стороны, предназначенная для военного и царского флота. Вторая же — западная гавань, называвшаяся Евностос, — которая соединялась каналом с меньшим речным портом, расположенным на озере Мареотис, и таким образом, облегчая доставку товаров в долину Нила. Канал заканчивался прямоугольной искусственной гаванью — Киботос, представлявшей собой часть гавани Евностос и защищавший порт от опасных морских течений.

Затем взор Октавиана обратился к восточной стороне гавани, перед маяком, где находятся древние подземные скальные гробницы. Внезапно внимание римлянина привлекло усиленное движение на западе, в Эмпории – торговой пристани, туда впервые после оккупации причалили торговые корабли, и усилилась суета вокруг Тимония и Апостасея — крупных торговых складов в порту. Наконец, его взгляд снова перешёл вправо, нащупал царский квартал Регия, что примыкал к гавани Брухейон, и упёрся в верхушки крыш Северного дворца, все ещё сверкавшего огнями. Лицо победителя Египта мгновенно напряглось, и его черты заострились. Вот она - царственная обитель Клеапатры! Этой коварной предводительницы рабов, этой роковой соблазнительницы!

страницы [1] [2] [3] . . . [5]

Этот гей рассказ находится в категориях:
Прошлые века, Изнасилование, С неграми

Вверх страницы >>>
В начало раздела >>>
Прислать свой рассказ >>>