Горячая гей библиотека

Память сердца

Часть 4

Теплый, майский день мы встретили в воздухе. Вертолет нес нас в неведомое. Что ждало впереди, никто не знал и от этой неопределенности на душе кошки скребли. Рядом со мной мирно спал Ванька, а напротив сидели Леша с Сережкой. Леха курил и все поглядывал в иллюминатор. – Хотя бы сказали, куда летим, а то черти что на душе твориться. Чего ждать – неизвестно.

- Ничего, скоро все узнаем. Дальше войны не пошлют, - ответил Серега – так что не горюй. Лучше поспи, вон, как Ванька. – и он кивнул в сторону спокойно сопящего Ивана.

- На том свете высплюсь, - мрачно пошутил Леха и бросив на пол вертушки окурок, со злостью раздавил его.

Дальше летели молча. Минут через десять вертолет начал снижаться. Посмотрев в иллюминатор, увидел там небольшой кишлак. Сели рядом с ним. Встретил нас один из ХАДовцев. Я и раньше его видел. Старшим у нас был зам. ком. роты старший лейтенант Кузин. После непродолжительного разговора с Ахмедом, он вызвал к себе ком. взводов, их замов и ком. отделений и объяснил, что в районе кишлака вчера был замечен отряд духов. Придется нам их поискать. Мы и раньше летали на подобные операции, поэтому ничего странного или необычного в этом не было. Правда, чаще всего духов не обнаруживали, они как сквозь землю проваливались. Честно говоря, я и в этот раз подумал, что было бы хорошо ничего не найти и поскорее вернуться назад. Как никак, а у Ваньки завтра день рождения.

Но моим мечтам не суждено было сбыться. Вернулись мы только через три дня изрядно потрепанные и с потерями. Тогда погиб Лешка, первым из нашей четверки. Как это случилось, я не видел, но Ванька потом рассказал. Это все у него на глазах произошло. Обнаружили мы отряд в соседнем кишлаке. Завязалась перестрелка и тут, откуда ни возьмись, появился пацан верхом на ишаке. Маленький пацаненок, лет 6-7, не больше. Как он попал в зону огня, никто объяснить не смог, но то, что случилось потом, видели многий. Ишака под ним убило, и, падая, тот своим весом придавил парню ногу. Выбраться самостоятельно он никак не мог. В этот момент меня вызвал ком. взвода. Когда я приполз к нему, бой затих. Мы сидели и думали, как лучше обойти кишлак. Выстрелы прекратились с обеих сторон. Наступила такая тишина, что было слышно, как журчит ручеек неподалеку от кишлака. Вдруг тишину распорол звук выстрела.

- Снайпер бьет, гад, - сквозь зубы процедил взводный. – Поди передай ребятам, чтобы особо не высовывались.

Не успел я отползти и десятка метров, как увидел ползущего навстречу Серегу. Лицо его все было в пыли, как будто засыпано мукой. Меня он еще не видел.

- Афанасьев, ты куда, давай ко мне. – Он подполз ко мне за высокий камень, надежно прикрывающий от пуль, сел и немного отдышавшись сказал:

- Лешка там, он к пацану пополз. – Я не дал ему договорить. Смутная мысль мелькнула в голове.

- Снайпер? - спросил я, еще не осознавая, что произошло.

- Снайпер, - ответил Сережка – Он и пяти метров не отполз, как тот выстрелил.

- Куда? – как-то автоматически спросил я.

- В голову, сразу насмерть. – Только теперь я понял, что произошло. Тот выстрел, что слышали мы со взводным, и оказался роковым для Лешки.

- Сережа, - позвал я, но ответа не было. Повернувшись, я увидел, что он сидит, опершись спиной о камень и смотрит в небо. По щеке его текла слеза.

- Сережка, - опять позвал я, чувствуя. Что у самого вот-вот потекут слезы. – Сережа, где он сейчас.

- Там, неопределенно махнул рукой Серый, - его Ванька за камень затащил, но он уже мертвый был.

Мне вдруг захотелось встать в полный рост и закричать, что все это не правда, что этого не может быть, но вдруг неожиданно для себя сказал: - Война Сережа, война. Ничего тут не поделаешь. На его месте мог быть каждый из нас.

Он посмотрел на меня отсутствующим взглядом и тихо, почти шепотом сказал: - А Ванька все таки пацана вытащил.

Только тут до меня дошло, что Леха полз к пацану, что бы помочь выбраться из-под этого проклятого ишака. – Эх, Лешка, Лешка. Ну кто тебя просил. – И тут же совершенно другая мысль пришла ко мне. – А ведь будь на его месте любой из нас, наверное, поступили бы точно также. – Я молча придвинулся к Сережке, обнял его и мы оба заплакали. Это были слезы мужчин, потерявших в бою самое дорогое – боевого друга.

- А вот и чай готов. Прошу к столу. – Эти слова Светланы вернули меня в день сегодняшний.

- Спасибо Света, спасибо, сейчас иду.

Заметив, что я смотрю на фото, она тихо произнесла: - Я часто на нее смотрю, все лица запомнила, а вот тебя сразу не узнала. Ты изменился. – Она немного помолчала. – Наверное, если этих ребят встречу, мимо пройду и тоже не узнаю.

- Не пройдешь Света, не пройдешь, да и не встретишь ты их никогда. – Она смотрела на меня не понимающе. – Никогда мы их не встретим. Нет их Света, никого нет. Я один из всех жив остался. – У нее вновь навернулись на глазах слезы. Я обнял ее за плечи. – Пойдем чай пить, а то остынет. Пойдем. Слезами тут не поможешь. Мы должны за них жить, и никогда этого не забывать.

Только сейчас я вспомнил, что Нина Сергеевна наверное ждет меня уже дома, но уйти сейчас я не мог. Я еще не все Свете рассказал, а рассказать у меня есть что.

- Света, у тебя есть телефон Нины Сергеевны?

- Да, конечно – растерянно ответила она.

Можно, я позвоню. А то она, наверное, меня совсем потеряла.

- Конечно звони, телефон в прихожей. – Она сказала мне номер и я пошел звонить.

- Нина Сергеевна, это Дима. Давайте завтра с утра к Сергею сходим. Я сейчас у Светланы. Мне с ней поговорить нужно. А завтра с утра втроем и пойдем. Хорошо?

- Ну что ж, - ответила на, - втроем, так втроем. Ты во сколько будешь.

- Думаю, часам к шести буду.

- Хорошо, жду, - ответила она и положила трубку.

Света сидела на кухне и слушала наш разговор. Я вернулся к ней.

– Ну что, теперь можно и чайку попить, а Свет?

- Да он уже остыл совсем, пока мы собирались.

- Ничего, подогреем. Время у нас есть.

Она грустно взглянула на меня и прошептала, ни к кому не обращаясь: - Время у нас есть. Времени у нас хоть отбавляй, его столько, что девать некуда. Только, зачем она нам, время, что с ним делать? – Она вновь медленно перевела взгляд на меня и долго-долго смотрела в глаза. Я заметил, что глаза у нее почти такие же, как у Сережки. Такие же теплые и бездонно голубые, только очень печальные.

- Дима, а кто из вас письмо Сережино дописывал. Я его получила после похорон. Ты представить себе не можешь, что со мной было. Подумать страшно. Сережи уже нет, а письмо от него пришло. Я его почти наизусть знаю. Расскажи, как он погиб. Ты ведь видел все это.

- Видел Света, все я видел. И умирал он у меня на руках. Если тебе не тяжело будет это слушать, то слушай...

За время, пока я рассказывал, она не проронила ни одного слова, только тихонько всхлипывала и вытирала слезы. Но когда я дошел до конца, она вдруг оторвала от меня взгляд, бросилась на диван и беззвучно зарыдала. Только плечи вздрагивали. Я не мог этого видеть, пошел на кухню и принес ей воды. Утешать ее было бесполезно. Пусть лучше поплачет, легче станет. Я пошел курить. Минут через пять она пришла на кухню и попросила сигарету. Неумело закурив и сделав несколько глубоких затяжек, она понемногу начала успокаиваться. Только взгляд по прежнему был затуманен слезами.

- Ты знаешь, я все это время живу с какой-то непонятной надеждой на то, что это не его похоронили. Ну знаешь, привезли гроб и даже не открыли, похоронили так. Все еще кажется, что это не он был. Каждый вечер жду, что дверь откроется, он войдет и как всегда спросит "Ну что Светик, куда сегодня рванем". Бред какой-то.

- Света, тебе к врачу надо сходить.

- Да была я уже, и ни один раз. Все говорят, отклонений нет. Это у меня от нервного потрясения. Спасибо тебе, что приехал. Я ведь не знала, что ты один из них жив остался. Иногда сижу и думаю о вас всех. И так обидно делалось. Ну почему все живы, а Сережи нет. Ты прости меня, я ведь не со зла. Люблю я его, до сих пор люблю. Знаю, что никогда его больше не будет, а забыть не могу. Если бы ты знал, какой он был.

Что я мог ей сказать, чем утешить. Лишний раз рассказывать о том человеке, которого она знала лучше меня, не было смысла. Я просто сидел и смотрел на нее, а перед глазами вновь и вновь вставал Сережа, мой Сережка. Ну как я смогу ей объяснить, что эти годы, что мы были рядом, больше всей жизни стоят. А то, что он погиб, а я жив, так это не моя вина. Так распорядилась судьба. Мог бы и я там лежать, мог. И как в замедленном кино я вновь увидел тот последний для ребят бой. Вновь острой болью пришло ощущение того, что Иван погиб из-за меня. Я был должен там погибнуть, а не Ванька. Нас тогда четверо осталось. Нас трое, да раненый в плече Колька Герасимов. Пока были патроны, мы продолжали стрелять. В кармане каждый по одному для себя спрятал. Мы сразу решили, умрем, но в плен не сдадимся. У духов силы тоже на исходи, но все равно лезут. Мы с Ваней рядом лежали, а Серега сзади прикрывал. Вдруг вижу, что-то мелькнуло за камнями слева от нас. Я встал на колено, чтобы получше разглядеть.

Дальнейшее произошло так быстро, что я и сообразить не успел. Метрах в тридцати от меня вдруг появился дух. Я видел, как он поднял автомат в мою сторону, слышал выстрел, видел, как между нами вдруг встал Ванька. Встал, и тут же упал на меня, а с правой стороны прогремела очередь Колькиного автомата, которая срезала духа. Я лежал на земле, а на мне лежал Ваня. Тело его было таким тяжелым, что я еле смог выбраться из под него. Только теперь я понял, что он мертв, что он отдал свою жизнь ради меня. Это я, я должен был лежать на земле, а не он. Я сидел перед ним, и не знал, что делать. Я чувствовал себя виновным в смерти товарища. Если бы не моя глупая выходка, все было бы по другому, Ванька был бы жив. Вот и сейчас, по прошествии времени, иногда ловлю себя на одной и той же мысли. Стоит что-то сделать не так, как сразу же спрашиваю себя: – А как бы поступил Иван, будь он на моем месте?

Это не пустой вопрос. Иногда кажется, что не по праву занял его место в этой жизни.

Я взглянул на часы. Восемнадцать тридцать. Да, нехорошо. Обещал Нине Сергеевне быть в шесть. Заметив мой взгляд, Света спросила: - Что, уже уходишь?

- Да Светик, пора. Нина Сергеевна заждалась.

- Хорошая она, добрая. – Вновь так же тихо произнесла она. – Когда Сережу в армию забирали, она мне сказала: " Жди его дочка, обязательно жди. Любит он тебя". Вот я и жду. До сих пор жду и всю жизнь ждать буду. – Я подумал, что она опять заплачет. – Давай еще покурим, и ты пойдешь. Я уже привыкла одна.

Я хотел сказать ей, что жизнь только начинается, что все еще впереди, но не смог сделать этого. Мне было стыдно говорить это, стыдно перед памятью своего лучшего друга, моего Сереженьки.

страницы [1] [2] [3] [4] [5]

Этот гей рассказ находится в категориях:
Любовь и романтика, Военные

Вверх страницы >>>
В начало раздела >>>
Прислать свой рассказ >>>