Горячая гей библиотека

Дуалистика (глава 2, последняя)

Часть 2

Гарик таял, плавился под Толиком, очень ласковый оказался подозрительный попутчик, кто бы мог подумать.

После второго экстаза Толик понял, в чём состоит интерес - быть в пассивной роли, ему тоже захотелось попробовать, но в свой неразработанный анус он боялся впустить член Гарика. Не очень большой был у Гарика инструмент, но Толик понимал, что дырка в попке у него еще меньше и растягивать будет больно.

- Приласкать твою норку языком, пальцем. А? - Гарик лизнул его очко, сминая и разводя в стороны ягодицы.

- Ой! - Толик сжал сфинктер, - не откажусь, щекотно только немного.

Гарик полизал обрамленное мелким пушком очко Толика и вошел смазанным пальцем. Гарик быстро нащупал, куда надо слегка нажать, чтобы Толику было приятно, Толик тащился, иногда поправляя и задевая свой член. Гарик понял, что Толику хочется подрочить, но он стесняется дрочить с партнером (не знает парень, что в гомосексе это в порядке вещей). Гарик начал сам гладить Толькин, слегка порозовевший после двух горячих схваток с задницей Гарика, член. Потом обхватил его легонько ладонью, и начал не спеша гонять кожицу.

Грудь Толика вздымалась всё выше и быстрее, наконец, Толик не выдержал, толкнул Гарика лежащими на его плечах ногами на кровать. Гарик упал на спину, а Толик уселся, сверху прижимая промежностью его пальцы, которые Гарик не успел убрать от его попки.

Они улыбнулись друг другу, Толик привстал, освобождая руку Гарика, и потянулся за смазкой. Гарик понял и зажал руками свои ноги, чуть разводя их в стороны.

Толик снова вогнал ему, только уже лицом к лицу - это было очень быстро: всего несколько движений членом в кишке у Гарика, и Толик, сладко стоная, опустился Гарику на грудь, Гарик обнял его ногами за талию.

***

Гарик не то, что в гостиницу... Чуть не опоздал на самолет в Воронеж.

Мать была бледна как смерть, когда я подошел к ней в аэропорту.

- Я хотела сообщить в милицию, но мне сказали, что ищут только тех, кто отсутствует более 72 часов. Бог знает что, может случиться за 72 часа. Андрюша, ты был с девушкой, я поняла, но больше так не делай. - Мать в негодовании дернула головой. - Ты не просто мужчина, ты принадлежишь не только себе, но и общественности.

В глубине сознания я услышал насмешку Гарика: "А себе-то ты принадлежишь вообще?"

Пашка об Андрее.

Я увидел его на семинаре, который он вел. В свои 35 лет он имел невероятный список званий и наград различных международных, Союзных и Российских организаций. В психологии он был мировой иконой, его книги издавались на 36 языках, в скольких странах я не запомнил.

Он весь светился благополучием, успехом и надежностью. Певучим своим голосом он декларировал прописные истины, каждую из которых аудитория воспринимала, как невероятно открытие, сделанное только что на её глазах. Мне было плевать на его позитивное мышление, потому что я не чувствовал в нём живой души, её было не видно, Андрей мастерски маскировал её под плащом императора и щитом победителя.

Да, он был императором империи, которую создал сам, империи под названием "Счастью можно научиться". Подданные этой империи хотели быть счастливыми, смотрели на него горящими глазами, слушали с открытыми ртами и скупали его книги, кассеты, плакаты с его сияющей мордахой, миллионными тиражами.

В книгах описывались простые, абсолютно не работающие методики достижения богатства, духовной и телесной красоты, выхода из депрессии, а так же: "как стать гениальным, знаменитым, богатым..." и прочее. Народ хавал эту чушь за милую душу, потому что Андрей утверждал, что стал богатым и знаменитым благодаря этим самым его методикам, и он всерьез верил в это. Вера в свою исключительную важность для общества была стержнем его становления, как ученого и как народного избавителя от многих тяжких...

Я давно не верю в то, что можно добиться чего-то без труда и без жертв. Сам я добился немногого, и то пришлось вкалывать и отказывать себе в чем-то. Я чувствовал каким-то шестым чувством, что Андрей многим пожертвовал и жертвует до сих пор, ради поддержания этой лучезарной беспечности великого инженера человеческих душ.

Ни один из присутствующих в аудитории не пошел бы на такие жертвы ради богатства и славы, не всякий вообще выдержал бы такую многолетнюю подготовку к успеху, какую прошел он, а о том, что он счастлив, я даже задумываться не стал. Счастливые люди не учат других быть счастливыми, я давно это заметил.

Я же помню, как его воспитывали. Все лето, когда я забывал, где валяется мой портфель, он читал мудреные книги, которые не каждому взрослому были понятны, занимался языками и даже на даче пиликал на скрипке.

И еще я помнил его мечтателем, я знал, что в душе у него живут не только догмы и теории, там целый сказочный мир. Он нередко рассказывал мне о том, как бы он переделал ту или другую сказку, иногда жалел отрицательного героя и перекраивал его в положительного.

Вспоминалось, как он касался меня невзначай, ласково. Наверное, у него это получалось случайно, он просто был очень аккуратным в движениях всегда. А мне всегда хотелось его смять, так чтобы кости захрустели, он был крепким парнишкой, ничего бы ему не сделалось. Его подкаченные ножки и попка всегда меня немного волновали. Нет, не возбуждали. Тогда я не понимал, что меня могут возбуждать пацаны, я смущался и чувствовал приятное беспокойство, как перед праздником или каким-то радостным событием.

Андрей поставил себе сверхзадачу стать народным любимцем, идолом. И благодаря его горячей вере в собственную ложь, люди верили в его чистосердечное вранье, так же как верил в него он сам.

Если бы Андрей захотел создать неформальную организацию. То она бы вошла в историю как самая многочисленная секта, оставив позади Аум Сенрикё, но Андрею не удалось затмить славу Рона Хаббарда, первого фабриканта "сфабрикованного счастья". Андрей хотел быть еще и чистым, светлым и одухотворенным, как пророк, но это плохо сочеталось с его коммерческой деятельностью.

Да и в своем отечестве пророков, как известно...

Он был так любезен со мной, когда подписывал книгу, долго что-то говорил, я подумал, что он узнал меня. Я-то не мог его не узнать, я прочел его имя на афише, и его яркие острые брови, фигурный нос не изменились, я был уверен, что передо мной мой друг и сосед.

- Как ваше имя? - cпросил он, глядя мне прямо в глаза.

- Андрей, разве ты не помнишь меня? Мы купались вместе на даче, наш сарай стоял рядом с вашей дачей. - Мне показалось, он очень смутился от того, что вспомнил меня и действительно узнал, после минутного разглядывания. - Я же Пашка.

- Да, ты не слишком изменился. - Он оглянулся, его ждали еще несколько человек с книгами. - Павел, я бы хотел, чтобы вы меня подождали несколько минут.

Я естественно согласился подождать, мне очень хотелось потрепаться с ним по простому без свидетелей. Вскоре он закончил раздачу автографов. Но разговор с Андреем получался какой-то неживой. Я спрашивал: Как он поживает? Чем живет? Есть ли у него любимая женщина? Он отвечал мне снова своими тезисами, и меня это начинало бесить.

Я рассказал ему о себе, что живу на колесах, работаю гидом по Ближнему Востоку, в России бываю не часто, не женат и не стремлюсь, детьми при такой работе обзаводиться вообще преступление, поэтому у меня их нет, а он мне так ничего и не рассказал о себе.

Узнав обо мне все, что ему было интересно, Андрей вдруг начал прощаться. Я предлагал посидеть в ресторане, или пройтись по весеннему парку, что находился по соседству, но он покачал головой:

- Я не могу себе позволить, - и он словно испугался этой фразы, быстро собрал папку и стремительно вышел из аудитории.

Я последовал за ним. Внизу под лестницей я заметил его мать, беседующую с водителем - они его ждали. Если сейчас он выйдет из туалета, то они просто сядут в машину и уедут. Я так быстро ворвался в туалет, что Андрей не успел закрыть за собой кабинку, я дернул дверь и впихнулся за ним в кабинку сам.

- Андрюха, ты обещаешь всех на свете сделать счастливыми, - я развернул его к себе почти лицом, он не вырывался. - Сделай милость. Осчастливь меня прямо здесь.

- Павлик. А тебе чего надо здесь для счастья? - Андрей покосился на сияющий унитаз.

Я отодвинул пиджак и сжал его задницу рукой.

- Ты что себе позволяешь? - властным ледяным тоном произнес Андрей.

- Хочу сделать тебе минет. Тебе будет приятно и мне...

Он криво усмехнулся:

- Я не голубой и мне не будет приятно, если мне будет делать минет мужчина, а тем более ты, Пашка. Как ты стал геем? Ты же был таким... - Андрей вспомнил сияющего принца с вензелем на пряжке и горько вздохнул.

- Приезжай ко мне в гости, - я выпустил его, чтобы записать свой адрес. - Приедешь - я расскажу тебе, как я стал геем.

Прошло несколько дней, и я подумал, что напугал Андрюху, и он не приедет.

страницы [1] [2] [3]

Этот гей рассказ находится в категориях:
Мужики, Любовь и романтика

Вверх страницы >>>
В начало раздела >>>
Прислать свой рассказ >>>