Горячая гей библиотека

Любовь и бокс

Часть 2 (последняя)

Это был очень важный момент, к которому мы шли долго и с большой осторожностью. Ничто не заставляло нас спешить, ничто не вынуждало идти дальше, чем каждому из нас казалось допустимым и возможным, но сегодня всё вдруг изменилось. Мы оба почувствовали, что готовы сделать решительный шаг.

- Никогда не надо оставлять приятное на потом, - подвёл итог моим мыслям Игорь.

Я провёл рукой по стальным мышцам его груди, по животу, подбираясь к волосам на лобке, и почувствовал, что, несмотря на то, что дважды за этот час мы занимались любовью, его плоть зашевелилась в ответ на мои прикосновения. Мои губы оказались там, где только что лежала моя рука. Парень замер и застонал.

***

- Сынок, круассаны на столе, сливки в холодильнике, кофе нальёшь себе сам. Я побежала, - сказала мама, заглянув в мою комнату.

- Хорошо, мамуль.

"Я давно не просыпался таким счастливым. Я любил и был любимым", - пронеслось у меня в голове. Неважно, кто вас любит, главное, чтобы любили. Что касается моего счастья, то здесь, наверное, сработал первый закон собаки: "Если вы отлучились ненадолго, пёс готов ждать вас всю свою жизнь". В моём возрасте хочется внимания, нежности, хочется нравиться...

Я продолжал лежать и позволял своим мыслям бродить там, где им вздумается. Телефонный звонок вытащил меня из постели.

- Алло, я слушаю.

- Сань, я тебя не разбудил? - услышал я голос Игоря в трубке.

- Нет, не сплю уже давно. Ты что-то хотел?

- Я соскучился... со мной такое впервые.

Я стоял словно в коматозе, не зная, что ему ответить.

- Если хочешь, приезжай.

- Хорошо, до встречи.

Вскоре задребезжал дверной звонок. Выключив пылесос, я побежал к двери. На пороге стоял Игорь в новом джинсовом костюме и белой тенниске с вышитым крокодилом на левой стороне груди. Он невинно улыбался, благоухая парфюмом. Я чувствовал, как растворяются от счастья душа и тело. Какая-то часть сознания контролировала мои действия, в то время как другая наслаждалась красотой любимого. Я разглядывал его с неприкрытым интересом. Природа потрудилась над его телом с любовью. Но в нём было ещё кое-что: необычайная сексуальность. Я был влюблён и, как все влюблённые, жаждал обладания Игорем. Мне всё время хотелось ущипнуть себя и проснуться, но я боялся лишиться чудесного сна.

- Привет, проходи.

- Ты удивлён, что я чуть свет завалился?

- Наоборот, я рад.

- Дело в том, что я не могу справиться с собой, - сказал Игорь задумчиво. - С тех пор, как появился ты... Понимаешь, я словно потерял себя и пытаюсь спрятаться в тени других чувств. Ни один человек не значил для меня больше, чем ты. О тебе моя последняя мысль перед сном, и о тебе я думаю, открывая глаза утром. Вот и сегодня...

- Ты думаешь, мне легче? - не дал я ему договорить.

Его красиво очерченные губы дрогнули, заблестел изумруд в глазах. Всё это время он держал меня за руку. Я прижал его к себе и почувствовал, как его тело отвечает на это действие.

Он мне нравился. До боли, до слёз, до оглушающего желания. Я представлял его в своих фантазиях, и порой он снился мне в эротических снах. У меня было ощущение, что я знаю его сто лет, нет - двести лет. Что нет в мире никого роднее. Его губы впились в меня. Он целовался грубо, со злостью, зажав мою шею рукой и не давая мне вырваться. Несмотря на злость, губы его мягко прижимались к моим. Мне так необходимо было ощущать их тепло. Он заставил мои губы раскрыться, и я почувствовал его жаркое дыхание, бёдрами ощущая в это время его напрягающуюся плоть.

***

- Алло, Сань, ты?

- Да, Игорь.

- Мы сегодня вечером у толстого собираемся. Его родителей не будет дома. Я тебя приглашаю.

- Нет, Игорёк, я не могу. Завтра контрольная, надо подготовиться к ней.

- Если не приедешь - ты мне не друг, - и на другом конце положили трубку.

Игорь пропустил две тренировки. Потом он пришёл и во всеуслышание заявил, глядя в мою сторону:

- Сегодня ты спаррингуешься со мной, и отмазки не прокатят.

На меня смотрел не тот Игорёк, которого я любил, а совершенно чужой мне человек. Я вдруг увидел, как Колька расцвёл в улыбке. Внутренне я был готов к тому, что что-то должно произойти между нами. Отказаться от спарринга - значит струсить. Сдать бой - значит проявить слабость.

Поединок помню смутно. Уходя в глухую защиту, я чувствовал, с какой злостью он пытается нанести удар мне в лицо. Сделав резкий выпад в левую сторону, я распечатал его защиту, и мой правый прямой достиг цели. Над его бровью появилась кровь - видимо, произошло рассечение. Игорь, почувствовав удар, неистово стал наносить мне ответные, позабыв о защите. Нас растащили по углам. Тренер в негодовании выгнал нас из зала с криком:

- Выясняйте свои отношения за пределами школы. Я вас не этому учил!

В раздевалке я переоделся, даже не приняв душ, и понёсся к трамвайной остановке, всю дорогу пытаясь понять, что же произошло. Как обидно! Я впервые встретил человека, который пробудил во мне чувства, не зависевшие ни от каких норм морали, и он меня предал. Мои мысли прервал приближающийся трамвай. Я не заметил, как проехал свою остановку.

- Молодой человек, трамвай дальше не идёт: конечная! - голос водителя, эхом отозвавшийся в моём помутившемся от горя сознании, привёл меня в чувство.

***

- Саша, почему ты не посещаешь тренировки? Что случилось? Ты можешь мне объяснить?

Я не знал, что ему ответить.

- Вот так - воспитываешь вас, вкладываешь в вас душу, а вы оказываетесь такими неблагодарными.

Я готов был провалиться от стыда сквозь землю.

- Может, это из-за того, что я на вас тогда накричал? - поинтересовался тренер.

- Нет, Валерий Александрович, мы сами виноваты.

- Друг твой тоже молчит, как Штирлиц. У тебя была хорошая перспектива, а ты пропустил соревнования, - он замолчал. - Если надумаешь вернуться, приходи.

- Спасибо, Валерий Александрович.

Я вышел из кинотеатра, на улице разыгралась непогода. Холодный ветер пригоршнями бросал в лицо колкую крупу, под ногами мела позёмка. Прохожие неслись, словно перепуганные тараканы, пряча лица в воротники и шарфы. Я вскочил на подножку остановившегося трамвая.

- Следующая остановка - "Площадь Ленина", - объявила кондуктор, и трамвай тронулся.

Мне показалось, что впереди сидит Колька - мой одногруппник по боксу. И я не ошибся: Колька несколько раз обернулся в мою сторону. На какой остановке он вышел, я не заметил.

***

Второго апреля у Игоря был день рождения. Весь март я думал, как к нему сходить и что подарить, хотя я и опасался того, что он меня просто прогонит. Я вспомнил, как ему понравился немецкий штык-нож, привезённый мной из деревни, у которой в 1943-м шли бои. Вопрос о подарке был решён. Чем ближе становилась дата, тем сильнее меня охватывало волнение.

Второе апреля, суббота. Я вышел из подъезда. Воздух пахнул пряным ветром в лицо. Запахи весенней свежести пьянили меня. Перейдя бульвар, я свернул к его дому. В груди билось волнение, как будто я сидел перед кабинетом стоматолога. Поднялся на второй этаж, остановился у двери, обитой чёрным дерматином, за которой играла музыка. Сколько раз я нажимал на эту кнопку звонка, а сейчас стоял в нерешительности. Помедлив секунду, я всё-таки ткнул пальцем в беленькую кнопочку. В глубине квартиры запел соловей. Щёлкнул дверной замок, дверь открылась, и у меня внутри всё оборвалось.

- Привет, с Днём рождения, это тебе,- протянул я пакет Игорю, не отрывая вот него взгляда.

По его глазам было видно, что он испытывал в этот момент смешанные чувства. Когда в уголках его глаз появились слезинки, слова были уже не нужны. Он повис на мне и прошептал на ухо:

- Я самовлюблённый придурок. Прости, если можешь, а лучше ударь, мне никто не нужен, кроме тебя. Я только тебя люблю. Слышишь, только тебя!

- Однажды я тебя ударил - по сей день не могу простить себе этого.

- Тогда прости нас обоих, - от его тепла растаял лёд наших отношений. - Я тебе звонил пять минут назад, но никто не подошёл к телефону.

В его улыбке, обращённой ко мне, я увидел признание в нерушимости нашей дружбы. Передо мной стоял человек, из-за которого я не спал столько ночей, и я вдруг понял: он такой же, как и я. Он также тянется к счастью и так же бывает одинок. Он часто ошибается, бывает, говорит и делает глупости - и сам же страдает от этого.

Его мягкие тёплые губы не дали мне больше ничего сказать. Тело должно слушаться рассудка, но оно не слушалось: внутри меня что-то радостно колотилось, вызывая приятную дрожь, и, теплом опускаясь вниз, оттопыривало джинсы. Игорь погладил меня по щеке и нежно улыбнулся, от его ласки моя неуверенность сменилась желанием быть с ним всегда вместе.

страницы [1] [2]

Этот гей рассказ находится в категориях:
Любовь и романтика, С другом, Спортсмены

Вверх страницы >>>
В начало раздела >>>
Прислать свой рассказ >>>