Горячая гей библиотека

41-й этаж под землёй (глава 4, последняя)

Часть 4

Дружба не есть нечто возвышенное, это лишь способ получше узнать себя. Мы не дружим с кем попало, а стало быть, сами изначально претенциозны к окружению. Но лишь когда и нас отмеряют той же меркой, когда и в нём всё подходит под определённые кем-то нравы, тогда только возникают условия для этой самой крепкой дружбы. Дружба - это всегда акт взаимовыгодный. Мы склонны думать, что легко сходимся с людьми, что она возникает быстро, но обычно так же стремительно и исчезает. И если ваш друг неожиданно от вас отворачивается, не надо думать, что он предал ваши с ним великие отношения. Просто не надо об этом думать. Не надо его за это презирать. Кто знает, в какие передряги он, может быть, попал и сколько сделал для того, чтобы оставить для вас нетронутым хотя бы то, что было.

Последние дни Антон жил в тоске. Он был в недоумении, почему Ромка вдруг перестал отвечать на его звонки и слишком откровенно всячески его избегал. Его не позвали, когда Антон заходил к нему домой, потому что он мылся в ванной. Он вдруг свернул с дороги и куда-то испарился, когда увидел Антона издали на улице. Его видеопочта была заблокирована, а в довершение всего Антону передали, что он не хочет с ним встречаться.

Нет, наверное, это было неспроста, кто-то за этим стоял, Антон это чувствовал. Однако в первую очередь его донимали мысли о вполне банальной обиде друга на него, о коварной и злой клевете на Антона, дошедшей до Ромки от кого-то из их врагов и враз переломившей его отношение к другу, к любимому другу, как Антон давно уже представлял себя в его чувствах. Не раз вспоминая по рассказам взрослых, насколько искусную подлянку могли сварганить в их обществе в отношении любого из его членов, он тем не менее не мог себе представить, что и они с Ромкой попали в поле зрения каких-то тёмных сил, заставив их сработать против себя. Конечно, он сразу подумал о Президенте, о его слежке за ними, о его ревности, но всё же надеялся на обычное недоразумение, какую-нибудь низкую ложь, приведшую к тому, что он стал сильно неприятен Ромке. Тогда бы всё разъяснилось очень быстро (Антон не сомневался в этом), и их дружба возобновилась бы с прежней крепостью.

Однако время шло, но ничего не прояснялось. Для этого в первую очередь необходимо было поговорить с Ромкой, но он ни в какую не шёл на контакт, словно данный шаг с его стороны был связан для них обоих со смертельной опасностью.

Да, он точно чего-то боялся. Антон однозначно пришёл к такому выводу после того, как в его учебное пособие неизвестно каким образом оказалась вложена короткая записка: "Извини, я просто не могу с тобой общаться, Рома". В конце текста перед подписью "Рома" вместо точки стояла запятая. Это был малозаметный условный знак, о котором они договорились заранее, на всякий случай, чтобы можно было точно идентифицировать руку автора, снижая до минимума вероятность подделки сообщения. Чтобы передать записку, Ромка, скорее всего, договорился об этом с третьим лицом, а может быть, были ещё посредники, которые через цепочку случайностей, сумев незаметно сунуть бумажку в его книгу, наконец-то донесли до него те несколько дорогих слов, означающих безусловную неизменность к нему Ромкиных чувств.

С одной стороны, Антон был рад, что между ними всё осталось как прежде, и виной всему однозначно был какой-то внешний фактор. С другой, это сообщение никак не проясняло сложившуюся ситуацию, а раз Ромка молчал о её причинах, значит с ним случилось что-то серьёзное, действительно вмешавшееся в их жизнь неспроста.

"Неужели это всё?" - одолевали его подозрения. Антон уже не раз думал об их возможном вынужденном расставании, но теперь, при столь неожиданном повороте событий, оно представлялось ему просто трагичным. "Я его люблю, это правда. Мне бы хотелось сказать ему это, но теперь уже нет возможности. Почему момент прозрения, когда всё ясно и однозначно хочется высказаться, наступает всегда слишком поздно? И оттого эта незавершённость столь болезненно ранит сердце, что всю оставшуюся жизнь будешь терзаться мыслью о самых дорогих своих утратах".

Ромке запретили с ним общаться, и скорее всего данный запрет исходил от Президента или его прихвостней. А посему, что бы там ни было, действовать надо через него - больше ничего не остаётся.

Однако и встречи с Президентом неожиданно прекратились. Больше месяца Антон не получал приглашений посетить бункер, озадаченный навалившейся на него свободой. Он вполне допускал то, что туда уже ходит кто-то другой, но зачем понадобилось ломать его отношения с Ромкой, даже если он и является тем тайным сексуальным другом главы государства? До сих пор их любовь его высокому патрону никак не мешала. Наоборот, тот вроде бы даже поощрял её, находя и для себя какие-то прелести в юношеском счастье. Казалось, такие отношения в их треугольнике его вполне устраивают, но, видимо, конфигурация оказалась всё же неудачной, так что он готов был без сожаления её сломать.

Антон нервничал от бездействия. Он ничего не мог придумать, чтобы повлиять на ход событий, не вступая в явное противоречие с навязанным им обоим запретом. Это был знак. Слишком глубоко он проник в сущность Президента, чтобы не уловить его могущественного влияния. Часто его посещала беспредельная тоска. Он мастурбировал, представляя рядом с собой Ромку, и даже стал видеть его в своих снах, где ему отводились главные роли.

Один раз Антон долго сидел в кафе на втором этаже огромного павильона. Он ждал, когда Роман пройдёт мимо по улице, зная, когда тот возвращается с тренировки. И он дождался. С какой радостью он наблюдал за своим любимым, в тяжёлой задумчивости шагающим по тротуару домой! Ему захотелось немедленно броситься к нему, чтобы объясниться, чтобы рассказать ему о такой же своей печали, не дающей теперь ему покоя ни днём, ни ночью, но что-то его сдерживало. Это что-то словно железными цепями приковало его к сиденью, когда он вдруг ощутил ту невыносимую власть обстоятельств, мешающую им проявить очевидные чувства. Вытянув шею, Антон провожал Ромку взглядом до тех пор, пока тот совсем не скрылся из виду. И даже после этого он всё ещё ощущал противоречивый внутренний тормоз, боясь пошевелиться, чтобы не побежать вслед за любимым.

Шли дни, но Антон по-прежнему боялся проявить инициативу. Он надеялся на то, что, может быть, всё образуется само собой. Или ему удастся договориться с Президентом, или произойдёт что-либо экстраординарное, что поможет юношам переломить страх за последствия запретных действий. Однако судьба никогда не идёт на поводу у желаний, к ним обязательно нужно добавить свою волю.

Через несколько недель разлуки, во время которых Антон мучился и продумывал разные планы действий, Ромка исчез окончательно. Однажды он вышел из дома и больше в него не вернулся. Его нигде не видели, никто из свидетелей не мог указать на то, что встретил его менее чем за несколько часов до пропажи. С исчезновением Ромки растворились в пространстве его планы, потерялась нить его перемещений по городу, словно с какого-то мгновения он стал абсолютно прозрачным, не обременяя никого из прохожих своим присутствием. В довершение всего Антона тоже допросили как важного свидетеля, при этом подозрительно допытываясь, чего это он так долго не общался со своим лучшим другом, ставя скрытые причины сего в ряд с какими-то глупыми умозаключениями.

На следующее утро после этого допроса Антон проснулся с огромной тяжестью на сердце. Он чуть не плакал. Ему невыносимы были дом, родители, вся обстановка его комнаты. Он вдруг ощутил, насколько одиноким остался в этом мире, со сколь большим осадком грусти ему теперь предстоит жить. Ему были противны и непонятны любые разговоры. Когда родители стали интересоваться его здоровьем, он просто убежал из дома.

Он нигде теперь долго не задерживался, успокаиваясь только в тот момент, когда оставался один, односложно отвечая на вопросы, внушая людям определённые опасения за его самочувствие. Но что он мог чувствовать? Ему действительно было плохо. Для него это было впервые. Первая горячая любовь, настоящая, со жгучим привкусом ревности, мечтаний, наслаждений. Первые ссоры и примирения на почве своих незыблемых чувств. И первая боль утраты, утраты того, что ещё вчера казалось ему вечным, по крайней мере реальным и ощутимым, готовым ублажать его изысканность беспредельно. Второго такого Ромку ему не найти! Да второй ему и не нужен!

От Ромки Антону остались только несколько видео и фоток, которые парень в порыве отчаяния поглаживал иногда пальцами, погружаясь в свою печаль по вечерам. Он с трудом возвращался к обыденной жизни. Ему не с кем было поделиться своими трудностями, хотя, наверное, стоило бы. А иногда его разбирал жуткий сарказм: может, и эта трагедия была спланированной акцией? Может, он актёр в чужой игре? Чего здесь только не бывает!

страницы [1] [2] [3] [4] [5] [6]

Этот гей рассказ находится в категориях:
Групповой секс, Изнасилование, Фантастика и мистика

Вверх страницы >>>
В начало раздела >>>
Прислать свой рассказ >>>