BlueSystem >
Горячая гей библиотека
СанечкаЧасть 1 По жизни меня вели хуй и трусость. Отсутствуй одна из этих двух составляющих, я либо
отколбасился бы в юности, либо, дроча в туалете, без особых потерь превратился в пивного
папика; оба варианта социально приемлемы. Однако сложилось как сложилось: я - тайный
выродок своего окружения, лазутчик в стане взрослых. В юности меня инициировал
дворовой хулиган Мишка; среди прочей шпаны он выделялся очками в тяжёлой пластмассовой
оправе, за которые его не дразнили, ибо он бил тут же и не разбирая. Я с Мишкой вёл
путаный рассказ о том, откуда берутся дети (популярная в среде скромников версия
состояла в том, что ебутся лишь хулиганы). Мишка же популярно разъяснил про молофью,
сказав: - Хочешь посмотреть? Я испуганно завертел головой: - Не надо. Мишка
жёстко сказал: - Да ладно! - и рывком стянул себя треники с трусами. Его хуй
резиново подпрыгнул, мои колени стали ватными. Мы были одни в его квартире. Я бросился
к окнам, привычно опуская шторы. Он подошёл сзади и положил руку мне на ремень, а затем,
даже не расстёгивая, засунул руку внутрь брюк, проведя ей от пробивающихся жёстких
волос к яичкам. Мой пока ещё не троганный никем хуй рвался на свободу. Мишка дал ему
её, отведя узкое колечко плоти назад до боли, и отдрочил мне одновременно с собой.
Кончив, я бежал. Мишка не удерживал. Потом он несколько раз зазывал меня к себе, но я
старался всё забыть. Перед сном я грезил о фантастическом счастье единения с девушкой
в любви - и, боясь самому себе признаться в этом, думал о единении с солдатиками,
сбрасывающими в банный день свои потные хэбчики. До окончания школы я смог соблазнить,
наверное, с полдюжины пацанов и девочек. Я доводил их намёками, разговорами до учащённого
дыхания - и уходил в сторону. Наотрез отказывался носить трико: хуй стоял с утра
до вечера. Дрочил я по три раза в день, клялся прекратить и нарушал клятву. Мечтал
о Мишке. Как-то, не в силах оставаться дома, выбежал на улицу в надежде хоть кого-то
зацепить; никого не зацепил. В выпускном классе привёл домой девочку из параллели. Я
обнимал её, но мой обычно горячий хуй почему-то висел. Я зашёл в ванную, дернул рукой:
он нехотя приподнялся. Я вернулся, сказал хрипло: - Давай. Девочка (не такая уж девочка,
впрочем) рассмеялась: - Я не соблазняю юношей, которые ещё не умеют целоваться. Я
выгнал её, миф о сказочном мире с девушками рушился; она ушла, хлопнув дверью. Я был
кругом гадом. Через неделю случайно встретил вдрабадан пьяного Мишку, тащившего
непочатую бутылку портвейна. - А хочешь... опять? - спросил я, вновь ощущая вату
в ногах. Он мотнул головой: - Да ладно, это всё в прошлом... У меня подруга...
Девочка ещё, но давай мы отдерём её с тобой на пару? Мы выпили портвешок в глухих
зарослях парковой бузины, и он вопросительно посмотрел на меня. Я начал врать про своих
девчонок, и он ушёл, а я вернулся в кусты подрочить. В институте одна из девочек
добивалась меня, как Железный Дровосек. От первого поцелуя меня чуть не стошнило, но вскоре
стало нравиться. Я целовался напропалую со всеми девочками мира. Железный Дровосек затащила
меня в койку. Я просунул руку ей в трусы - там было мокро. Хуй взмок от ужаса, и только
рука не давала ему сбежать. Я кончил, лишь пытаясь войти в неё, а затем опять же бежал.
Беги, кролик! Если б мы легли вместе и в следующую ночь, я бы вошёл во вкус, как
с поцелуями. Но я снова испугался. Я дрочил и представлял невинных солдатиков, девушек,
деревенских парней, Мишку, снова девушек - и спускал по два раза на дню. Так проявлялась
сила воли. Без неё я спускал бы пять раз... Сколько ещё остаётся до Санечки? Опаньки,
много. Да, я смертельно влюблялся в друзей. Точнее, оба из тех парней, в кого я
влюблялся, стали моими друзьями. Ни один из них не знал о бушевавшем во мне пламени:
я боялся, что моё признание сожжёт нашу дружбу. Оба были чистые, светлые, спортивные
ребята. Я был счастлив, когда находил повод уснуть с ними в одной постели, и обнимал их
рукой во сне - другая рука прикрывала штык, как щит. На третьем курсе я нарвался
на запавшую на меня блядь, которой всё было по хую, она просто хотела - и всё. На день
третий совместной жизни я вошёл во вкус и ебался мёртво. Мой рекорд - 7 раз за ночь, её
(в ту же ночь) - 12. За полтора года жизни с ней я ни разу не подрочил: всё уходило в неё.
Потом, испугавшись того, что в приличной компании с ней не покажешься, я сказал ей, что мы
расстаёмся. Придумал, что уезжаю. Она рыдала. Я не звонил. Она исчезла, тема вернулась.
Во время преддипломной практики в колхозе меня пытались изнасиловать пьяные мужики.
На берегу мы пили самогонку. Среди ночи я пришёл в себя. По моему рту водил хуем не то
комбайнёр, не то тракторист. Ещё парочка таких же, мутно покачиваясь, пыталась стянуть
с меня штаны. Я бежал от них чуть не до Москвы и чистил потом зубы два дня без перерыва...
Я всё ближе подвожу рассказ к Санечке... В 23 я женился - на смешливой прикольной
девчонке с короткой стрижкой. Мы трахнулись на даче у общих знакомых - потому что нельзя
было не трахнуться, а затем она пригласила меня к себе, и там я взлетел. А приземлившись,
понял, что попал. Мы не вылезали из койки год. Она, смеясь, рассказывала о пацанах,
парнях, мужчинах, женщинах и девочках, которые у неё были до меня. Она говорила: - Ты
из тех, кто западает не только на кошечек, но и на котят. Я ей взахлёб рассказывал
о себе всё, кроме того, что хочу котяток. Я очень хотел начать жизнь стопроцентного
straight... Когда мы вылезли из койки, чтобы пойти в ЗАГС, кругом бушевало ельцинское
время. Это была наша эпоха. Мы купили квартиру, дачу, объездили мир и родили дочку,
которая росла в памперсах, а не в пелёнках. Я делал то, чего требовал от меня мой круг:
посещал рестораны, сиживал в piano bar (из-за негромкой музыки), покупал костюмы от Kiton.
Дочка росла стремительно. Я ворчал на мелькавшие у её подруг словечки типа "оттопыриться"
и превращался в полное чмо, потому что не переставал пялиться на парнишек. Я не хотел
Kiton, я хотел Diesel. Я презирал наш "Пассат", провожая взглядом Audi TT. Я хотел узким
лезвием проходить в тёмные клубные подворотни, а на самом деле боялся зайти даже
в клуб "B2". Я дрочил тайком по ночам в инете, но боялся выйти в открытый чат. Когда
мне предложили курировать работу питерского филиала, я понял, что либо решусь на что-то,
либо похороню себя таким-какой-я-есть навсегда. В Питере мне полагалась служебная
квартира. Я купил ноутбук - и отправился в инспекционную поездку. В первый же вечер,
отделавшись от коллег ссылками на усталость, я, как ошалевший от валерьянки кот, влез
в Рунет. Я отослал штук двадцать писем, тупо предлагая деньги в обмен на секс. Я
посылал предложения, находя адреса на BBS, на сайтах знакомств, где только мог. Я
скачивал фотографии парнишек, парнишек, парнишек... К утру я не получил ни одного ответа.
На следующий день ответы пришли. Треть парней сообщали, что они не по теме и ищут,
на самом деле, женщину, треть вяло уточняли цену, остальные объясняли, что за деньги
не продаются. Вот так. По нулям. Поездка кончалась. Я шёл по Невскому мимо Катиного
садика, но не решился заглянуть туда. Навстречу по проспекту плыли парнишки, парнишки.
Отражённое витриной лицо кого-то мне напоминало. Я вздрогнул, поняв, что это я сам -
какой-то посторонний мужик. В городе, где тебя никто не знает, я мог пойти в гей-клуб,
но проще было напиваться, рассылать письма и дрочить. Примерно таким же обернулся
и второй, и третий мой Петербург. На четвёртый я решился выйти в чат. Ничего
особенного, но случился первый мой выход в приват. Чужая история, моя история, я
рассказывал всё без утайки. На какой-то объяве наткнулся на ICQ паренька, искавшего
собеседника. Я никогда не "стучался в асю" - но тут рискнул. "Мне не нужны деньги, -
был первый ответ от Санечки, - мне не нужен секс. Мне просто хочется поговорить, я
скучаю днём". Мы проболтали по аське часа два. Он рассказывал про своего старшего
друга, с которым жил уже год, и про свой городишко под Омском, откуда он родом.
Со смущением я написал ему, что мне уже за тридцать. Он ответил, что ему вообще всегда
нравились парни старше себя. "Поболтаем в реале?" - написал я, вспоминая словечки дочки
и её подружек. "Кинь фотку", - предложил он. Я послал свой снимок - берег моря, я в чёрных
очках, не слишком узнать, но похоже. А он в ответ: "А ты прикольный", - и штуки три своих:
в одних трусиках в зарослях папоротников в лесу. Я всё никак не мог понять, кого он мне
напоминает. Симпатичный малый... Очередная поездка заканчивалась, но я выбил
дополнительный день, прикрываясь на этот раз Эрмитажем и культурным наследием. В пять я
ждал его в "Патио Пицца". Когда он появился, я обомлел. Передо мной стоял вымытый,
ухоженный, хорошо одетый юный Мишка, только красивее и без очков. - Ты сказал, что
тебе 22, - промямлил я. - Мне и правда 22, - сказал он. - Я так выгляжу. Не веришь?
Вот паспорт. Всё, что я знал о таких вот парнишках и знакомствах с ними, летело сейчас
в тартарары. Он показывал паспорт. Он не скрывал фамилию и имя. Он не нуждался в деньгах,
у него был недешёвый сотовый телефон с прямым номером. Он действительно искал собеседника,
чтобы поболтать о жизни. Он не искал секс. У него была точёная фигурка пловца. В нём не было
манерности, при этом - я заметил - у него были отполированные ногти. Мне казалось, все
глаза мира таращатся на нас, тем более мы сидели в бойком месте. Официант попросил паспорт,
когда Санечка заказал выпить. - Wow, - присвистнул он, - старичок. Ты на три года меня
старше. Никогда б не подумал! - и побежал за текилой. К третьей текиле я понял, что
нахожусь в блаженной безопасности - мы можем просто болтать, не заморачиваясь на койку,
на измену, и можем просто рассказывать о том, чего хотим от жизни и чего в ней боимся.
Он рассказал, как несколько лет назад написал письмо по объявлению в омской газете,
как встретился с 20-летним парнем и потерял невинность, как первый раз прилетел в Москву
и, испугавшись её, уехал в Питер, где задержался на неделю; как тренер по его возвращении
намекал на то, что больших результатов в плавании он не добьётся, но что в стриптизе много
платят. - Тренер что-то знал? - Наверное, но он меня побаивался. Я не скрывал, что
мне нравятся парни, но если б он начал ко мне приставать, пошёл бы к директору.
- А другие ребята как? - Нормально. Они знали, что у меня есть парень, я знал, что
у них есть девчонки. Ещё двое были такие же, как я, просто мне они не очень нравились.
- Почему? - Они же мои ровесники. - Мама знает? - Да, всё.
Но она меня очень любит. Я такой, какой есть...
страницы [1] [2]
Этот гей рассказ находится в категориях: Любовь и романтика, Мужики и молодые, Бисексуалы
Вверх страницы
>>>
В начало раздела
>>>
Прислать свой рассказ
>>>
|