Горячая гей библиотека

Чего ещё желать?

Часть 2 (последняя)

Проснулся я раньше своего гостя и, умывшись, пошёл на кухню стряпать завтрак, ведь вчерась, окромя коньячку, господа удавы так ничего откушать и не соизволили, так что есть хотелось жуть как. Заглянув в холодильник, я сделал вывод, что утренним блюдом вполне могут стать блинчики, и, взбив тесто на молоке, приступил к жарке.

Когда я подбрасывал на сковороде последний блин, в проёме дверей появился юный художник. Вид он имел уморительный: глаза сонные, физиономия виноватая, на голове творческий беспорядок, рубашка неправильно застёгнута. Не сдержавшись, я начал подленько хихикать, чем окончательно смутил Алекса, и он, потупив взор, пробормотал:

- Мне безумно неловко и очень стыдно... Простите за испорченный вечер... Не ожидал, что так выйдет... Надеюсь, я вчера не грубил? - тут он так виновато посмотрел на меня, что парня стало жалко, и я немедленно приступил к его воскрешению, так как в глубине души чувствовал и свою причастность к его плачевному состоянию. Не каждый может пить с медиком на равных, а с рентгенологом и подавно.

- Итак, по итогам вчерашнего вечера приз зрительских симпатий достался тебе. Уснул за столом, нагрубить или сотворить ещё чего-нибудь некошерного был не в состоянии. А почему? Потому что закусывать надобно! - ответил я на собственный вопрос и добавил: - Впрочем, не печалься, искусство пития не каждому дано, здесь опыт необходим, а в твоём юном возрасте ты ещё неплохо держался. Сейчас приведём тебя в чувства.

И я выдал своему гостю аспирин, молоко и завтрак в виде блинчиков со сметаной и вареньем.

- Надеюсь, ты всеяден, потому как ничего другого в холодильнике нет.

- Спасибо большое, - он наконец-то улыбнулся, - мне ещё никогда не готовили завтрак.

Тут настала моя очередь смущаться, и, пока юноша поглощал блины, я шутил, курил, пил кофе, суетился - в общем, делал всё, лишь бы Алекс не заметил моей умиленной рожи.

Вот так сумбурно мы провели утро. Вскоре парнишка засобирался домой, и, обменявшись телефонами, мы распрощались. Алекс ушёл, но оставил ощущение праздника, отчего хотелось петь песни и казалось, что можно перевернуть мир, стоит лишь захотеть.

Парень мне нравился, очень нравился... даже слишком.

После того воскресного утра, к моему удивлению, Алекс позвонил мне и предложил встретиться. Так и повелось, что виделись мы раза два в неделю, иногда вместе ходили на вечеринки, общались и попросту хорошо проводили время. Несмотря на разницу в возрасте и деятельности, у нас было много общего: хорошее образование, любовь к искусству, предпочтения в музыке и литературе. Мы оба любили читать Уильяма Берроуза под песни Doors...

Единственное, что смущало, так это то, что я никогда не видел Алекса с девушкой, а ведь с такой мордашкой проблем в этом плане у него быть не должно: впрочем, я считал это личным и не спрашивал парня о причинах такого положения дел. До определённого момента его личная жизнь вообще не представляла для меня особого интереса, пока я не стал замечать, что думаю о юноше чаще, чем следовало бы. Налицо, как говорил Бендер, были все пошлые признаки влюблённости: я не спал, потерял аппетит, тянуло писать стихи. Шутки шутками, но влюбиться в парня было для меня неожиданностью. Конечно, он красивый, умный, добрый, нежный... Но он парень! Это как-то неправильно.

Как я страдал! Коварный юноша с каждым днём казался мне всё обворожительнее, а сказать ему о своих чувствах я боялся, не просто боялся, физически не мог! Более того, я с ужасом представлял себе, что, если откроюсь, он уйдёт, а такая перспектива была для меня хуже смерти. Мысль о взаимности меня вообще не посещала - он был слишком хорош.

Подумав как следует, я принял решение оставить свои душевные терзания при себе и продолжать общаться с моей любовью в качестве друга. Так сказать, синица в руках... Идти на компромиссы и подавлять свои желания я умел, можно сказать, профессионально.

Так я и жил, пока на одной из зимних вечеринок не случилось следующее.

В свои права вступал морозный и жуткий февраль, холод стоял невероятный, и люди всё реже выходили на пешие прогулки, предпочитая тепло и уют домашних посиделок.

На сей раз собраться решили у меня, тем более что я обещал толпе праздник в честь дня рождения - собственного, разумеется. Пришло человек пятнадцать, и с песнями да шутками мы приступили к праздничному ужину, сдабривая это дело невероятным количеством элитного пойла и смешными фактами из биографии именинника. В разгар веселья я умудрился улизнуть на балкон - во-первых, порадовать лёгкие никотином, во-вторых, отдохнуть. Всё-таки большое скопление народа (для меня более двух) всегда утомляет, а если до встречи ещё полдня ужин готовить...

Затянувшись, я взглянул на небо. Хорошо! Хорошо, что Алекс здесь. Его присутствие заметно скрашивало циничное сборище медиков, да и скучал я по нему.

Сзади скрипнула дверь, и на балкон вышел мой свободный художник. Словно читая мои мысли, он улыбнулся:

- Что сбежал? Тяжко? Годы уже не те? Прохлаждается тут... Марш назад - развлекать общество, виновник торжества!

- Друг мой, я очень устал, - я безуспешно попытался сделать несчастный вид, а так как назад идти не хотелось, добавил, - лучше ты иди сюда, и я расскажу тебе о звёздах.

Астрономия всегда была моим коньком, и вскоре я уже вовсю рассказывал юноше о дивных далёких мирах. К тому времени, когда я добрался до описания красного гиганта Бетельгейзе на плече Ориона, мой друг заметил, что мы остались почти одни. Гости незаметно разбрелись по домам, и последняя группа товарищей спешно прощалась, так как такси уже ждало их у подъезда.

Алекс тоже засобирался домой. Он уже стоял на пороге и говорил какую-то длинную прощально-поздравительную речь, когда я тихо попросил:

- Останься.

- Зачем? - он с искренним удивлением уставился на меня.

А что я мог ему ответить? Затем, что ты нужен мне? Затем, что без тебя я не хочу жить? Затем, что я люблю тебя - до безумия, до дрожи в голосе, до слёз?

Видимо, мои мысли как-то отразились на моём лице, потому что Алекс стал смотреть на меня уже не удивлённо, а, скорее, обеспокоенно. Мне стало страшно. Я уже лихорадочно соображал над какой-нибудь шуткой, которая могла бы исправить положение, но сказать всё равно ничего не получалось, и это было ужасно.

В тот самый момент, когда пауза затянулась до неприличия и я был готов сквозь землю провалиться от стыда, Алекс меня поцеловал.

Сказать, что перехватило дыхание и голова пошла кругом, - не сказать ничего! Я был на грани обморока, а он всё продолжал нежно целовать меня в губы, в нос, в глаза, в шею... Его руки уже робко путешествовали по моему телу, нежно и настойчиво исследуя новые территории.

- Думаю, я правильно тебя понял? - спросил он скорее утвердительно.

Казалось, что мимо проносится вечность, а мы всё стояли на пороге, не в силах оторваться друг от друга. Я потерял чувство реальности, он был в моих руках, и я хотел раствориться в этой невероятной нежности навсегда. Окружающий мир не существовал более. Были только его бирюзовые глаза, ласковые ладони, тихий шёпот... Он всё ещё что-то говорил, что-то успокаивающее, обжигая своим дыханием, сводя с ума.

К тому моменту, когда я уложил это чудо на кровать, его тело превратилось в какой-то невероятный сложный инструмент, отзывающийся на каждое прикосновение мелодией стонов.

Я целовал его губы, нежные ямочки над ключицей, плечи, неловко справляясь с застёжками одежды. Потом я спустился к трепетным окружностям сосков и, поиграв с ними немного, продолжил путешествие вниз, где определённая часть Алекса уже застыла в нетерпении. Красивый, ровный, упругий орган с нежной розовой головкой, довольно внушительных размеров, подрагивал в ожидании. Я прикоснулся к нему губами, продолжив исследовать языком всё тонкости его рельефа. Немного задержавшись на уздечке, я спустился к округлым шарикам и, уделив должное внимание каждому из них, плотно обхватив губами головку, продолжил ласки, с каждым движением давая проникнуть члену в себя всё глубже.

Алекс уже не сдерживал стоны. Я даже испугался, что по причине неопытности в этих делах причинил парню боль. Но стоило мне взглянуть на лицо парнишки, я понял, что стоны явно имели другую природу.

Через некоторое время Алекс отстранил меня от себя и тихо попросил:

- Возьми меня... Только, - тут он смущённо опустил взгляд, - я не совсем знаю, как себя вести. У меня ещё не было...

- В смысле, с парнями? - спросил я.

- Ни с кем...

- Уверен, что хочешь? Скажи - и я остановлюсь.

- Хочу, - он ласково улыбнулся и добавил, - хочу, чтобы это был ты.

Что и говорить! Я был на седьмом небе!

Продолжая целовать своё счастье, я мягко развёл его ноги и немного согнул их в коленях. Ни одно укромное место этого тела не должно было остаться без внимания.

Пробежав поцелуями по внутренней стороне бедра, я прикоснулся к его маленькой дырочке, что заставило Алекса вздрогнуть. Дав ему отдышаться, я продолжил ласки, уже нежно вторгаясь внутрь языком. Как же горячо было там! Через некоторое время, нащупав пальцем бугорок простаты, я массирующими движениями от периферии к центру и вниз продолжил двигаться внутри, параллельно лаская член губами. Это дало возможность парню расслабиться, и вскоре колечко пропускало уже два и даже три пальца.

- Дима... пожалуйста... я на пределе... не мучай... возьми, - шептал мой художник.

Я смазал свой ствол, который уже давно был готов к бою, и, приподняв юношу за бёдра, стал аккуратно входить в него. Алекс не сопротивлялся, напротив, даже подавался мне навстречу.

Как же там было тесно! С каждым толчком я оказывался всё глубже, пока не упёрся лобком в промежность. Двигаясь медленно вначале, вскоре я стал наращивать темп, уже входя на полную длину и почти полностью вытаскивая свой член из жаркой попки.

Алекс стал дышать чаще, выгнулся дугой, и я увидел, что он кончает. Подрагивая, его член струйку за струйкой выбрасывал из себя всё новые порции спермы. Колечко ануса пульсировало, и волна бешеного оргазма накрыла меня. Казалось, что всё исчезло, потом где-то внутри взорвалась звезда, и я перестал существовать, исчез в волнах бесконечности...

Когда я пришёл в себя, то увидел, что Алекс судорожно всхлипывает и почему-то дрожит.

- Эй, малыш, ты чего? - я не на шутку перепугался. - Тебе больно? Душа моя, я сделал что-то не так?

Он отрицательно покачал головой и крепко-крепко обнял меня, прошептав на ухо о том, что счастлив. Так мы и уснули в обнимку, рассказывая друг другу всякие глупости...

Субботнее утро. Луч света, проникший в разрисованное морозом окно, привёл меня в чувство, и я с ужасом осознал, что нахожусь в постели один. Прекрасный юноша исчез, возможно, навсегда... Сердце похолодело...

От отчаянных мыслей меня отвлекли странные звуки, доносившиеся из кухни. Там что-то звенело, падало, и кто-то озвучивал своё недовольство отборной бранью. Стремглав, я понёсся на этот шум.

Такого беспорядка в моём доме не было со времён ремонта. Повсюду была мука, какие-то непонятные продукты, казалось, даже на стенах, а посреди всего этого великолепия стоял мой свободный художник со сковородкой в руках, сияя и улыбаясь.

- Яичница по-гречески! - гордо заявил он, и мы рассмеялись.

Я любил этого парня, и, по всей видимости, это было взаимно... Чего ещё желать?

страницы [1] [2]

Этот гей рассказ находится в категориях:
Любовь и романтика, Первый раз, Мужики и молодые

Вверх страницы >>>
В начало раздела >>>
Прислать свой рассказ >>>