BlueSystem >
Горячая гей библиотека
Лёшкины университеты (глава 6)Часть 5 С трудом осознавая, что произошло, Лёшка поднялся и аккуратно пересел на табуретку. Он был
в шоке. Прислонившись спиной к кровати, он крепко зажмурился и тяжело задышал. "Завтра,
после занятий, буду ждать тебя в подвале мастерских. Придёшь - никто знать не будет о том,
что произошло, а если не придёшь, тогда пеняй на себя - вечером будешь уже с борзыми
базарить..." - отчётливо звучали в его голове слова Гвоздя. "Это какой-то пиздец!" -
в ужасе думал Лёшка, понимая, как же крепко он попал, при этом абсолютно не представляя,
как он будет из всего этого выбираться. Разумеется, ни в какой подвал он идти не будет,
а уж просить прощения у этого уебана и подавно. Лёшка прекрасно понимал, что его ждало
в подвале, и знал, что жить после этого, с таким грузом он не сможет. "А как же Цван,
ты же делаешь это Цвану!" - вдруг проскочило в Лёшкиной голове. Он вспомнил каптёрку
в мастерской, кровать с колючим одеялом, Цвана в белых трусах, и ему стало противно.
Откуда-то из глубины желудка поднялась мутная, горькая волна и, подкатившись к горлу,
застыла комом. В таком полуобморочном состоянии его застал Витька. - Лёшка, что
случилось? - перепугался он. - На тебе лица нет! Лёшка тяжело вздохнул, сглотнул
образовавшийся в горле ком и проговорил онемевшими губами. - Плохо чувствую себя.
- А болит что? Лёшка не ответил, он просто закрыл глаза и просидел так практически
до отбоя. Когда все отправились по кроватям, он тут же лёг и опять накрылся одеялом
с головой. О том, чтобы заснуть, не могло быть и речи. - Может, к врачу сходишь? -
шёпотом спросил Витька. Лёшка молчал. Ему хотелось расплакаться. Он еле сдерживал
подступавшие слёзы. Что делать, он не знал и с ужасом думал о том, что же будет завтра.
И чем больше он думал, тем отчётливее понимал, что выход может быть только один!
При этом Лёшка старался гнать от себя эту становящуюся навязчивой мысль, но она всё
прочнее и прочнее поглощала всё его сознание. Боялся ли Лёшка смерти? Да. Боялся!
Очень боялся. Ему было страшно и жалко себя одновременно. Так же очень жалко было мать,
которая, наверное, не переживёт горя, если с ним что-то случится... Но другого решения
Лёшка не находил. "Завтра, после занятий, буду ждать тебя в подвале мастерских. Придёшь -
никто знать не будет о том, что произошло, а если не придёшь, тогда пеняй на себя -
вечером будешь уже с борзыми базарить..." - снова зазвучали в Лёшкиной голове слова
Гвоздя и в памяти выплыла его ехидная улыбка. Лёшка крепко-крепко зажмурился и, сжав
кулаки, еле сдержался, чтобы не закричать от отчаяния. Так плохо ему ещё не было никогда
в жизни. На следующий день, совершенно разбитый от бессонной ночи и сумбурных мыслей,
всячески стараясь избегать любых разговоров с пацанами, Лёшка, с трудом дождавшись
окончания занятий, незаметно пробрался к заброшенному корпусу и нырнул в подвал. Включив
свет и осмотревшись по сторонам, он увидел валявшийся недалеко от стенки, на полу, кусок
стекла. Подняв его, Лёшка большим пальцем проверил, насколько обломок был острый, и,
сев на стоявший в подвале ящик, решительно закатал рукав пиджачка на левой руке.
Под оглушительные удары сердца он, с трудом сдерживая слёзы, закрыл глаза и, прошептав
губами: "Мама, прости!" - с силой провёл осколком по руке. Но ничего не произошло.
Лёшка ожидал, что тут же должна была хлынуть кровь, но рана оказалась неглубокой, а стекло
туповатым. Вместо рваной раны на руке образовалась только незначительная царапина.
Отчаявшись, Лёшка закусил губу и с силой стал тереть стеклом дальше, буквально разрывая
кожу запястья, и уже вскоре он, весь в крови, уронил стекло на пол. В этот же момент Лёшке
стало хорошо и спокойно. Голова потяжелела. Слёзы высохли, а глаза стали закрываться
под невыносимой тяжестью. Тусклый свет подвала, покачиваясь, потихоньку исчезал,
растворяясь в мутной пелене ускользающего сознания. Улыбнувшись уголком побледневших губ,
Лёшка закрыл глаза и поплыл в темноту. Он не слышал, как спустя какое-то время в подвал
зашли Витька и Санька. Открыв дверь и увидев сидящего на ящике бледного и окровавленного
Лёшку, Витька на секунду остолбенел, затем вскрикнул и бросился к нему. Вытащив из кармана
носовой платок, он закричал: - Саша, бегом к лепиле его! Бегом, я сказал! Дрожащими
руками, стараясь потуже перевязать Лёшке запястье, Витька никак не мог завязать платок
в узел. Платок моментально окрасился алым цветом, а кровь продолжала стекать с него.
- Лёшка! Лёшка! Дружище! - почти плакал в отчаянии Витька. - Что же ты наделал?! Лёшка,
очнись! Слышишь меня? Наконец-то справившись с платком, он затянул его зубами двойным
узлом и, взвалив Лёшкину руку себе на плечо, снова крикнул растерявшемуся Сане: - Давай
другую бери, и потащили его бегом отсюда. Бегом, я сказал! Взвалив на себя бесчувственного
Лёшку, они потащили его к выходу. - Быстрее, сука, быстрее, - шипел Витька. - Лёшка,
держишь! Держись, блять. Лёшкина голова болталась, ноги тяжело волочились по земле.
Тащить его пацанам было тяжело. К тому же они все перепачкались Лёшкиной кровью. Возле
корпуса общаги их увидели другие пацаны и тут же бросились на помощь. Через какое-то
время, дотащив Лёшку до кабинета врача, седовласого, но ещё довольно крепкого мужчины
в очках, Витька буквально взмолился: - Помогите! Быстрее! Он умирает! Увидев
окровавленных пацанов и Лёшку с забинтованной платком рукой, доктор, моментально оценив
ситуацию, решительным голосом сказал: - Всем выйти! Наташа, Ира ко мне бегом! Внештатная
ситуация! - и тут же из глубины коридора к его двери побежали две женщины в белых халатах.
Витька вышел на улицу и, прислонившись к побеленной стене больнички, посмотрел
на свои окровавленные руки. Он долго не мог прийти в себя от увиденного и происшедшего.
- Его Гвоздь подставил наверное, - внезапно донеслось до Витьки. Словно в тумане, он
посмотрел на стоявшего рядом Саньку. - Его Гвоздь подставил, - уже более уверенным
голосом повторил тот. - С чего ты взял? - Вить, я расскажу всё, но пообещай мне, что
больше ты не будешь заставлять меня... - Санька осёкся и опустил глаза. Витька, конечно же,
понял, что тот имел в виду, а поэтому, ни секунды не задумываясь, сказал: - Обещаю!
И отвечаю за свои слова. Слово пацана. Санька молчал. - Ну?! Я же пообещал. Никто
до сих пор ничего не знал и знать не будет, и больше я тебя напрягать не буду! Клянусь!
Рассказывай, что ты знаешь? Санька помялся ещё немного, а затем рассказал, как, забежав
среди дня в туалет, он случайно увидел, что Гвоздь возился возле Лёшкиной кровати.
Покрутившись у койки, тот поправил лежавшую подушку и быстро убежал из помещения. А потом,
уже вечером, Санька стал свидетелем того, как Гвоздь, Солома и Кот о чём-то говорили
с Лёшкой, после чего, смеясь, прошли мимо Саньки, и он отчётливо расслышал, как Гвоздь
сказал, что тот, мол, "будет отсасывать ему, как миленький". Закончив свой рассказ,
Санька умолк. Витька с силой сжал окровавленные кулаки. - Иди, - сказал он Саньке. -
Иди! Больше я тебя трогать не буду, я тебе обещаю. Санька развернулся и только собрался
отойти, как Витька позвал его снова. - Подожди! Ещё вопрос, - он подошёл к нему вплотную
и вполголоса спросил: - Почему ты решил рассказать всё? Ведь Лёшка в прошлый раз так...
Витька замолчал, не зная, как продолжить. Санька опустил глаза и, подумав секунду,
проговорил: - Мне жалко его. И тебя. Не знаю почему, но вы не такие, как те, которых я
успел узнать. Вы настоящие. - Иди, - сказал Витька и закусил губу. Ему стало стыдно и
совестно перед этим пацаном. Чувство, которое казалось Витьке навсегда забытым после того,
как его направили за колючую проволоку, накрыло его наглухо, разнося в пух и прах все
приобретённые в последнее время и с такой тщательностью выстроенные им принципы и
понятия. Однако времени для сентиментальных размышлений не оставалось. Ситуация
требовала решительных действий. Отмыв руки и застирав на робе пятна крови, он разыскал
Туриста и, отведя того в сторону, пересказал ему в точности всё то, что услышал от Саньки.
- Ах ты ж блять, Гвоздь... - сказал Турист, покачав головой. - Солома и Кот, говоришь?
А что малой? Витька пожал плечами. - Залёт, походу, снова, - покривился Турист, -
преподы нам Холокост устроят... Значит, о том, что произошло между Гвоздём и малым, -
ни слова, разберёмся сами. Почему вскрылся, не знаешь. Он не говорил. Письмо там получил
из дому, тоска, девушка кинула - в общем, обычную ванильную хуйню натрясёшь, остальное
преподов не должно касаться. Витька понятливо кивнул головой и пошёл обратно
в больничку - узнать, как у Лёшки дела. К счастью, ничего страшного не произошло.
Кровь Лёшке сумели остановить, руки перебинтовали, положили в палату, где он спал,
правда, был очень слаб и в сознание пока не приходил.
страницы [1] . . . [3] [4] [5] [6]
Этот гей рассказ находится в категориях: Тюрьма, Изнасилование, Молодые парни
Вверх страницы
>>>
В начало раздела
>>>
Прислать свой рассказ
>>>
|