Горячая гей библиотека

Брат ты мне или...

Часть 4 (последняя)

Мы съездили на фирму, потом вернулись домой и с порога бросились в постель. Я не мог не удивляться Дининой фантазии. Ни один наш трах не был похож на предыдущий. В этот раз страсть привела меня к тому, что я попытался позволить Денису войти в меня. Это получилось спонтанно, и когда он понял, чего я хочу, он удивленно отодвинулся.

- Постой, ты же это не любишь.

- Это я раньше не любил, так что постарайся, чтобы мне это понравилось.

И он начал колдовать, иначе не скажешь. Я знал, что у многих анус - это эрогенная зона, но я, кроме боли, ничего ни чувствовал. Диня доказал мне, как сильно я ошибался. Его язык творил чудеса. Иногда мне казалась, что я не выдержу и закричу. Я даже не заметил, как он в меня вошел. Только чувство наполненности указывала на это. Когда Диня был во мне и бережно входил и выходил, к чувству наслаждения примешалось ещё одно - чувство единения. Мы были как единое целое, такого я не испытывал никогда. Когда мы уже лежали и переводили дух, я рассказал ему об этом.

- Я это чувствую с первой ночи, просто не знал, как тебе об этом сказать. Странно, когда тебя рядом нет и я думаю о тебе, я вижу тебя перед собой обнаженным, как в ту первую ночь, и при этом чувствую тебя в себе, прости за корявость, не умею формулировать, как ты.

Вечером позвонил отец и сообщил, что приедет завтра. У меня был последний экзамен, но я пообещал успеть, но, в любом случае, Денис будет на вокзале.

На следующий день после практически бессонной ночи я поехал в университет, но счастье придавало мне сил, и я с легкостью, можно сказать, с блеском, сдал экзамен. Приехал на вокзал практически в последнюю минуту, отец с Денисом уже садились в такси, я крепко обнял отца. Он отстранил меня, пристально осмотрел и сказал:

- Один сияет как медный грош, от другого так и несёт счастьем, вы что - под кайфом?

- Па, я вообще-то с экзамена. Тебе, что, не нравится, что мы радуемся жизни?

- Когда это у тебя пропало чувство юмора? Конечно, я счастлив, что вы помирились и всё такое. Кстати, как экзамен?

- Когда это ты утратил наблюдательность, - в тон ему ответил я, - по мне не видно, как экзамен?

- Просто раньше ты этому так не радовался, ты вообще мало чему радовался.

Что бы не ляпнуть лишнего, я молча взял его чемодан, и мы пошли к моей машине. По дороге Денис поздравил меня и спросил, чем я теперь буду заниматься. Я сказал, что не знаю и не хочу решать это прямо сейчас.

Приехав домой, мы устроили пир в честь возвращения отца. Он рассказал, что ему удалось сдать квартиру сразу на полгода.

- У тебя будет время определиться, что делать с квартирой. Надеюсь, ты решишь остаться с нами, второго расставания я не переживу.

- Я хотел бы остаться с вами, если Кит не против, - он хитро посмотрел на меня. Я бросил в него полотенцем.

- Кит не против. А вот что ты собираешься делать, переводчиков в Москве пруд пруди, не пора ли подумать об учебе?

- А он прав, - одобрил отец, - я бы на твоем месте подумал бы об этом.

- Может, ты уже подумал, куда мне поступать? - ехидно спросил Диня.

- Может, и подумал, - отразил атаку я, - у тебя талант, не следует им пренебрегать. Поступи на иняз, только на отделение с редкими языками. Эксклюзив в Москве в почете.

- Твой брат дело говорит, но решать тебе, - поддержал меня отец.

- Я подумаю, а пока лето можно было бы куда-нибудь съездить, я же нигде не был, кроме Крыма.

- Это без меня, лето у нас самый загруженный сезон, а вы вдвоем можете смотаться куда захотите, - одобрил идею отец.

- Мы могли бы на неделю поехать в Париж, а оттуда в Ниццу, на море.

- Нет, в Париж, наверное, дорого. Я имел в виду Турцию или Египет, - запротестовал Денис.

- О деньгах не думайте, куда хотите, туда и поезжайте.

С приездом отца у нас начались сложности. Если днем он был на работе, то ночью встречаться было рискованно. И дело даже не в том, что мы не могли насытиться друг другом, нам было важно находиться рядом. Денис тайком пробирался ко мне в комнату, ложился рядом, и мы засыпали в обнимку. Когда мы по ночам спали вместе, Денис часто просыпался, но, нащупав меня рядом с собой, успокаивался и снова засыпал.

Конечно, так долго продолжаться не могло. И в один из дней, пока отец был на работе, мы решили покувыркаться. Дверь в комнату открылась, когда я был Дине.

- Так, одевайтесь и ко мне в кабинет.

Диня так сжал свои накачанные ягодицы, что я оказался в капкане. Тут мне на ум пришло одно воспоминание, и я, не в силах сдержаться, начал хохотать. Диня расслабился, и я буквально вывалился из него. Это вызвало у меня новый приступ смеха. Когда я немного успокоился, я увидел хмурого Дениса, надевающего на себя майку.

- Ну ты даешь. Сейчас будет скандал, а он ржёт, как конь.

- Успокойся, не убъёт же он нас.

- Да, ты уверен? Если ты так к инцесту отнёсся, то как он, по-твоему, должен реагировать? И зачем надо было так бурно веселиться?

- Когда ты меня зажал, я вспомнил фильм, где девушка от испуга зажала член своего парня так, что их разъединили только в больнице. Вот я и представил, как мы голые, паровозиком, двигаемся в сторону больницы, а отец с простыней бегает вокруг, пытаясь скрыть нас от посторонних глаз.

Новый приступ смеха помешал мне начать одеваться. Диня сначала улыбнулся, но, представив всё в красках, повалился рядом со мной, давясь от смеха. Может, в другой ситуации это показалось несмешно, но, учитывая обстоятельства и нервное напряжение, нас можно было понять. Едва справившись с собой, мы послушно двинулись в сторону отцовского кабинета. И тут в дверях Диня добил меня вопросом,

- А у нас в больнице есть такое отделение, ну, где разъединяют? - меня согнуло от смеха.

Хохоча, мы ввалились в кабинет. Отец, видимо, настроенный на самый серьезный разговор, сначала с удивлением смотрел на нас, но, зараженный нашим весельем, начал улыбаться. Я сквозь смех и слезы урывками рассказал ему то же, что и Денису. Теперь в комнате смеялись трое. Я, держась за живот, добрался до кухни, налил воды в графин, взял три стакана и вернулся в комнату. Там ничего ни изменилось: как только прекращал смеяться один, как другого пробивало. Мы, стуча зубами, расплескивая воду и давясь, наконец справились с приступом смеха.

Отец, вытирая слезы, проговорил:

- Не думал я, что этот разговор так начнется. А к черту... Сразу скажу, что я не сержусь на вас, я подозревал, что этим кончится. Так, как вы, братья не ссорятся, так ссорятся любовники. И наблюдая за вами эти годы, я видел, что вы оба несчастны. У Дениса могли быть какие-то неизвестные мне причины для несчастья, но Кит жил со мной, и я всё знал о его жизни, и, не находя причин для горя у нас в доме, я мог только предположить, что он тоскует по Денису. Вы отказывались говорить о причинах размолвки, ну я и предположил, что у вас больше, чем братские отношения. Кит своим признанием только подтвердил мои предположения. Я никогда его не осуждал. Главным для меня было его счастье, а как и с кем он будет счастлив, не имело для меня никакого значения. Я искал в Денисе хоть какие-нибудь признаки гомосексуализма, но не находил. И тогда я понял, что Кит влюбился в тебя, Денис, а ты его отверг. Это так?

- Нет, папа, ты ошибся, - от волнения голос Дениса звучал хрипло, - это Кит меня отверг, а я не смог ему это простить.

- Так ты...

- Да, у тебя оба сына геи.

- А можно полюбопытствовать, почему ты отверг Дениса.

- Потому, что мы братья.

- А сейчас что-то изменилось?

- Да, увидев друг друга снова, мы поняли, что любим друг друга. У нас был выбор - быть вместе счастливыми или порознь, несчастными. Мы выбрали первое, и не важно, что о нас подумают. Прости, па, но даже твое мнение нам не важно. Если хочешь, мы уйдем из дома.

- И ты думаешь, я позволил бы вам уйти из дома, даже если бы вы и вправду были братьями?

Если бы в комнате разорвалась шаровая молния, это произвело бы меньший эффект, чем слова отца. Мы стояли окаменевшие, не в силах вымолвить даже слова.

- Ладно, видит Бог, я никогда бы этого не сказал, если бы сейчас вы не убедили меня, что действительно любите друг друга. Никита, ты не мой сын.

Эффект был послабее первоначального, потому что такой вывод был очевиден, только мы не знали, кто из нас не родной. Это заявление вогнало нас ещё в больший ступор.

- Твои родители были моими друзьями. Они разбились в авиакатастрофе, когда тебе было чуть больше года. Родственников, желающих взять тебя к себе, не нашлось, и моя мама забрала тебя к себе. Мне удалось уговорить жену усыновить тебя. Так ты стал нашим сыном, и до настоящего времени не было причины опровергать это. Сейчас ты по идее должен мне сказать, что я врал тебе все это время, сделал несчастным, но взгляни на дело с другой стороны, ты никогда не знал своих родителей, я любил и заботился о тебе, особенно после развода. Разве можно представить людей родней нас! У нас даже группа крови одна! Если ты считаешь иначе - скажи.

Я молча подошел к нему и обнял, слёзы душили меня. К нам присоединился Денис. Через некоторое время отец отстранился, вытер невольную слезу и сказал:

- Полагаю, ты прощаешь меня.

- Мне нечего тебе прощать.

- Тогда вы, двое, будьте счастливы, и бегом на кухню, об обеде никто и не подумал.

Обнимая меня за плечи, Диня уже в коридоре сказал:

- Чувствую себя героем мексиканского сериала. Значит, мы зря мучились?

- Ничего зря не бывает, - я смотрел на него влюбленными глазами, - если бы их не было, кто знает, были бы мы счастливы теперь.

страницы [1] [2] [3] [4]

Этот гей рассказ находится в категориях:
Любовь и романтика, Молодые парни

Вверх страницы >>>
В начало раздела >>>
Прислать свой рассказ >>>