Горячая гей библиотека

Возвращение в Тараз

Часть 5 (последняя)

До своего дома я решил прогуляться пешком, чтобы хоть немного успокоиться. Я шёл по улицам родного города, в которым практически ничего не изменилось, и с грустью думал о том, как же изменился за это время я сам. Пять лет назад я уехал отсюда скромным, застенчивым парнишкой, для которого знакомство с кем-то в интернете и встреча для секса казались чем- то сверхъестественным, почти невозможным, а вернулся сюда уже развратным, прожжёным мужиком, прошедшим, как говориться, огонь, воду и медные трубы. Тогда моя сексуальная жизнь только началась, со всеми своими неожиданными открытиями и прелестями, а сейчас я уже пресытился плотскими утехами и не получаю от секса прежнего удовольствия. Разве что с Куанышем... Но я не люблю его, как ни печально это признавать, а вот Жасулан...

Мама хоть и не поехала меня встречать, но всё же не пошла сегодня на работу и целый час ждала меня у окна. Едва я переступил порог, она кинулась обнимать меня. Я тоже по ней соскучился и очень сильно: в последний раз мы виделись несколько месяцев назад, когда она приезжала в Ату на выходные.

- Мама, расскажи про него. Когда он приходил, что говорил.

- Прости... я тебе сразу не сказала, всё боялась, что расстроишься сильно. Он ведь не раз приходил за это время, и не два... Первый раз он появился тут почти сразу после того, как ты уехал...

- Что?! Мама, как ты могла? Почему не сказала мне об этом, когда звонила или когда приезжала?

- Сынок, я боялась за тебя, ты же тогда в таком состоянии был...

Я узнал, что в первый год Жасулан появлялся у меня дома почти каждый месяц, потом пропал на целых два года и снова объявился. Часто он приходил пьяным, иногда даже в таком состоянии, что плохо стоял на ногах, но оставался вежлив и учтив, никогда не грубил и не кричал, а только спрашивал про меня и умолял, чтобы она дала ему мой телефон или хотя бы адрес.

- Когда он на прошлой неделе пришёл, мне его что-то так жалко стало. Не выдержала я, телефон давать побоялась, а вот адрес дала, только просила, чтобы он не ездил к тебе, а написал... Хотя, сейчас уж письма-то люди почти не пишут друг другу... Сынок, ты не думай, я не осуждаю тебя, я всё понимаю. Ну, вот такой ты у меня, что же теперь поделаешь? Только уж если с парнем, то ведь можно было другого найти. Не пьющего.

- Мама! - укорил я её. - Какого другого? Ты даже не представляешь, что он значил для меня тогда! Да и сейчас... Он для меня самый дорогой человек на свете, ну, после тебя и тёти Тани, конечно, - сказал я это и вздрогнул. Вот оно и выплыло. Выходит, я всё ещё люблю его. Он всё ещё нужен мне. А раз он столько раз приходил ко мне и просил телефон и адрес, то значит...

***

Последующие три дня и три почти бессонных ночи были самыми беспокойными в моей жизни. Достаточно сказать, что утром четвёртого дня, подойдя к зеркалу, я обнаружил у себя на чёлке несколько седых волосков. И было от чего. Все дни я метался по Таразу, обходя все кафешки, пивные и прочие злачные заведения, звонил в больницы и несколько раз наведывался на станцию Бурул. Дверь мне неизменно открывал отец и каждый раз говорил одно и то же: сына нет и он понятия не имеет, когда тот вернётся. А в последний раз он вдруг схватил меня за футболку, тряхнул и закричал:

- Хватит сюда приходить! Знаю я, какой ты ему друг! Денег он у тебя назанимал и не отдаёт, да? Так ты не один такой, знаешь сколько уже он людям должен! Надо башку на плечах иметь и смотреть, кому даешь! Видишь же, что пьющий парень, так зачем ему одалживать? - дальше он перешёл на казахский и из его гневной речи я только понял, что посылает он меня куда подальше.

Под вечер я вернулся домой страшно уставший и, приняв душ, сел ужинать, но кусок не лез мне в горло. От неожиданного телефонного звонка я чуть не поперхнулся котлетой и вскочив, кинулся к аппарату, лежавшему на тумбочку. На экране - незнакомый номер. Вроде как местный.

- Алло! - почти кричу я в трубку.

- Салам, брат! Это я! - я как стоял, так и сел на стул около тумбочки, а не будь его, так повалился бы прямо на пол, потому что сразу узнал этот голос. Я узнал бы его из тысячи.

- Жасулан, - только и смог вымолвить я. Слёзы душили меня, сердце бешено колотилось, а комната вдруг стала вращаться передо мной, словно гигантская центрифуга.

- Денис! Давай встретимся! Мне очень нужно тебя увидеть! Прямо сейчас! - по голосу я понял, что парень снова, мягко говоря, не совсем трезв. Но это ничего. Главное, что он жив и с ним всё в порядке.

- Приходи ко мне домой! Или нет, я лучше сам приеду к тебе, только заходить не стану, а то там твой отец. Давай прямо на станции встретимся.

- Кездестик. (Договорились), - ответил он, а я, отшвырнув телефон, кинулся одеваться.

- Молодой человек, у вас что, самолёт что ли улетает? - хмыкнул водитель такси, когда я, запыхавшийся и весь мокрый, влетел в машину и хлопнув дверью, скороговоркой назвал адрес.

- Нет. Я просто очень тороплюсь. Пожалуйста, побыстрее.

- На свидание что ли? - понимающим тоном спросил тот.

- Да, то есть нет, да какая разница? Поехали уже!

Водитель удивлённо посмотрел на меня, когда мы подъехали вплотную к платформе. Он-то думал, что у меня свидание с девушкой... В тот момент мне было не до его мнения, потому что там, на перроне стояла, покачиваясь, одинокая фигура в грязной футболке с надорванным рукавом и старых стоптанных кроссовках. Сунув мужику купюру в две тысячи, гораздо больше, чем полагалось, я выскочил из машины и побежал к нему.

- Э, а сдача? - начал было водитель, но потом махнул рукой и стал разворачиваться.

Наша встреча стала, пожалуй, самым трогательным моментом во всей этой истории. Я подхожу к нему вплотную и остановившись, смотрю на него. Он изменился. Сильно похудел. Лицо осунулось, а в глазах, в этих двух бездонных озёрах уже нет прежнего блеска. Он стоит молча, немного пошатывается и тоже смотрит на меня.

- Сен келдин! (Ты приехал!) - наконец говорит он и делает шаг мне навстречу.

С меня спадает оцепенение и я кидаюсь к нему, обнимаю и прижимаю к себе. Господи, неужели это не сон? Я снова прикоснулся к нему! Я снова чувствую тепло его тела и этот запах, неповторимый и такой до боли родной!

- Прости меня. Прости за всё. - бормочет он и начинает плакать. - Я тогда не должен был так поступать с тобой... Но всё так вышло. Ты ведь простишь меня, правда?

Как вы думаете, что я ему ответил?

***

Мы гуляли по ночному городу, болтали обо всём и никак не могли наговориться. Я с ужасом узнал, что смерть молодой жены была не единственной трагедией, обрушившейся на него за последние годы, два из которых он провёл в колонии.

- Брат, я ведь сидел... Два года дали за то, что мы с одним жигитом пару бутылок водки на базаре стащили и продавца ещё побили немного. Выпить хотелось, а денег не было совсем.

- Бедный ты мой! - простонал я и у меня сжалось сердце. - Я представляю, что тебе пришлось перенести! А я ничего не знал об этом, даже не догадывался... Слушай, Жасулан, тебе надо завязывать с этим, иначе совсем пропадёшь. С выпивкой, имею в виду. Нельзя же бухать столько. Если в меру не получается, то надо совсем бросать.

- Ты думаешь, это так просто? Я уже столько раз пытался! Мне кажется, я не смогу...

- Сможешь, - отвечаю я. - Точнее, мы сможем. Ведь теперь ты не один.

Он пристально посмотрел на меня и хотел что-то сказать, но в этот момент зазвонил мой телефон. Куаныш. Я совсем забыл о нём!

- Денис, здорово! Ты куда пропал? Обещал же, что через несколько дней вернёшься, а сам даже не звонишь! У тебя там всё в порядке?

- Да, всё нормально.

- Ты когда вернёшься? Я уже так соскучился по тебе!

- Послушай, Куаныш, я должен сказать тебе кое-что... Я не вернусь. Никогда. Ты очень хороший парень, самый лучший из всех, которых я знал в своей жизни и мне с тобой было очень хорошо, я так благодарен тебе за всё, что у нас было, но... Я не вернусь, - зачастил я в трубку. - Ты прости меня, ладно? И будь счастлив, ты этого заслуживаешь как никто другой.

- Но почему? Если, как ты говоришь, я самый лучший... - медленно произнёс он, и я вдруг услышал, как он всхлипывает.

- Куаныш, я тебе потом как- нибудь позвоню и всё расскажу, хорошо? Ты только не сердись на меня. Пока.

- Кто это? - тут же спрашивает Жасулан. - Это твой парень, да?

- Теперь уже бывший.

- Погоди, ты что, бросил его из-за меня? - удивлённо заморгал он и как будто даже сразу протрезвел. - Значит...

- Вот именно. Наверное, я не должен тебе этого говорить... Ты знаешь, сколько парней у меня было, пока я жил в Ате? Пальцев на руках и ногах не хватит, чтобы пересчитать. Но ни один из них не дал мне того, что даёшь ты. Куанышу я сейчас сказал не правду, это ты - самый лучший. Сени суйем (Я люблю тебя), Жасулан. И буду любить всегда. Мы с тобой теперь всегда будем вместе. Моя мама давно всё знает, так что мы сможем жить у нас, в моей комнате. Мы вылечим тебя от этой страшной зависимости, ты устроишься на работу, я тоже и всё у нас будет замечательно. Как в сказке.

Он оторопел и уставился на меня.

- Ты серьёзно? Это не шутка такая? Ты правда любишь меня, да?

Вместо ответа я обнял его и повёл к воротам парка. Они оказались закрытыми, но мы без труда перепрыгнули через забор.

***

Над городом занимался рассвет и огромный солнечный диск медленно выплывал из-за бескрайнего горизонта. Наверху, в ветках деревьев пели птицы, где-то далеко лаяла только что проснувшаяся собака, огрызаясь на первого прохожего, а мы лежали на влажной от росы траве, смотрели в небо и молчали.

- Сколько времени мы с тобой упустили! Целых пять лет! - говорю я ему и с ужасом представляю, что было бы, если бы я разорвал то письмо и не вернулся бы в Тараз.

- Ничего, жаным (мой милый), у нас ведь впереди целая жизнь.

страницы [1] . . . [3] [4] [5]

Этот гей рассказ находится в категориях:
Любовь и романтика, Азия и Кавказ, Первый раз

Вверх страницы >>>
В начало раздела >>>
Прислать свой рассказ >>>