Горячая гей библиотека

То, о чём мог написать Гофман (глава 1)

Часть 2 (последняя)

- Браво, молодой человек! И вынужден вам заметить, герр Шприх, что рисунок по своим линиям и пропорциям сделан великолепно, и, поскольку на нём отсутствуют вставшие мужские концы, это творение будет отнесено не к порнографии, но к разряду произведений высокого искусства! - только тут Адольф, на которого было трудно смотреть без жалости из-за пунцовой краски стыда, которая залила все его лицо, увидел, что он находится не один в компании со своим будущим тестем.

Рядом с ними стоял хорошо одетый господин зрелых лет со слегка подсохшим от времени лицом, открытым лбом и веселым завитком волос, вздёрнутым от уголка лба вверх. Следующие произнесенные слова также принадлежали ему.

- Не волнуйтесь, герр Шприх! Если вы успеете написать нужную вам авизовку ещё сегодня, то я отправлю ее со своим экипажем ночью, и она будет доставлена вашему адресату в Гамбурге раньше утренней королевской почты!

- Господи-святые небеса, вы, сударь, посланы мне самим небом! - вскричал мгновенно обрадовавшийся герр Шприх.

- Конечно, я напишу письмо прямо сейчас, но давайте для этого пройдем в нашу контору, а поскольку она расположена на первом этаже моего дома, то и отужинаем у меня так, как подобает двум достойным мужчинам. Да, трем мужчинам - познакомьтесь с моим будущим тестем, Адольфом. Десять тысяч талеров! Десять тысяч талеров вы спасли для меня сегодня в одной мгновение! - и всю оставшуюся дорогу герр Шприх продолжал своим криком беспокоить небеса, поминая их, десять тысяч талеров и вечернего гостя, который по поручению первых спас для него второе.

Между тем мужчины успели разговориться, и выяснилось, что спаситель герра Шприха планирует задержаться в городе ещё на день, чтобы найти себе компаньона для морского путешествия в Санкт-Петербург, где действует самая строгая на Балтике таможня, через которую без грамотного юридического сопровождения обычному иностранцу не пройти и не проехать, не затратив при этом огромное количество времени и денег.

- Сударь, теперь, получается, что уже я послан вам небом, поскольку лучшего специалиста по "русским делам" вам здесь не найти! - так ответно отрекомендовался иностранцу герр Шприх, встав для этого в особо торжественную позу, в которую он становился только по особым случаям, а именно: пятки вместе - носки врозь, грудь же выгнута так, что в солдатском строю ее увидел бы четвертый по счету новобранец. - Я веду дела с Россией уже больше двадцати лет, со времен последней войны, когда я, ещё желторотым юнцом попал в руки русских гренадер при попытке перелезть через развалины городской стены и был препровожден ими к русскому пехотному командиру, который принял мое сбивчивое объяснение своему проступку к сведению и вошёл в моё бедственное положение, не доводя дело до военного трибунала. Правда, поскольку я был молод и свеж телом и пах ещё матушкиным молоком и домашним медом, то он воспользовался своим служебным положением и вошел в меня не фигурально, как вы могли бы подумать, а именно так, как положено смелому командиру и отважному воину, т.е. целиком и полностью и ещё по несколько раз, что вызвало в моем непривычном к такому использованию организме сильную боль и даже кровотечение в том месте, куда он, собственно говоря, вошел. Но, изволите ли видеть, сударь, что именно из-за этого моего состояния и, вероятно, в качестве компенсации за нанесенный ущерб моему здоровью, мой нечаянный обладатель великодушно предложил мне поступить на русскую оккупационную службу. Разумеется, я согласился, и получил вскоре самые необходимые навыки работы с юридическими документами, а также обзавелся нужными связями в России и скоро стал самым востребованным посредником во всех торговых операциях нашего города с этой величайшей державой на земном шаре!

- Гутт, майн либер херр! - всхохотнул октавой иностранец и добавил. - Правда, я слышал мнение некоторых ученых, что Китайская держава по своим размерам куда больше Российской, которая в свою очередь едва ли не больше Индийской. Но в любом случае, действительно, теперь вы мне посланы свыше, поскольку именно такого человека, причем с таким послужным списком, я искал весь день!

К этому времени вся честная компания уже не только дошла до дома герра Шприха, но и готовилась разместиться в столовой, где хозяйничала Кристина, дочка герра Шприха, но пусть читатель избавит меня от необходимости подробно описывать внешность и повадку этой милой фрау. Из всего услышанного со слов Адольфа должны быть ясны как то, так и другое. А если этого не произошло, и благожелательный читатель остался не удовлетворен отсутствием описания этого, пожалуй, единственного по-настоящему "женского" персонажа в настоящей истории, то пусть это будет на совести автора настоящего повествования.

Да, так выходит, что, съев несколько овощных блюд с выпечкой и хорошим полусладким вином, трое мужчин определились с планами на завтра. Было решено, что герр Шприх не только подготовит все необходимые документы для прохождения придирчивого досмотра петербургской таможни, но и отправится вместе со своим гостем в Санкт-Петербург, а гость, в свою очередь, вынужденно погостит у него в доме ещё несколько дней, пока все необходимое к поездке не будет готово. Завтра для его размещения будет готова большая гостевая комната на первом этаже дома, рядом с конторой, а сегодняшнюю ночь он проведет в комнате Адольфа, которой тот бесплатно пользовался в доме как будущий зять и компаньон.

Приготовление ко сну не было долгим. Решено было вторую разборную кровать в комнату Адольфа не вносить, а ограничиться приставлением одной широкой доски к уже имеющейся, с тем чтобы уютно покрыть ее пуховиками и взбитыми подушками.

Гость не отказался от одного тонкого пуховика поверх ровной и прямой доски, на которой он собирался спать, а вот от подушек наотрез отказался, сказав, что именно таким способом он уже десять лет бережет свою голову и спину от изменения давления внутрителесных жидкостей во время сна, что было бы крайне вредно для его здоровья.

Свеча была потушена, и оба мужчины погрузились в темноту, только с одной стороны кровати слегка разбавленную летним лунным светом, вошедшим в комнату через незашторенное окно.

Неожиданно гость встал со своего ложа и снял с себя ночную рубашку, которую вначале на себя надел. При лунном свете его тело как будто заиграло какими-то неясными фосфоресцирующими огоньками, а волосы на коже стали если не видны, то как-то невидимо осязаемы, и Адольфу захотелось потрогать мускулы, которые столь явственно сформировали рисунок этого мужского тела. Оно не было грозным, как тело воина на его рисунке, но оно было выносливым, способным встретиться с любым испытанием, какое только может произойти в жизни человека начала неспокойного 19-го века. И оно также выглядело способным добиться поставленной цели и подчинить себе те объекты, что окажутся в пределах досягаемости его воли.

Адольф неожиданно для себя высунулся из-под одеяла и сел на край кровати. Он сидя снял через голову свою рубашку, как бы невольно давая понять своему более взрослому товарищу, что не собирается претендовать на свое первенство в этой комнате, которая по праву сильного, обнажённого и красивого тела принадлежала теперь ему.

Принадлежало ли ночному постояльцу также тело юного Адольфа, он сам для себя пока не решил, но известно, что любое наше бессознательное действие вызывает к жизни логику ответных поступков других людей по отношению к нам. Видимо, увидев, что Адольф остается сидеть на своей половине кровати как человек, добровольно отказавшийся от борьбы за первенство в этой комнате, незнакомец подошел к нему и, обнаженный, встал перед ним, закрыв своей фигурой падающий на пол лунный свет. Руки незнакомца легли на волосы и неспешно стали перебирать их. Волосы Адольфа не были длинными, как у юноши на картине в зале, он все-таки стригся по требованию моды своего времени, но прикосновение руки другого человека к завиткам и прядям своих волос заставило кожу Адольфа покрыться мурашками и затрепетать, а внутри его стало разжигаться чувство растущего возбуждения от приближающегося телесного контакта.

Зачем-то пытаясь приподняться на своей кровати, Адольф невольно ткнулся носом в живот стоящего перед ним человека. Незнакомец воспринял это случайное движение молодого юриста по своему: он сел рядом с молодым человеком и осторожно наклонился своим лицом к его лицу. Его дыхание не было жарким, а от лица пахло приятным терпким ароматом дорогой "кельнской воды". Незнакомец провел языком по губам Адольфа и, повторив этот движение несколько раз, заставил того приоткрыть рот. Язык гостя стал вежливо, но по-хозяйски осваиваться в новом для него помещении, готовя его не только для себя, но и для иного посетителя уже из нижнего мира человеческого тела, из мира, начиненного пряными запахами мужской фабрики по производству семени, работающей практически без остановки. "Чтоб не сгинул род людской, шире, детка, рот открой!" - как поется в одной старой немецкой песенке.

Одной рукой взрослый мужчина направил голову юноши в сторону своего вставшего члена, покачивающегося строго параллельно поверхности пола и даже немного посматривающего вверх, а второй рукой предложил тому широко открыть свой рот.

И уже через несколько минут член незнакомца вовсю хозяйничал во рту Адольфа, заставляя того испытывать как удивление от крепости находящегося внутри его предмета, так и некоторый испуг от навязчивой фантазии его ещё более глубокого проникновения. Во времена, когда жил герой нашего повествования Адольф, в Европе всерьез считали, что глубокое проникновение члена в глотку способно привести человека к смерти, и, как знать, может быть, отдельные примеры такого несчастия на самом деле были.

Адольф так и не догадался, как лучше вести себя с членом незнакомца, уже полностью освоившимся в его рту. Юноша был неопытен в таких делах, острые человеческие зубы ещё казались ему непреодолимой преградой для получения наслаждения от оральных ласк, и, чтобы лишний раз не поддаваться ненужному сейчас волнению, он решил положиться на волю опытного взрослого, обезопасив себя от смерти левой рукой, взявшейся за самое основание его члена.

Незнакомец не возражал, но, опустив свою ладонь на руку Адольфа, сместил ее с основания члена на свои яйца, заставив легким пожатием руку Адольфа закрутить их вокруг себя на один, а чуть позже и на два оборота. Дыхание незнакомца сразу стало более прерывистым, тело его стало ещё более жарким, а ритм вхождения-выхождения члена изо рта Адольфа обратно в его рот заметно ускорился.

Кульминация процесса не заставила себя долго ждать. Член гостя разрядился во рту Адольфа потоком горячей влаги, не настолько горячей, чтобы обжечь язык или небо, но при этом оказавшейся достаточно горькой на вкус, как у уставшего человека, выпившего не менее двух литров пива за один присест!

Выждав минуту сладостного экстаза, когда струи мужского секрета уже выбросились под гигантским давлением наружу и только отдельные капли продолжают оставаться внутри, гость вынул свой член из рта Адольфа.

То, что перешагнувший половину своей земной жизни ночной гость испытал полное удовлетворение от произошедшего незапланированного совокупления с юным молодым человеком, было очевидно.

Но вот Адольф чувствовал себя явно неудовлетворенным. Его член уже долгое время находился в строго вертикальном положении, но без помощи рук, рта или других пригодных для этого конечностей разрядиться сам по себе не мог и не собирался.

Адольф взял руку незнакомца и положил на свой член. Он, наверняка, не против был насадить на свой член и всю голову своего партнера, но юношеская робость перед опытом взрослых и незнание всех своих физиологических потребностей, равно как и способов их удовлетворения, заставили его ограничиться только рукой своего знатного иностранца.

Незнакомец не убрал свою руку и стал достаточно интенсивно двигать вверх-вниз крайнюю плоть Адольфа и шевелить его яйца. Рука незнакомца была на удивление нежна и доставляла члену и мошонке неизвестные доселе наслаждения. Оказывается, ночной гость успел смазать свою руку нежным ореховым маслом, приятно пахнущим персиковым зерном, и Адольфу стало так хорошо от ловкости движений незнакомца, что он громко застонал и был уже готов попросить его не торопиться с получением самого большого удовольствия в своей жизни, но, как это часто происходит в действительности, наша потребность достичь чего-то оказывается куда сильнее нашей же способности от этого "чего-то" воздержаться.

Волна удовольствия поднялась снизу от яичек Адольфа и захлестнула его всего целиком, затопив не только пространство его тела, но и часть его сознания, отключив в нём все мысли, заботы, мечты и желания, оставив только одну непреходящую и ничем незамутненную Радость.

страницы [1] [2]

Этот гей рассказ находится в категориях:
Прошлые века, Мужики и молодые, Заграничный секс

Вверх страницы >>>
В начало раздела >>>
Прислать свой рассказ >>>