Горячая гей библиотека

Лёшкины университеты (глава 10)

Часть 6 (последняя)

Лёшка пожал руку "Татарину" и пошёл в сторону общаги, мысленно переживая вновь и вновь происшедшее, где-то очень глубоко в душе чувствуя, что в его судьбе происходит некий перелом, способный избавить от того мучительного чувства внутреннего беспокойства, которое одолевало в последнее время. Теперь Лёшка был уверен, что всё будет хорошо, однако был единственный момент во всём этом, который его серьёзно пугал: ему не давала покоя недавняя сцена в кабинете "Мюллера", невольным свидетелем которой он стал. Что делать с этим всем, Лёшка не знал, но сейчас он старался гнать от себя эти мысли как можно дальше, чтобы не портить себе хорошее настроение.

Артём же, глядя в спину уходящему Лёшке, сказал "Татарину":

- Нормальный вроде пацан. Надо его "приподнять".

Однако, к своему удивлению, вместо согласия "Татарин" повернулся и, посмотрев на Артёма, процедил сквозь зубы:

- Ты чего, реально, блять, не понимаешь, что произошло?! Если бы не малой, ты бы уже кукарекал. Тебя какой-то пидор положил поперёк шконаря... Ты попался на голимый разводняк, как последний лох!

- Но "Тата..." - хотел было начать оправдываться Артём, но тот грубо оборвал его.

- Я не закончил! Я реально не могу понять, ты что, не догоняешь всего пиздеца, произошедшего здесь?!. Здесь же нихуя не пионерский лагерь. Здесь нет ни мам, ни пап, ни вожатых... Тебя реально могли ВЫ-Е-БАТЬ! И ты это клеймо не смыл бы уже никогда в жизни. Везде! Везде, куда бы ты не попал, на тюрьму или на воле, ты бы оставался пидором и в тебя бы совали хуи всё кому не лень. А потом ты бы тупо сгнил от какого-нибудь СПИДА. И это, блять, цена твоего легкомыслия.

- Чё ты начинаешь, "Татарин"? - сказал тихо Артём, опуская глаза под справедливым грузом "Татаринских" обвинений.

- Я не начинаю, я просто, блять, хуй знает, как тебе ещё объяснить, что мы нихуя тут не в "Зарницу" играем. Тут реально серьёзные, тяжёлые дела, и любая, блять, любая неосторожность может перечеркнуть всё, сломав жизнь не только тебе самому, но и хуевой туче людей. Опустили бы тебя, пизда была бы мне. Я бы зашкварился... У меня бы начались непонятки... Нахуй мне эти качели... "Ерёма"! Я хочу, чтобы ты это понял! Чтобы до тебя дошло, что тут произошло.

- Я понял, "Татарин"! Извини! Я реально лоханулся. Больше такого не повторится. Я тебе должен, пиздец. Ты теперь будешь мой лучший друг. Братом будешь, если захочешь. Мне реально не по себе за свою косячность.

Видя, что Артём не на шутку перепугался, "Татарин" сменил гнев на милость:

- Ладно, проехали. Но, блять, помни, всегда помни, что нехуй расслабляться. Только вверх! Только по головам... И да, ты мне теперь должен, бггг...

"Татарин" улыбнулся своей белозубой улыбкой, от которой у "Артёма" слегка отлегло на сердце.

- Само собой, - сказал он, и пацаны пошли дальше.

Зайдя в расположение, "Татарин" велел Артёму постараться привести себя максимально в порядок, а сам пошёл к "Гансу" в каптёрку. "Ганс", впустив "Татарина", стал суетиться, доставая кружки, чайник, заварку.

- А ну позови дневального, - велел "Татарин".

"Ганс", бросив все свои приготовления, выскочил за дверь и уже через несколько секунд вернулся в компании парнишки, рукав которого украшала красная повязка:

- Блять, никак не могу привыкнуть к этому вашему козлячему цвету, - поморщился "Татарин", - как вы её носите?! И не западло же вам!.. Давай позови сюда "актив", кого найдёшь. Всех этих ваших сук из совета...

Дневальный молча кивнул головой и исчез. "Ганс" принялся за прерванное занятие.

Через какое-то время, не успел "Татарин" отпить из кружки глоток ароматного, свежезаваренного чая, как дверь открылась, и в каптёрку вошли четверо. Это были крепкие, в чистой, отутюженной робе пацаны, в которых "Татарин" безошибочно определил членов совета внутреннего порядка.

- Ваш Вадя пидор! - начал "Татарин" без каких-либо отступлений. - Сам встал на колени и отсосал троим. Свидетели есть. Более того, он реально по беспределу хотел выебать пацана, чем подтвердил всю свою пидорскую сущность, - "активисты" переглянулись между собой, а "Татарин", между тем, продолжал: - Мне похуй, что вы с ним будете делать дальше и как решать свои дела, факт в том, что он загасился и я уже всем, кому надо, отстучал, чтобы нормальные пацаны не попали по незнанке в непонятки, и судьба его дальнейшая - это судьба хуесоса. Но я позвал вас не для этого. Поскольку преподы и воспеты вас назначили рулить, типа, порядком, вы должны переизбрать себе "бугра". Это во-первых. Несолидно пидору рулить козлами, - "Татарин" гыгыкнул свой шутке. - Во-вторых, жить дальше будем следующим образом: дисциплина, учёба, спорт - это ваше. Наказывать, кого-то пиздить или, не дай бог, опускать - только с моего согласия. Все непонятки между пацанами разруливаю Я. Конечное решение по всем вопросам принимаю Я. Бабки на общак собираю Я. С общака грею, кого надо, тоже Я. То есть, чтобы вы понимали, любая хуйня, которая произойдёт за моей спиной или без моего ведома, будет жёстко пресекаться и наказываться. Кто захочет залупнуться, поедет к Ваде на шконарь - помогать ему в его нелёгкой работе. А то одного рта, походу, на всех мало будет. Всё поняли?

"Активисты" дружно кивнули.

- Чё вы гривами машете? Языки в жопу позасовывали? Я понятно излагаю?

- Да, - нестройным хором пробормотали те.

- Ну и чудненько! Свободны.

И "активисты", выдохнув с облегчением, вышли из каптёрки.

Когда двери за ними закрылись, "Татарин" погрузился в свои раздумья. То, что сегодня произошло, было для него неожиданным подарком судьбы. Видя в Артёме, помимо источника обогащения, ещё и гарантии личной безопасности от произвола воспетов, "Татарин" постоянно думал над тем, как бы покрепче того повязать с собой. И вот сегодня, с помощью Лёшки, он получил такой великолепный подарок. Но этого "Татарину" показалось мало. Повязать надо было намертво, чтобы Артём чувствовал полную зависимость от него дальше и понимал, что именно "Татарин", как никто другой, способен влиять на его дальнейшую судьбу.

"Татарин" дул в кружку и, мелкими глоточками отпивая горячий чай, пытался комбинировать. Морща в раздумьях лоб, он всячески старался понять, что же можно сделать дальше, и уже через какое-то время нужное решение было найдено. "Татарин" даже улыбнулся своей "придумке". Дело оставалось за малым: нужно было найти подельника. Однако и в этом случае "Татарин" уже точно знал, к кому он обратится за помощью...

Лёшка же, наоборот, пребывал в приподнятом настроении, чего давно не было. Он чувствовал некое нервное возбуждение от всего произошедшего в этот день. Ему не было жаль ни Вадю, ни Артёма. Для него до сегодняшнего дня это были люди из другого мира, который с Лёшкиным никак не пересекался. Однако именно это пассивное невмешательство и напрягало его тем, что носило все признаки некой неустойчивой хрупкости, способной в любой момент качнуться в неприятную для Лёшки сторону. И защиты при этом Лёшке ждать было абсолютно не от кого. Однако после событий, произошедших сегодня, Лёшка осознавал и, главное, чувствовал, что этих самых неприятностей ждать уже не стоит. Он понимал, что его сегодняшняя услуга Артёму, за которого с такой самоотверженностью готов был бросаться в бой сам "Татарин", и есть гарантия Лёшкиного беззаботного существования в ближайшее время. И это вселяло надежду.

Лёшка сидел вместе с пацанами в курилке и слушал очередной анекдот про Винни-Пуха. Ему было хорошо и весело. Ни о чём не думалось. Всё плавало в какой-то приятно щекочущей душу безмятежности. В таком состоянии его и отыскал дневальный, сообщив, что Лёшку немедленно ждут на вахте. Докурив, он недоумённо пожал плечами и, затушив окурок, отправился к зданию админ. корпуса. Всю дорогу, пока шёл, Лёшка пытался представить, зачем он, собственно, так внезапно мог понадобиться. Но, не придумав никакого разумного объяснения, открыл входные двери и зашёл внутрь.

Всё оказалось куда приятнее, чем он мог представить. Лёшку ждала посылка. Несмотря на то, что почту давно выдали, Лёшкина передача продолжала стоять на столе. "От матери наверное", - подумал он, расписываясь в получении.

- Бери давай, всё уже проверено, - кивнул воспет на стол, Лёшка сгрёб в охапку шуршащие пакеты и поволок их в отряд.

Снова проходя мимо курилки, он услышал одобрительные возгласы пацанов и шутливые требования поделиться "кабаном". Лёшка ответил, что без проблем всё кинет на общак, но только после того, как заберёт оттуда личные вещи.

Зайдя в отряд, он в коридоре столкнулся с компанией из трёх пацанов, которые пинками подгоняли Вадю по направлению к сушилке. Вадя был бледный и поникший. Лицо его, несмотря на то, что было припухшим от побоев, осунулось и обвисло. Взгляд был безразличный ко всему происходящему. Пацаны же, которые его подталкивали, наоборот, были весёлые и возбуждённые. Лёшка мог со стопроцентной уверенностью сказать, что произойдёт в сушилке дальше, но поскольку к нему это всё уже не имело никакого отношения, он молча проводил компанию взглядом и пошёл дальше к каптёрке.

Постучав в двери, Лёшка дождался, пока щёлкнет замок, и дёрнул за ручку. На пороге стоял "Ганс".

- "Кабана" подогнали, - кивнул Лёшка на пакеты.

"Ганс" как-то неуверенно глянул назад, потом на Лёшку и только хотел что-то сказать, как из другой комнаты послышался одобрительный голос "Татарина":

- "Кабан" - это хорошо! "Кабан" - это душевно. Тащи его сюда, малой, сейчас потрошить будем.

"Ганс" подвинулся, пропуская Лёшку внутрь и тут же снова закрывая двери на замок.

Подойдя к столу, Лёшка водрузил пакеты на стол и сказал:

- Тут на общее. Надо глянуть, что вообще прислали. Я сам ещё даже не смотрел.

Открыв пакет, первое, что он увидел, был разорванный конверт с торчащим из него листком бумаги.

Лёшка взял письмо в руки, повертел его, раскрыл и тут же обомлел.

- От матери? - спросил "Татарин", ныряя в пакеты и извлекая на стол консервы, конфеты, печенье, сало и копчёную колбасу.

- Нет... - сдавленным голосом сказал Лёшка, пытаясь унять учащённое сердцебиение. - Я пойду. На секунду...

- Ну давай, - безучастно бросил "Татарин", поглощённый своим занятием.

Лёшка вышел в коридор и как можно быстрее отошёл в сторону. Спрятавшись в кабинете самоподготовки за огромной китайской розой, подальше от чужих глаз, он дрожащими от волнения руками снова развернул листок.

Это было письмо от Витьки "Бэхи".

страницы [1] . . . [4] [5] [6]

Этот гей рассказ находится в категориях:
Тюрьма, Групповой секс, Изнасилование

Вверх страницы >>>
В начало раздела >>>
Прислать свой рассказ >>>