Горячая гей библиотека

Два дня со спортсменом, и вся его жизнь (глава 2, последняя)

Часть 2 (последняя)

В пути на меня нахлынули воспоминания о наших встречах. Однажды, в пятницу, набрав продуктов и спиртного, я приехал к Лёшику. Он мне дверь открыл обнажённый, с узенькой набедренной повязкой из шёлка, которая отчётливо вырисовывала его член, а на голове его была затейливая шляпка. Я быстро разделся. На большом обеденном столе горели свечи в подсвечниках и стояли блюда, заказанные в ресторане. При свечах мы ели, пили, целовались, обнимались и смеялись. Потом мой мачо убрал посуду и, положив меня на стол, впился ртом в мой член. Когда тот стал гудеть от напряжения, Лёшик залез на меня и стал с оханьем садиться на него. В отблесках свечей, когда он скакал на моём хуе, я видел его искривлённое от боли и наслаждения лицо. Я кончил в него. Он стал медленно слезать с моего кола, а из его ещё не закрывшегося ануса потекла на меня сперма. "Фу! Блядь, обтрухал тебя", - с горечью произнёс он...

Всю дорогу я думал про ситуацию на кладбище и никак не мог дать оценку действиям "брата".

Мы перестали с ним общаться. Мимолётные встречи на спортивных мероприятиях с постоянно повисшей у него на руке красавицей женой заканчивались дежурными фразами "Привет" и "Пока".

Однажды поздней осенью, когда я болел ангиной и дома лежал с компрессом на шее, раздался дверной звонок. Надел халат, поплёлся открывать дверь. В дверях стояли Лёшик с Ингой. Я обрадовался, грешным делом подумал, что они пришли навестить больного. Но Лёшик по-хозяйски обошёл квартиру, особенно хорошо осмотрел спальню, потом повернулся ко мне и выдал:

- Прекрати звонить мне! Прекрати домогательства к моей жене и не вымогай больше денег! Всё, на этом наши отношения закончились!

Схватил за руку Ингу, лукаво вращающую глазками с наивной улыбочкой, и они ушли, хлопнув дверью. Вот так, "ни здрасьте", "ни до свидания" - обосрал меня "брат" с ног до головы. Но меня мучил один вопрос: почему он не забрал у меня свои сберегательные книжки?

Как-то я пересчитывал волосики у него в паху, а он лежал и сокрушался, как их много. И тут Лёшик что-то вспомнил, встал, сбив меня со счёта, отчего я возмутился, принёс три сберкнижки и сказал:

- Вот лучше посчитай! И прошу: сохрани их до лучших времен, а то я постоянно в разъездах, и квартира как проходной двор.

На книжках была солидная сумма, по тем временам на неё можно было купить трёхкомнатную хорошую квартиру, обставить её мебелью и купить автомобиль "Волга".

Видимо, лучшие времена у Лёшика не настали, не мог он забыть про эти деньги.

После болезни я дал согласие на командировку в Центр для подготовки союзного мероприятия и уехал на год из города. Как-то незаметно пролетел ещё один год. Все готовились к Новому году. Я вспомнил, как мы с Лёшиком встречали этот праздник. Он нарядился Снегурочкой, а меня нарядил Дедом Морозом и бегал на коленях вокруг меня, распахивал халат и просил пососать посох. А я просил у Снегурочки полизать писечку, и он задирал халат и выставлял свой анус.

Готовился официальный новогодний приём спортсменов. На мероприятии среди волейболистов я не увидел до боли знакомого лица. Меня почему-то охватило тревожное состояние. В какой-то момент я выловил Петра Фёдоровича. Он рассыпался в поздравлениях в связи с назначением меня на вышестоящую должность. Но я ему задал вопрос о причине отсутствия на приёме Лёшика.

- Леонид? А вы что, не знаете? - начал он. - Да и куда вам, Кирилл Андреевич, небожителям, до нас смертных... Он много раз спрашивал про вас, но вас не было в городе. Короче, не задалось у него с семейной жизнью, жена устраивала ему и по поводу, и без повода скандалы, сцены ревности, приучила его к курению, любила сверкать в нарядах на тусовках... Он бросает на третьем курсе институт, начинает пропускать тренировки, терять форму, технику игры. Руководство клуба решает исключить его из команды. Я боролся за него, жаль, что вас не было, чтобы поддержать меня, повлиять как-то на ситуацию... Развод с женой - и он, как наивный дурачок, теряет квартиру, наследство бабушки, и оказывается на улице. Отвечу сразу: чем она держала его? Мнимой беременностью. А он так хотел сына. Инга же недолго переживала и вышла замуж за футболиста.

- Где сейчас Леонид? - от моего жёсткого голоса тренер даже вздрогнул.

- Кирилл Андреевич, точно не знаю, но кто-то говорил, что видел его среди бомжей на рынке.

У меня созрел план. Тут же, на мероприятии у милицейского начальника попросил в помощь оперативника, на машине заехали в отделение милиции за ним и поехали на рынок. Оперативник оказался сноровистый. Подняли берлогу бомжей на рынке. После оплеух одному из них нам сдали другую берлогу. Проехали, а дальше третью, четвёртую, пятую... Я и не представлял, сколько бомжей в городе. Бомжи повадки ментов знали и быстро давали оперативнику нужную информацию, а на меня, чистенького, прилично одетого, смотрели, как на музейный экспонат.

Наконец в какой-то берлоге после пары тумаков сказали, что вроде спортсмен в отстойнике шкерится. Поехали в отстойник. Выстроили там бомжей, и при луче фонарика я увидел его глаза. Я подошёл к нему, он, видимо, узнав меня, улыбнулся своей наивной улыбкой.

Я кивнул оперативнику головой, тот затолкал его в машину, и нас отвезли домой...

Уважаемый читатель! Я долго раздумывал, как закончить мою историю. Давящие переживания много раз заставляли меня брать и откладывать ручку. Но только с вами я могу поделиться пережитым.

Дома при ярком освещении передо мной стоял ссутулившийся, в грязной и вонючей одежде, обросший и заросший, с землистым цветом лица и кровоточащими губами, с пожелтевшими зубами пятидесятилетний старик, но с той же наивной улыбкой.

Я три дня его отмывал в пенных растворах, отмачивал в ванне с морской солью, чередуя её со слабым раствором марганцовки. Я никогда не думал, что грязь с тела может сползать пластами. Я познал способы борьбы с вшами, гнидами, блохами, лобковой вошью. Всю одежду Лёшика я силой содрал с него и вынес на помойку. Он даже застеснялся стоять передо мной голым, прикрывая заскорузлыми руками причинное место. На это я ему сказал, что количество волосиков и расположение жилок на его хуе я знаю лучше, чем он. Я состриг и обрил наголо все его волосы, включая пах и анус, обстриг все его ногти, ставшие когтями, вычистил до белизны его зубы, несколько раз протирал перекисью водорода, йодом, зелёнкой расчёсанные на теле у него в кровь ранки и ссадины.

Через две недели окопной санитарной обработки появились результаты. Лёшик посвежел, появился румянец, и гость даже стал отжиматься от пола. Я его одел и обул с иголочки.

Мне пришлось на три дня уехать в район области на конференцию. Приезжаю домой вечером - ключи, оставленные постояльцу, лежат в почтовом ящике, и его нет дома. Вызываю такси и мчусь в отстойник. Вызываю Лёшика, ору: "Леонид, выходи!" Выползли три бомжа, окружили меня и, угрожая, стали предлагать раздеться. Не понял, откуда появился Лёшик, но он в кровь разметал моих грабителей.

- Ты зачем приехал сюда? Уезжай и забудь сюда дорогу! - злобно сверкая глазами, орал он.

- Без тебя не уеду! - твёрдо сказал я ему.

- Зачем я тебе нужен?.. Я никому не нужен... Здесь моя жизнь, у меня даже хуй не стоит... Тебя все любят, уважают, ты красивый, чистенький! А кто я?.. Не хочу больше соблазняться вашей красивой жизнью... Уезжай, а то отпиздошу! - орал он в полной темноте.

- Пиздошь! Мне раздеться, чтобы вещи не испортить для твоих друзей? Пойми одно: любят и уважают не меня, а должность. Сейчас эти льстецы мне задницу вылижут, завтра уйду - они и не посмотрят в мою сторону. Я всегда тебя любил и люблю, как родного брата. Я переживаю за каждый твой шаг. Он болью отдаётся в сердце, - тоже криком отвечал я ему.

- Почему ты раньше не говорил такого? Почему ты спокойно смотрел на моё падение в бездну? А сейчас милостыню протягиваешь. Забудь меня! - опять повторял он.

Подошёл водитель и спросил:

- Мы поедем, или рассчитайтесь.

- Минуту, сейчас деньги достану! - заорал я уже на водителя.

- Аа! Блядь! - с отчаянием в голосе проорал Лёшик и скомандовал: - Поехали домой!

Мы сели в машину и поехали домой...

Я продолжил реабилитировать Лёшика. У него оказались утеряны документы, про свои сберкнижки он помнил и предложил мне забрать его деньги. Но получить их мог только он, и я ему неоднократно заявлял, что, восстановив документы, Лёшик сможет купить квартиру, машину.

Я его таскал по психологам, психиатрам, наркологам. Вывод у них был один: послестрессовое состояние, и надо пройти курс лечения в стационаре.

В то время не было частных клиник, коммерческих медицинских центров, а работали психоневрологические диспансеры. У меня язык не поворачивался предложить Лёшику полечиться, по-народному, в сумасшедшем доме, и он не готов был бы принять такое предложение.

Однажды утром я стал собираться на работу и увидел стоящий у Лёшика хуй. Я его разбудил и показал это чудо. Он обрадовался и предложил испытать его. Но я отказался, объясняя это тем, что надо дождаться стойкого усиления мощи и выделения смазки. Больше это чудо не повторилось...

По работе уезжал в командировку на месяц по странам социалистического лагеря. Накупил там подарков и сувениров, в том числе и для Лёшика. Приехал домой - нет Лёшика, нет и ключей в почтовом ящике. Значит, вышел ненадолго. Я в тревожном состоянии прождал его день, ночь. Нет его. Съездил в отстойник. Там пепелище, и ни одного бомжа. Я был в панике. Ночью его опять не было.

На работе, просматривая оперативные сводки за месяц отсутствия, прочитал, что в результате возгорания и разрушения входной части подземелья проживания бомжей задохнулись от дыма восемь человек. В списках значился и мой Лёшик. Я стал задыхаться, меня затрясло. Вызвали скорую помощь. Поставили укол. Полегчало.

Всем сказал, что поехал домой, а сам на такси уехал на кладбище. Нашёл сиротскую могилку Лёшика. Слёзы стали душить меня, я опустился на колени, уткнулся в могилку и разрыдался. Я рыдал, не обращая внимания на проходивших мимо людей. Ведь я при живых родителях был такой же одинокий в пустыне. Краем уха услышал, как местный дедуля кому-то проговорил:

- Смотри, как убивается; видимо, хороший человек похоронен.

Я обернулся, дал ему денег и попросил принести водку. Через некоторое время дед принёс водку, три стакана и нехитрую закуску, он пытался отдать сдачу, но я отказался. Один стакан он поставил у креста. Разлил по стаканам спиртное, выпили. Разлил ещё, выпили.

- Сынок, ты закусывай. Тебе и за него надо жить, - проворковал дед.

А Лёшику не было ещё и тридцати лет, как и мне...

Каждый его день рождения я прихожу на кладбище и рассказываю ему о своих радостях и печалях. Только этот молчаливый друг и брат может выслушать, понять и поддержать меня.

страницы [1] [2]

Этот гей рассказ находится в категориях:
Любовь и романтика, Молодые парни, Мужики и молодые

Вверх страницы >>>
В начало раздела >>>
Прислать свой рассказ >>>