Горячая гей библиотека

Glamourные парни (глава 1)

Часть 3 (последняя)

С той новогодней ночи Богдан и Блад были вместе везде: на кухне, в душе, в магазине... Каникулы, наступившие сразу после сессии, они проводили, гуляя по Городу и забегая в кафешки, чтобы согреться и попить горячий кофе. Их скудный студенческий бюджет не позволял посещать новомодные рестораны и ночные клубы, которые как грибы после дождя появлялись один за другим в Городе. Вечерами они ходили на каток и небольшой спортзал при студенческом городке.

Глаза Богдана светились от счастья. Редкие однокурсники, оставшиеся, как и они, в общежитии, видели эти необычные перемены в нём, но никак не могли понять, что же такого счастливого произошло в его жизни.

А Блад оказался на удивление заботливым и внимательным. Он угадывал почти каждое желание Богдана. По хозяйству он старался всё делать сам, не давая Богдану даже самой простой и мелкой работы по дому.

А ночи - ночи они теперь проводили вдвоём, наслаждаясь друг другом. Пётр оказался умелым любовником и незатейливо и ненавязчиво научил Богдана всему. Богдан, смущавшийся в первое время напора страсти своего друга, понемногу раскрепостился, а потом и сам начал экспериментировать в сексе.

За каникулами наступил второй семестр, и дни завертелись, как калейдоскоп. Парни, как сумасшедшие, бегали по лекциям и семинарам, магазинам и библиотекам, выкраивая друг для друга ночные часы. Со временем их отношения окрепли. Блад иногда, как бы невзначай, на людях брал Богдана за руку, чем вызывал его лёгкое смущение.

Зима уступила свои права весне, а затем уже лето сменило весну. Пролетела ещё одна сессия. Она далась гораздо труднее, чем первая. Парням пришлось много учиться и почти совсем не спать. Лишиться стипендии, даже тех небольших денег, что были, стало бы ощутимым ударом для их и так скудного бюджета. Всё предстоящее лето парни собирались работать, чтобы к осени купить себе новые вещи на осень и зиму. И с первых дней каникул они работали, где только могли. Но и в редкие часы отдыха они не отходили друг от друга.

В один из последних августовских вечеров, когда следующий день был тем самым редким выходным, они сидели на лавочке возле общежитий и наслаждались отдыхом. Неожиданно Пётр спросил Богдана:

- Скажи, а твоя мама жива?

- Не знаю, - ответил Богдан.

- Ты с ней не общаешься?

- А зачем?

- Ну как же зачем? Ведь она твоя мать!

- Мать? - тихим голосом спросил Богдан. - Да какая она мать, если бросила меня трёхмесячным на бабушку и исчезла из нашей жизни. И потом ни разу не написала, не позвонила и не приехала. Она ни разу не поинтересовалась, как я, как бабушка. Есть ли что у нас покушать, есть ли что нам носить. Болеем мы или здоровы... Нет! Я не могу назвать её матерью. Она просто женщина, давшая мне жизнь.

- И ты совсем ничего о ней не знаешь?

- Ну почему же, знаю, - Богдан назвал имя и дату рождения своей матери.

- Постой, - Блад повернул голову к Богдану. - Ты хочешь сказать, что, когда она тебя родила, ей было всего восемнадцать лет?

- Восемнадцать ей исполнилось в тот день, когда она просто ушла из дома и больше не вернулась.

- И ты не хочешь её найти и узнать, почему она так поступила?

- А зачем?

- Ну, всё же она твоя мать. Я думаю, что её надо найти, поговорить с ней. Может, у неё были причины так поступить.

- Не знаю, - тихо произнёс Богдан, и маленькая слезинка предательски вытекла из уголка глаза.

Блад, увидев состояние любимого, придвинулся ещё ближе и обнял его левой рукой. Губы Петра прижались к уху Богдана и зашептали ласковые слова, а правая его рука крепко и одновременно нежно сжимала руку друга.

- Хорошо, мой самый лучший в мире человек. Хорошо, любимый. Давай не будем об этом. Пойдём домой, уже поздно.

Они встали со скамейки и пошли домой.

Уже вечером, когда они легли спать, Блад нежно целовал Богдана, плавно опускаясь от лица к животу. Он словно чувствовал свою вину за причинённую вечером душевную боль. А Богдан отвечал ему со всей страстью, на которую только был способен...

Второй курс начался не менее стремительно, чем первый. Казалось, что преподаватели сговорились и решили загрузить студентов с самого начала, абсолютно не давая им времени на раскачку.

Богдан и Пётр как угорелые носились между аудиториями, библиотекой и случайными заработками. Денег катастрофически не хватало, и, для того чтобы достойно жить, они брались за любую работу.

Такой ритм через четыре недели их вымотал. И Пётр, чтобы хоть как-то отвлечься от навалившихся забот, в воскресный вечер вытащил Богдана гулять.

Тёплый воскресный вечер раскинул на октябрьском небе тёмный бархат с яркими звёздами. Парни гуляли по старым улочкам Города, наслаждаясь теплом и друг другом.

Горожане, возвратившиеся с дач в этот воскресный вечер, сидели у своих телевизоров или ужинали на небольших кухоньках маленьких квартир, расположенных в домах дореволюционной постройки. Отсутствие прохожих на пустынных улочках не сдерживало эмоций Богдана и Блада. Они гуляли, держась за руки, и целовались. Такого романтичного вечера у них не было давно.

В одном из дворов, затерявшихся в лабиринте домов старого Города, под раскидистым клёном стоял старенький "Москвич-407" неопределённого цвета. Блад подошёл к нему:

- Богдаша, смотри, какой раритет!

Богдан приблизился к машине, чтобы разглядеть её. Ему и раньше приходилось видеть старые автомобили. В их селе, далеко не богатом, машин было мало и выпущены они были ещё в советские времена. И основная их часть были "Запорожцы", выпускаемые автопромом Малороссии. Однако такую Богдан видел впервые.

Блад, успевший обойти машину вокруг три раза, восхищённо смотрел на хромированные детали кузова.

- Нет, ты только посмотри, в каком она чудесном состоянии! - воскликнул он и легонько толкнул Богдана в бок. - Наверное, она принадлежит какому-нибудь пенсионеру, живущему здесь.

- Наверное, - улыбнулся Богдан.

Такое восторженное лицо Петра он видел впервые. Наверное, единственное, что могло его восхитить, были автомобили. Пётр всегда с таким упоением часами мог рассказывать о них.

- Пойдём, - Богдан легонько потянул Блада за руку.

- Подожди немного, дай ещё посмотреть.

Богдан улыбнулся и облокотился на машину. Вдруг Пётр подошёл, обхватил его руками и резким движением посадил сверху на капот.

- Что ты делаешь, сумасшедший! - тихонько возмутился Богдан и попытался соскользнуть на землю.

Но Пётр, крепко его державший, вдруг прильнул к губам парня.

Немного растерявшийся Богдан не сразу ответил на поцелуй и попытался выскользнуть из объятий друга.

- Ты что делаешь, сумасшедший! - уже улыбнувшись, повторил Богдан и обнял Петра за талию. - Люди же увидят.

- А и пусть смотрят, пусть видят, как я тебя люблю, - улыбнулся в ответ Блад и вдруг громко закричал на весь двор: - Богдан, я люблю тебя! Я очень сильно тебя люблю!

- Да тише ты! - охнул Богдан. - Народ сейчас милицию вызовет.

- Ну и пусть вызывают, а мы сбежим от неё!

Неожиданно Блад отпустил Богдана, подошёл к водительской двери и потянул её на себя. Дверь неожиданно легко открылась.

- Смотри, она не заперта, - воскликнул Пётр и скользнул на водительское сидение. - Садись, прокатимся немного.

Богдан оторопел.

- Ты что делаешь, сумасшедший! - в третий раз повторил он, спрыгивая с капота.

- Давай, садись, - подбодрил его Пётр. - Мы только немного прокатимся и всё. Ничего страшного не произойдёт.

Богдан заколебался. Вдруг дверь одного из подъездов открылась, и во двор выскочил старый дед, размахивая костылём.

- Стойте, паразиты! Оставьте машину в покое! Я сейчас милицию вызову!

- Богдан, садись быстрее!

Богдан стремглав перепрыгнул через капот, открыл пассажирскую дверь и приземлился рядом с Бладом. Пётр пошарил под рулевой колонкой и, неожиданно даже для самого себя, вытащил ключ зажигания, вставил его в скважину стартера, и машина завелась с первого раза.

- Иванка! Они её угоняют! Звони в милицию! Звони скорее! - истошно орал дед, пытаясь добежать до машины.

Едва Богдан закрыл дверь, как старенький "Москвич" с резвостью молодого жеребца рванул с места. Блад вёл машину уверенно, каким-то чудом ориентируясь во дворах и ни разу не зацепив припаркованные автомобили.

Вдалеке послышались милицейские сирены. Видно, жена деда, Иванка дозвонилась до милиции и подняла шум.

- Блад, любимый, давай остановимся! Ну пошутили, и хватит! - голос Богдана стал тихим. - Это же угон. Нас посадят.

Пётр оглянулся и посмотрел на любимого. Тень страха, лежащая на встревоженном лице Богдана, мгновенно охладила его пыл. Он остановил машину.

- Ты чего? Ты плохо себя чувствуешь? - участливо спросил Блад.

Милицейские сирены приближались.

- Бежим! - Пётр выскочил из машины и, обежав её, открыл пассажирскую дверь. - Давай, любимый, быстрее!

Богдан тоже выскочил из авто, и они побежали в глубь дворов. Вой сирен стал дальше, но они всё равно продолжали бежать, и бежали они до тех пор, пока не стали задыхаться.

- Всё! - остановился Блад, тяжело дыша. - Стой, Богдан!

Богдан тоже остановился. И хотя он устал не так, как Пётр, дыхание его тоже было учащённым.

Вдруг у дальнего угла дома появилось красно-синее мигание милицейской машины. Увидев это, Богдан резко рванул Блада за руку и затащил в подъезд.

Патрульная машина медленно проезжала по двору. Парни поднялись на два пролёта выше и наблюдали за ней через немытые стёкла окон.

- Богданчик, прости меня, дурака, - зашептал Пётр, нежно обнимая присевшего рядом с ним парня. - Я не знаю, что на меня нашло. Какой-то дурацкий кураж. Я не подумал о последствиях! Господи, что я мог натворить! Как я мог так рисковать нашими судьбами, нашими жизнями! Прости меня!

Богдан прижал Блада к себе:

- Я люблю тебя, только, пожалуйста, не делай так больше...

- Хорошо, - перебил его Блад, нежно целуя лицо любимого, приближаясь к его губам...

страницы [1] [2] [3]

Этот гей рассказ находится в категориях:
Любовь и романтика, Студенты, Первый раз

Вверх страницы >>>
В начало раздела >>>
Прислать свой рассказ >>>