BlueSystem >
Горячая гей библиотека
На татарской свадьбеЧасть 2 (последняя) Голым он был сказочно хорош. Длинные, но не худые, а плотные в икрах ноги. Тонкая
талия. Крепкая грудь при широком разлёте плеч. Он был из тех, кто из без спортзала, от
природы унаследовали шесть кубиков пресса. И ни волосинки нигде. Он подбривал лобок,
отчего обрезанная колбаса члена выглядела огромной. Его брат, кстати, тоже был подбрит.
Я спросил, положено ли так делать татарам. Получил в ответ, что не обязательно, но в
некоторых семьях так делают для гигиены. Брата и друга от полустакана повело, и они вышли
на улицу подышать. - Мин синэ телим, - сказал я Камилю. Он ответил что-то
по-татарски, засмеявшись, и я понял: моё желание выражалось слишком открыто. - Знаешь,
когда Гюзель будет на девятом месяце и мы не сможем заниматься любовью, я прилечу к тебе
в Москву! - С овцами тебе будет меньше хлопот. Он снова засмеялся и чуть коснулся
губами моих. Скрипнула дверь, и я стал натягивать штаны: - Надо поспать! - На
свадьбу придешь? - Не знаю. Но я-то понимал, что приду посмотреть, как тонет мой
"Титаник". В мечеть на свадьбу я не успел. Меня попросили посмотреть, возможно ли
установить сигнализацию в одном частном доме в соседнем селе, обещали хорошо заплатить и
прислали машину. Заплатили и правда хорошо и даже налили выпить - ну, я же русский, мне
можно. Но по возвращении свадьбы было не избежать. Гуляло всё село. Столы были
накрыты на улице. Камиль с Гюзелью во главе стола и правда были как принц и принцесса,
хотя принцесса выглядела чуть усталой. Белая кипень и чёрный костюм. Камилю галстук очень
шёл. Ему вообще всё шло, будь то голый обрезанный член или тёмный галстук. Вино было не на
столах, а в доме - мужчины заходили в дом и выходили с горящими глазами. Стол ломился не
только от свадебного чак-чака. Рядом жарили баранов. Когда увидели меня, тосты стали
произносить по-русски. Я понял, что моя работа понравилась. Имам взмахнул крыльями,
выкрикнув что-то, и Камиль с Гюзелью поднялись и поцеловались. В общем, свадьба это была и
татарской, и русской разом. Меня на такое в жизни бы не затащить, но я был здесь не ради
свадьбы. Когда я понял, зачем мужчины - и уже и женщины - заходят в дом, то зашёл тоже.
Мне дали стакан, я с отвращением принюхался, но выпил. Самогон. Дело шло к танцам, на
улицу вытаскивали колонки. Я зашёл за угол дома. Смотреть на это не было сил, хотя самогон
чуть смягчал картину. Я подумал выпить ещё и пойти спать, когда услышал шёпот за собой:
- Спасибо, что пришёл!.. Камиль. Зачем он шепчет? - Ты помнишь, где находится
баня? Там открыто. Можешь там подождать меня? Я всё объясню! Я кивнул, не оглядываясь.
На меня никто не обращал внимания. Я пошёл по дорожке в сторону бани, оглядевшись
перед тем, как войти. Огород. Никого. Камиль прибежал спустя пять минут, задыхаясь,
сказал, что у Гюзели утром вдруг начались месячные. Должны были чуть ли не неделю спустя,
но, видимо, из-за нервов сбился цикл. И тёща, смущаясь, предупредила, что он должен будет
два или три дня потерпеть. Но он не может терпеть. И вот я, я, я - я вчера ему говорил
правду, что хочу его? Вместо ответа я схватил его за брючный ремень и притянул себе.
Он на секунду отпрыгнул - что такое? - но лишь чтобы закрыть дверь на засов. О,
счастливой же могла быть сегодня Гюзель! - но счастливым был я. Никогда потом мне так
не вылизывали грудь. Языком по соскам, ещё раз, нежно подушечкой пальца, языком в ухо,
поцелуй, палец мне в рот, набухание снизу, ещё одна пуговица на рубашке, руки на спине,
языком по пупку, ниже, брюки, ай! - Прошу - надень, пожалуйста, это! Камиль был уже
без брюк. Трусы спереди взметнулись ятаганом. Он протягивал мне белые кружевные трусики.
Это была не моя тема совсем, но я его понял. - Отвернись! - сказал я. Он послушно
отвернулся, и я сбросил с себя последнее и натянул трусики, никак не прикрывавшие
вздыбленный член. И вот тут Камиль начал вылизывать меня по-настоящему. И, двинув
трусики вбок, яйца, член, залупу, снова яйца, лобок, ноги вверх, выше, трусики по ногам
флагом по мачте, руки раздвигают задницу, язык ищет вход, находит, лижет, вдруг
остановка... - Что, ты что?! Ах вот что... Звук разрываемого пакетика. Шорох резинки.
Хлюпанье крема. Холодное прикосновение. Губы - о господи, Камиль, кто тебя этому научил? -
на моём члене, который уже весь в соку, затем на губах, и снова, и снова, и вот твёрдый
ствол, ручка, палка, сила, вот... Можно смеяться, но меня до этого не ебали ни разу.
Только я других. А теперь все женихи мира брали меня. Камиль полуснял с меня
кружева, оставив трусики на одной коленке, и ласкал мой ствол. И лизал грудь. И в меня
постепенно входил, входил, входил боевой отряд Тамерлана. Бесконечный в силе и в длине.
Вот он уже весь, и бьют барабаны. Раз. Бум. Раз. Бум. Недолго бьют. Раз на двадцатый
взрывается водонапорная башня, и два потока хлещут разом, заливая воинов вокруг... Он
зажимал мне рот. Я тихо выл, и он тоже. - Пиздееец! - Да, пиздец. Прости. Я не мог.
Ты меня спас... Он выходил из меня быстро, но медленно, и мне снова показалось, что это
у него не первый раз. В темноте бани он уверенно нашёл тазик, налил ещё тёплой воды,
подтёр губкой мне и себе, сменил воду, снова подтёр. Как будто делал это всегда. -
Дождись меня. Я через полчаса снова. - Хорошо. Принеси только выпить. Через полчаса
он появился снова и сказал, что ему нужно три раза, чтобы он спокойно мог провести ночь с
невестой, но что успеет, наверное, только два. У нас обоих снова было по полному стояку,
но он снова удивил меня, сказав, что теперь моя очередь, и встал на четвереньки на
деревянный пол. - Тебе может быть больно! - Не может. У меня уже было. - У тебя -
уже было?! - Да, и не раз. Мой дядя. И он был пьяный. Я представил себе эту сцену:
моего Камиля берёт его толстопузый дядя, и представил себя его дядей. Я вставил ему сзади,
не опускаясь сам коленями на пол, а в полуприседе сверху - так сильнее и больнее, и ласкал
Камиля и чувствовал, как попадаю в простату и как течёт его член. Мне нужно было ебать
его размашисто и сильно и больно, чтобы он не хотел больше, и я так его и ебал. И барабан
на этот раз успел, наверное, пробить раз сорок или пятьдесят. И только потом я заметил,
что в руках он вертел те самые трусики, - то есть сам был невестой. - Сейчас - я тебя
люблю. Уходи осторожно. Я больше не смогу прийти. Я прилечу в Москву! Он быстро оделся
и ушёл, но я остался. Я ждал его полчаса, час, полтора - и уснул. Всё было ясно. Я
отрубился, уснул. Но в глухой ночи проснулся от скрипнувшей двери. - Камиль! - Ти-хо...
есть пять минут... Как хорошо, что ты остался... я так и знал. Это было прощание.
Он был в майке и трусах и не стал раздеваться, и я отсосал - он быстро, почти мгновенно
кончил - ему, а он так же быстро отсосал мне, и ещё четыре минуты мы целовались, смешивая
ртами непроглоченную сперму друг друга. А потом он неслышно нырнул в ночь прочь, - так
неслышно, что я не разобрал шагов. К жене. Потом я подобрал брошенные в угол презервативы
и пакетики из-под них. Вообще навёл порядок. И так же неслышно постарался пойти в свой
домик. Кажется, это мне удалось, а если и не удалось, то что ж - идёт загулявший малый со
свадебной пьянки. Автобус утром увозил меня прочь. В городе в аэропорту я серьёзно
принял на грудь коньяка и проспал почти всю дорогу до Москвы. А в Москве завалился в
гей-клуб, и бог его знает, кто меня тогда трахал в тёмной комнате на глазах ещё полудюжины
в глаз в полутьме, - но этот невидимый натянул на себя презик, а потом натянул и меня на
себя, и этого было довольно. Через полгода я не выдержал и написал вежливое письмо имаму,
спрашивая, хорошо ли работает сигнализация, и попросил передать привет всем, с кем я работал
вместе, и отдельно - Камилю и Гузели. В ответ получил столь же вежливый ответ, что всё
хорошо и что от них привет тоже. Камиль не приехал, да и с чего было ему приезжать?
Вскоре я занялся операциями с недвижимостью, дважды - в 1998-м и в 2008-м - умудрившись
избавиться от всех активов почти накануне кризисов, а после обвала цен сумев крупно на
этом заработать. Но в стране становилось всё серее и серее, прежняя яркая и опасная
карусель была заменена колесом обозрения унылых видов, и я перевёл дела в Европу.
Полгода назад в Лиссабоне я зарегистрировал свой брак с Алимом - ему 24, он турок, и
ему пришлось ради меня порвать с семьёй. Но отельный бизнес мне даёт хороший доход, да и
Алим зарабатывает неплохо. После всех моих гуляний и метаний мне хорошо и спокойно.
Забавно только, что обычно Алим трахает меня, а не я его. Хотя не скажу, чтобы
часто, но всё же раз-другой в месяц я жёстко трахаю его, сдвигая вбок так странно
смотрящиеся на его смуглой крепкой заднице белые кружевные трусы.
страницы [1] [2]
Этот гей рассказ находится в категориях: Молодые парни, Азия и Кавказ
Вверх страницы
>>>
В начало раздела
>>>
Прислать свой рассказ
>>>
|