BlueSystem >
Горячая гей библиотека
Я не болею тобойЧасть 1 Я буду ждать тебя каждое завтра. Встречай меня.
Вновь приезжаю на ветром хранимый вокзал,
Долго брожу меж разбитых и скомканных чаяний.
Грезится в каждом осколке жестокий оскал.
Город оставлен тобой, и живое всё замертво
Пало на землю, лишь призраки в серых пальто
Мечутся в улицах, ищут ушедшее зарево.
Я между ними иду, обращаясь в Ничто.
Мне забывается имя твоё с каждым выдохом,
Вот бы навек не дышать, время вспять повернуть!
Знаю, сюда входа нет и отсюда нет выходов.
Сердце, как дым, не заполнит биением грудь.
Я буду ждать тебя каждое завтра в стремлении
Следом уйти или стать тем, кто гасит рассвет.
Город оставлен тобою и пал от безвременья.
Нет человека окрест, и меня тоже нет.
Я демон. Он мой маленький Господин. Она его жена. Он и я? У нас контракт. Сделка.
Душа за желание. Всё просто. Она и я? Ну... Мы не очень-то ладим. Видите ли, она знает.
Не всё. Но многое. Она знает, чем мы с ним занимаемся по ночам. Мы грешим. Ну а я? Мне,
в общем-то, наплевать.
Я не знаю, как мы выдержим, мой друг,
В нашей жизни был один момент для счастья,
Всё иное - бесконечное ненастье,
Череда хрустальных слёз и горьких мук...
А однажды был холодный летний дождь,
Опрокинутое небо поливало
Целый день. Мы завернулись в покрывала,
Унимали чёрным чаем в теле дрожь.
И, казалось, где-то рядом край Земли,
Так спокойно наше время проходило,
Мысли вязли, исчезая в топком иле;
Те часы в сердцах мы не уберегли.
Да, далёкий день растаял и погас
В неприветливых ветрах и непогоде.
(Если даже наше время на исходе,
У меня есть свет твоих зелёных глаз)
И однажды будет самый долгий день,
День для памяти о чувствах невозвратных,
День о сердце, поцелуями объятом,
И о будущем, стремглав летящем в тень.
Я не знаю, как мы справимся, мой друг,
И не знаю, как мы выживем на грани,
Только ты в своей сжимаешь хладной длани
Весь покой моей души и слабых рук.
Я Есть Смерть. Я изогну, искривлю, закручу весь твой мир вокруг моей тени. Я найду
все твои слабости, все изъяны и выдавлю их беспощадно. Я проскользну незаметно сквозь
трещины в этой мраморно-белой броне, расширяя их, раздвигая их. Я уничтожу твоё
спокойствие, твой успех, твои мечты, твои иллюзии. Я расскажу тебе самую страшную
правду и улыбнусь своей самой сладкой улыбкой и покорю. Это То, что я Есть.
За нами не вернутся вопреки.
Оставленные, будем жить не долго,
И песни журавлиной косяки
Застынут в сердце тысячей осколков.
И каждый новый день молитвой свят,
И кажутся несчётными минуты.
К просторам обращён тоскливый взгляд
Души, уставшей плакать по кому-то.
За нами не придут, а новый дом
Всё больше превращается в тот, прежний,
Икона над скосившимся столом
Вселить не может толику надежды...
Но самый горький час - полночный мрак.
Никак не удержать на веждах слёзы.
Ведь всё вокруг чужое, всё не так,
Но в небе, в тёмном небе - те же звёзды.
Я чувствую на себе его взгляд и с большим трудом сдерживаю улыбку. Никто не заметил,
как я проскользнул внутрь на последнее сидение в последнем ряду хотя бы по той простой
причине, что я так решил. Бессмысленно. Всё это абсолютно бессмысленно. Пустые слова,
проносящиеся эхом по залу, поднимающиеся к потолку, наверх. А дальше? Сомневаюсь, что Бог
Иисус Христос соизволит обратить свой взор на эту свадьбу без любви, и уж точно Он
не услышит их клятв. Скорее всего, Он просто их целенаправленно проигнорирует. Я знаю
Его. Я ведь тоже не всегда был Тем, что я Есть. Чувствую на себе её взгляд, но, что
ещё занимательней, чувствую его взгляд. И, сказать по правде, это единственное, что меня
сейчас волнует. Леди Элизабет - в девичестве Хартфорд, отмечаю я про себя, краем уха
вслушиваясь в эхом проносящееся по залу "аминь" - может смотреть на меня своими зелёными
глазами столько, сколько ей заблагорассудится. Мне всё равно. Потому что на меня
смотрит он. И даже со своего места - в самом дальнем ряду, поближе к идущему от двери
чистому, свежему, тленному воздуху и подальше от священника с его крестами и святой водой -
я чувствую в его взгляде желание. И даже не пытаюсь сдержать выползающую на губы усмешку.
Женат менее двух минут и уже сбился с пути. Впрочем, тут нечему удивляться. Это,
в конце концов, целиком и полностью моя вина. Мой маленький Господин отрывает от меня
взгляд, но я вижу, с какой неохотой он это делает, с какой неохотой он поворачивается
к своей невесте. И я читаю по лицу Леди Элизабет, что она это тоже видит. Ах, подозрение.
Приятный гость. И любопытная примесь к игре. Я кривлюсь, глядя, как он поднимает её
вуаль и прижимает свои губы к её губам в холодном, отстранённом поцелуе. Этот поцелуй
настолько отличается от тех, к которым я привык, что ещё немного - и я бы расхохотался
вслух. Издевательски. Но я этого, естественно, не делаю. Толпа кричит, ликует, рукоплещет,
пока он, взяв Леди Элизабет за руку, ведёт её по проходу между рядами наружу, к уже
готовому экипажу. Это значит, что мне пора уже возвращаться к работе дворецкого и встать
за поводья. Но, прежде чем выскользнуть из зала, я кидаю на него последний взгляд. Его
красивое личико застыло в маске благородного достоинства, а задумчивые синие глаза опущены
к полу. Я знаю точно, что будет дальше. Он постарается покончить с супружеским долгом
как можно быстрее, как только наступит ночь. Он будет с ней ласков, он будет с ней нежен,
он заставит её сомневаться в самой себе. Он с успехом скроет от неё своё отвращение и
равнодушие, и, возможно, все её подозрения улетучатся. А когда она заснёт, он придёт
ко мне. И мы с ним займёмся тем, что к нежности не имеет никакого отношения. Это будет
горячо, и грубо, и жадно, и неприлично, и я буду смаковать великолепный привкус Греха
на его юных губах. Я встаю, опуская голову, чтобы скрыть улыбку.
Склоняются сны под холодными волнами взгляда,
Так ветер и грозы к земле прижимают траву.
Не ведая вовсе о том, что со мною ты рядом,
Сквозь тернии мрачных кошмаров я имя зову.
И тихих касаний руки не почуять сквозь дрёму,
Нет силы очнуться, вернуть позабытый покой.
Я вижу, как ты наклонилась над веной ярёмной,
Крадёшь угасающей жизни запас вековой.
И губы твои мне покажутся злобным изгибом
Улыбки, способной сковать крепче лучших цепей.
Я, веришь ли, милый, в этом кошмаре погиб бы,
Вдали не заслышав знакомые ритмы дождей.
Мой Господин явно решил не утруждать себя проблемой с пуговицами на халате.
Тяжёлая ткань свободно свисает с его тонких плеч, нисколько не скрывая стройного голого
тела. Когда я открываю дверь, он высоко держит свечу в одной руке, другой небрежно
прижимая полу распахнутого халата к груди. Он нисколько не удивлён тем, что я его жду.
- Значит, ты уже закончил, - говорю я, глядя, как он проскальзывает мимо меня внутрь и
аккуратно ставит свечу на мой прикроватный столик. Пламя шипит и плюётся искрами. Ему,
пламени, всегда беспокойно в моём присутствии. - Да, - отвечает Серж. Я слышу, как он
устраивается на моей кровати, шуршит простынями, отбрасывая в сторону халат одним рваным
движением, словно тяжёлая ткань раздражает его нежную кожу. Его белое тело практически
мерцает под неровным светом свечи. Я поворачиваюсь к нему и с неприятным удивлением
понимаю, что чувствую ревность; его волосы уже растрёпаны, его лицо уже покрыто румянцем,
потому что он уже был с ней. Так дело не пойдёт. Он видит всё это на моём лице и
улыбается. Подзывает меня ближе жестом пальцев цвета слоновой кости. Приглашая меня
подойти. Подойти и взять его. - О, Вэл, - протягивает он, невозмутимый, спокойный, чуть
ли не со снисхождением в голосе (и о, как этот тон меня ранит в самое сердце, пробуждает
адреналин в моей крови, заставляет меня желать), - не волнуйся ты так. Ты ведь знаешь, что
я твой. Навечно. - А я - твой, - говорю я следом. Он от меня этого ждёт. Серж
улыбается; откидывает голову назад. Оголяет передо мной свою шею, своё адамово яблоко,
опускает плечи. Открывает себя. Предлагает себя. А я возьму всё, что он может мне
предложить. Я буду брать долго и грубо, вдавливая его в матрас, вырывая крики из его горла -
ловя их своими губами и жадно глотая. Я сделаю его своим, а он сделает своим меня. И мне
будет глубоко наплевать на обруч на его пальце. Я посмеюсь над самой идеей брачных
колец. И да-а-а, как мы будем Грешить! Я запираю дверь на замок. <Когда мои колени
прогибают матрас рядом с его бёдрами, он усмехается, вплетает свои пальцы в мои волосы и
тянет их назад. Внимательно всматривается в моё лицо. Шепчет, пока я, сняв перчатки,
провожу пальцами по его шее и вниз: - Ты же знаешь, всё, что с ней было, - просто игра.
Это то, чего я действительно хочу. На данный момент мне всё равно. Я не хочу его
слушать. Я чувствую её запах на его коже, и меня от этого тошнит. Я пожираю его слова.
Безжалостно атакую его губы своими - и он понимает и подчиняется. Я ему покажу, кому
он должен быть в первую очередь предан.
страницы [1] [2] [3] . . . [7]
Этот гей рассказ находится в категориях: Любовь и романтика, Стихи, поэмы, Фантастика и мистика
Вверх страницы
>>>
В начало раздела
>>>
Прислать свой рассказ
>>>
|